— Что?!! Бродяга в моем доме?!! — изумленно вопросил сэр Филтиарн.

Несмотря на ночную рубашку и колпак с кисточкой выглядел он при этом весьма воинственно.

— Да, сэр. — ответил инспектор. — Мистер О'Хара его арестовал и запер в своих апартаментах.

— Да гнать его в три шеи!.. — начал было граф, но тут на улице изрядно громыхнуло, и он осекся. — Хотя в такую погоду это будет убийством. Однако, как он здесь оказался и что делает в моем замке?

— Именно это я и намерен узнать, сэр Филтиарн. — произнес Айвен Вильк. — Однако, полагаю необходимо и Ваше присутствие.

— Ну еще бы! — фыркнул эрл.

— Дело в том, — как ни в чем не бывало продолжил окружной околоточный, — что прямо сейчас я могу предъявить ему лишь обвинения в незаконном проникновении в частное владение и, возможно, в подстрекательстве к мелкому воровству. По обоим обвинениям необходимо чтобы их поддержал потерпевший, то есть Вы, в противном случае судья такое дело даже рассматривать права не имеет.

— Судья… Судья у нас тут есть. За ним послали? — пробурчал мистер О'Раа.

— Да, я отрядил за ним и Мармадьюком констебля О'Лонгана. — ответил Вильк.

— Ну а что же он украл у меня, этот ваш бродяга? Простите, джентльмены, я оденусь. — граф скрылся за ширмой.

— Он сам — ничего, сэр. — сказал я. — Однако кухарка его подкармливала продуктами с Вашей кухни.

— Да он меня прямо до банкротства довел. — насмешливо ответил эрл Кедах. — Кстати, с чего бы это она его привечала так?

— Я перемолвился с ней парой слов до того как идти к Вам. — ответил инспектор. — Насколько могу судить, просто пожалела бедолагу, что неудивительно. Женщина она пожилая, одинокая — такие склонны опекать сирых да убогих, чем те без зазрения совести и пользуются.

— Действительно, единственный сын Рошин пропал около пятнадцати лет назад. Записался матросом на торговца и из своего первого же плавания не вернулся — смыло за борт во время шторма. — через ширму перекинулась ночная рубаха. — Да и так женщина она добрая. Выговорить-то я ей выговорю, конечно, но ежели обвинение в подстрекательстве означает и обвинение ее в воровстве, так и думать забудьте. Она еще моему папеньке служила верой и правдой.

— Однако, сэр Филтиарн, нашему хобо[27] о такой Вашей позиции знать вовсе не обязательно. — вмешался я. — По крайней мере — до конца допроса.

— После начала бури попасть в замок он мог навряд ли, — добавил инспектор, — а бедная мисс Макмилан погибла незадолго до ее начала.

— Вы что же, полагаете он причастен? — после некоторого молчания подал голос граф.

— Мы ни чего не можем утверждать достоверно до тех пор, покуда его не допросим. — ответил Вильк. — Но покуда и такой версии не исключаем.

— Однако. — крякнул сэр Филтиарн, и вышел из-за ширмы уже полностью облаченный в костюм. — Если он убийца или как-то с ним связан…

— Он понесет самое суровое наказание. — заверил его инспектор.

Через несколько минут мы уже были у входа в мои комнаты, перед которыми переминались взъерошенный судья Дубльмен в халате поверх брюк и рубахи, и как всегда безупречно одетый и причесанный волосок к волоску Мармадьюк.

— А где Саймус? — удивился я.

— Внутри, сэр. — невозмутимо ответил дворецкий. — Он сказал, что необходимо пристегнуть обвиняемого наручниками.

— Но ведь… ключ от двери я ему не отдавал.

— У меня есть дубликаты всех ключей, сэр. — Мармадьюк продемонстрировал увесистую связку.

— Давайте уже войдем. — вздохнул сэр Филтиарн. — Может успеем еще и подремать до рассвета.

Внутри нам открылась феерическая картина: в центре комнаты, лицом к двери, было установлено старинное (и до жути неудобное) кресло из резного дуба, к подлокотникам коего был прикован тощий, с неделю как небритый и не мывшийся мужчина в грязных обносках. Рядом с ним возвышался констебль О'Лонган, мрачно поглядывающий на задержанного и похлопывающий себя по ладони левой руки полицейской дубинкой. На участок между прикованным хобо и дверью был вытащен письменный стол, ранее занимавший место у окна (тоже дубовый и тяжеленный), а у него составлены несколько стульев.

— Задержанный для допроса подготовлен, шкипер! — рыкнул Саймус, злобно глянул на бродягу и цыкнул зубом.

— Благодарю Вас, констебль, вы можете присесть. — ответил инспектор, расположился за столом (все, кроме дворецкого, последовали его примеру), взял чистый лист писчей бумаги, придвинул к себе чернильницу и обмакнув в нее перо вывел: «Протокол допроса».

— Я окружной околоточный Айвен Вильк, начальник участка полиции города Комарин и округа. — спокойно, где-то даже нудно, произнес он. — Человек Вас задержавший — коллежский секретарь от полиции О'Хара, а эти господа — судья Дубльмен и хозяин замка, граф Кедах. Вы обвиняетесь в незаконном проникновении в частное владение и подстрекательстве к воровству, в связи с чем я и произвожу настоящий допрос. Назовите Ваше полное имя и род занятий.

— Том. — мужчина нервно облизнул губы и обвел нас затравленным взглядом. — Том Айртон, сэр. Я в настоящее время, в некотором роде, не имею занятий, сэр. Ищу работу.

Если мне его выговор показался немного странным, то сэр Филтиарн определил его с точностью:

— Вы что же, чертов англичанин? — рыкнул он.

— Боюсь что да, Ваша Светлость. — мужчина вздрогнул и взгляд его стал еще более затравленным.

Я и инспектор обменялись многозначительными взглядами — оба мы прекрасно помнили, на чью разведку работала сестра Евграфия.

— И как же Вы оказались в Ирландии, с учетом того, до чего вашего брата у нас любят? — спросил судья Дубльмен.

— С позволения Вашей Чести, я самовольно оставил Роял Нэви. Уж очень казенный порридж[28] надоел.

— Англичанин, хобо и дезертир — какой мерзкий набор качеств в одном человеке. — поморщился мистер О'Раа.

— Давайте по порядку, господа. — произнес инспектор. — Мистер Айртон, сколько Вам полных лет и где Вы родились?

— Тридцать лет, сэр. Родился в Портсмуте. — поспешил ответить арестованный косясь то на графа, то на глядящего зверем констебля.

— Хорошо. — пробормотал Айвен Вильк вписывая эти данные в протокол. — Каков Ваш основной род занятий? Я имею в виду кроме бродяжничества и бегства с военного флота Англии.

— Я с юных лет матрос, сэр. — ответил Айртон, продолжая стрелять глазами по сторонам. — Служил и на торговцах, и на китобоях, а потом вот не повезло — угодил в Роял Нэви помимо воли.

— Так уж и помимо воли. — усмехнулся сэр Филтиарн. — Вербовщики всех стран действуют одинаково: подпоят простака в кабаке, да подсунут контракт. А ты не напивайся!

— Эх, Ваша Светлость, тем кто так во флот попал, им считай повезло. — тяжко вздохнул бродяга. — Они хоть гульнули напоследок. А могут и просто дубинкой в подворотне огреть, так что приходишь в себя уже на борту, но голова болит вовсе не с похмелья, или, вот как в случае со мной, устроят экипажами облаву в порту и хватают всех подряд, да волокут по кораблям.

— Дикость какая. — пробормотал Дубльмен. — В цивилизованной стране, а хватать и тащить словно рабов из Африки… Хотя чего еще от протестантов ожидать?

— Итак, Вы утверждаете что были завербованы на флот против своей воли, по принуждению? — спросил инспектор, и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил. — На какой корабль, в связи с чем решили его покинуть и как оказались на территории империи Эрин?

— Корабль Его Величества «Британия», сэр, Флот Канала. Я бы в общем может и на нем послужил, да капитан наш, сэр Гарри Грант, о, это сущий дьявол! Держал нас в черном теле, мордовал почем зря, порции урезал, а то что недодавал они с экономом продавали, жалование задерживал да в оборот пускал.

— Каков негодяй… — пробормотал себе под нос граф.

— Про постоянную порку я уж и вспоминать не хочу. — Айртон совсем пригорюнился. — Никакого терпежу под ним служить не было, а попробуешь бунтовать или хоть сдерзишь, так и под килем пропустить могут. До того этот изувер экипаж довел — люди к акулам в пасть прыгать были готовы. Я почти год на этой Богом проклятой посудине промаялся, а тут зашла «Британия» с дипломатической почтой в Дубровлин, встали на рейд, я, не будь дурак, ночью за борт и сиганул. Добрался вплавь до берега, едва не утоп, думал наймусь тут на какой-никакой корабль…