Якобинские клубы, открывшиеся в Англии в поддержку французских революционеров, страшные события в Редрате прошлой осенью, повторяющиеся хлебные бунты, возрастающее недовольство, все эти события усиливали предчувствие надвигающейся беды. Люди копили по двадцать фунтов в год, строили сараи или покупали новые телеги на ферму с чувством неуверенности в будущем. Все это вызывало тревогу, и если мятеж, о котором говоря на суде, сойдет с рук без тяжкого наказания для главаря...

Капитан Кларк занял место свидетеля и описал происходившее на берегу той ночью, прямо как Данте описывал свой ад: пылают огромные костры, сотни пьяных мужчин и женщин скачут и дерутся, мулы нагружены добычей с корабля, так что аж шатаются, на бедных жертв кораблекрушения нападают, а он вместе с двумя другими мужчинами, обнажив саблю и нож, охраняет пассажиров, чтобы уберечь их не разорвали на куски.

Когда он закончил, в суде наступила непривычная тишина. Моряк очень ярко живописал сцену, и казалось, что присутствующие так и представили её себе, некоторые, похоже, поразились, что сельские жители способны зайти так далеко.

— Капитан Кларк, — в конце концов нарушил молчание Росс, — вы можете вспомнить, как я подошел к вам на берегу и предложил приютить вас и ваш экипаж на ночь в моем доме?

— Конечно, помню, сэр, — ответил Кларк, — это был первый акт милосердия, оказанный нам в ту ужасную ночь.

— Вы воспользовались им?

— Да, разумеется. Нас было девятнадцать, и все мы провели ночь в вашем доме.

— С вами хорошо обращались?

— Превосходно.

— А когда вы были на берегу, вы видели или слышали, чтобы я подстрекал кого-нибудь разгромить ваш корабль?

— Нет, сэр. Могу сказать, что везде было темно, кроме как вокруг костров, но я не видел вас, пока вы не подошли и не предложили нам кров.

— Благодарю вас, — Росс перегнулся и шепотом посоветовался с мистером Клаймером. — Капитан Кларк, вы видели, как я встречался с сержантом драгун?

— Да.

— Мы повздорили?

— Насколько я помню, вы предупредили его не спускаться на берег, и он услышал ваше предупреждение.

— Как вы думаете, я предупредил по-дружески, чтобы предотвратить кровопролитие, или...?

— Может, и так. Да. Думаю, так и было.

— Так мы не дрались?

— Нет, при мне — точно нет.

— Я сопроводил вас до дома?

— Да.

— Благодарю вас.

— Капитан, минутку, — заявил Генри Булл, подскочив, когда моряк уже собирался уходить, — как долго обвиняемый находился с вами, когда вы вошли в дом?

— Хм, около десяти минут.

— А когда вы его увидели в следующий раз?

— Часом позже.

— Когда вы видели драгун, были ли с ними таможенники?

— Нет, я не заметил.

— Значит, насколько вам известно, ничто не мешало обвиняемому сразу после вашего обустройства уйти из дома и вступить в стычку с солдатами?

— Нет, сэр.

— Благодарю вас, вызовите капитана Эфраима Тревейла.

Невысокий худой человек занял место свидетеля и заявил, что видел драку с таможенниками и солдатами, подтвердил, что именно Росс возглавлял нападавших, и опознал его как человека, сразившего Джона Коппарда. Насколько Росс знал, он никогда не видел этого человека раньше, но не мог повлиять на его показания. Мистер Джеффри Клаймер передал ему записку с просьбой не давить на враждебно настроенных свидетелей. Затем вызвали Илая Клеммоу, который рассказал ту же самую историю. Росс видел его больше трех лет назад. Он почувствовал, как внутри нарастает гнев.

— Где вы живете, Клеммоу? — спросил Росс, когда настала его очередь задавать вопросы.

Губы мужчины разжались, явив выступающие зубы. Они походили на скрываемые до поры клыки ядовитой гадюки. 
— В Труро.

— Как же вы оказались на пляже Хендрона во время кораблекрушения?

— Я там и не был. Я услышал о первом крушении и пошел посмотреть на забаву.

— Когда-то вы жили на моей земле, не так ли?

— Так.

— Но я выгнал вас, как вы помните, потому что вы являлись источником непрекращающегося беспокойства для своих соседей.

— Вы о том, что выгнали моего брата из его же дома ни за что, ни про что!

— Вы ненавидите меня за это, правда?

Илай осекся.
— Нет-нет. Вовсе нет.

Мистер Клаймер передал Россу записку: «Можете вытрясти из него детали?».

— Скажите, Клеммоу, какой из кораблей потерпел крушение ближе к моему дому? — медленно спросил Росс.

Свидетель нервно облизнул губы, но ничего не ответил.

— Вы слышали вопрос?

— Было темно, когда я туда пришел.

— Какой из кораблей был больше?

— «Гордость Мадраса», — ответил он после долгой паузы.

— Сколько у него было мачт?

— Две или три.

— Откуда вы знаете?

— Мне сказали.

— И больший корабль находился ближе к моему дому или дальше?

Последовала еще одна пауза.

— Полагаю, вы видели костры у Дамсель-Пойнт?

— Да.

— Никаких костров у Дамсель-Пойнт или поблизости не было. Вы ведь не были той ночью на пляже Хендрона, так? Вы не покидали Труро.

— Нет, был. Вы пытаетесь сбить меня с толку!
Лицо Илая Клеммоу побелело от напряжения.

Он собирался продолжить объяснения, но мистер Генри Булл снова встал и прервал его.
— Вы когда-нибудь бывали в море, мистер Клеммоу?

— Ну... это... нет, как говорится, если именно в море, то нет. Но...

— Значит, если вы увидели в темноте на берегу два кораблекрушения на некотором расстоянии друг от друга, то вам было бы сложно сказать, какой корабль больше, раз вы не эксперт в этих вопросах?

— Это точно!

— Без сомнений, гораздо труднее, чем если бы вы активно помогали грабить корабли и нападали на команду?
Илай благодарно кивнул.

— Вы заметили, где именно были костры?

— Нет. Там и сям.

— Как далеко вы находились от места драки между обвиняемым и таможенниками?

— Это голословное утверждение, — заявил Джеффри Клаймер, встав и снова сев одним движением.

— Что именно является голословным утверждением?

— О, прям так же близко, как сейчас к вам.

— И то, что вы рассказали под присягой — это правдивое свидетельство о том, что там произошло?

— Это такая же правда, как то, что я стою на этом месте.

Слабость накатывалась на Демельзу волнами, охватывала ее и исчезала, оставляя после себя дрожь и тошноту. Вызвали таможенника Коппарда, он подтвердил историю обвинителя, но надо отдать ему должное, достаточно туманно рассказал о том, нападал ли на него подсудимый, да и был ли он там вообще. Дал показания сержант драгун. День уже близился к вечеру, и до сих пор не было ни перерыва, ни возможности перекусить. Через полуприкрытые двери с улицы зашли разносчики, и по-быстрому из-под полы приторговывали в задних рядах. Жара и вонь удушали.

Последним свидетелем обвинения оказался Хик, судья, принимавший все письменные показания, включая и заявление Росса. В Труро возникли некоторые затруднения, когда стало известно, что закон ждет от городского совета участия в деле. Некоторые члены городского совета были настроены в пользу обвиняемого и считали, что с их стороны будет несправедливо выступать против него. Другие, такие как преподобный доктор Холс, наоборот, были слишком предвзяты. В конце концов, в качестве представителя выбрали пустое место — Эфраима Хика. Главным образом Хика интересовали бутылки с бренди, но он собрал показания со всей возможной беспристрастностью.

Теперь Хик огласил их, и эти показания оказались чрезвычайно опасными.

Из ответов, которые обвиняемый дал на допросе, следовало, что он полностью признавался в том, что разбудил соседей, когда произошло первое крушение. На вопрос «С какой целью?» он ответил: «В округе было много голодающих семей». 
Вопрос: Вы отвели этих людей к месту крушения? 
Ответ: В этом не было необходимости. Они знали местность не хуже меня.
Вопрос: Вы поощряли их напасть на команду «Королевы Шарлотты»?
Ответ: На команду «Королевы Шарлотты» не нападали.
Допрос продолжился следующим образом:
— Вы были первым, кто ступил на ее борт, и если так, то с какой целью вы это сделали?