Ариша пробиралась по темным и сырым туннелям, прячась от появляющихся на пути «чужеземцев». Сколько времени осталось на побег, не знала, потому старалась двигаться как можно быстрее. «Сколько же здесь ходов?». Руки опускались, и она уже начала терять надежду на спасение. «Нет! Я не сдамся так просто! Я же дочь самого Мессия Земли, черт возьми!» Призвала силы рефлекторно, и они откликнулись, наполняя и питая. Зажмурилась и представила выход. И тут произошло нечто поразительное. Как только открыла глаза, пред ними предстало что-то вроде карты, с изображенными на ней туннелями и переходами. Теперь она знала, где именно находится, и куда нужно двигаться дальше. Даже больше, видела, где находится враг, и как его обойти. Значительно приободрившись, побрела по туннелю, развернувшись в противоположную сторону.

Тем временем Нарут с войском приближались к вражескому логову. Время нещадно убегало сквозь пальцы. У Халипы его оставалось и того меньше. Единственный вход, одна попытка, на большее будут не способны. Для многих закат станет последним в жизни, давая другим надежду на мирное будущее. Скоро туннели окрасятся красным. По мере приближения к нужному месту у Вики сильнее тряслись руки, гнала тёмные мысли прочь. «Мы успеем. Мы спасём тебя». Она ещё ни за кого так не переживала, кроме отца. За короткое время Ариша стала ей больше, чем другом — семьёй. Она не могла её потерять. Вход в гору показался на горизонте. Вика достала один из мечей и приготовилась к атаке. Но тут услышала подругу. «Вик это ты? Вы идёте за мной?». «Да, через секунду покромсаем всех в капусту!» Мгновение та молчала. «Нет, Вик стойте! Слышишь, стойте!» В голосе Ариши прозвучали панические нотки, и Вика быстро обогнала колоннаду и остановила. Войско непонимающе уставилось, гул неодобрения пронёсся по толпе. Каждый пытался выяснить, что происходит, перекрикивая другого.

— Что ты творишь? У нас нет времени на девчачьи сопли! — Нарут был взбешён, кривя лицом.

— Знаю! Ари говорила со мной только что! Она просит нас остановиться! Что-то не так! — запыхалась от быстрого бега, ведь догнать тех, кто прыгает на метр вперёд тебя, было не просто.

Нарут расслабился и кивнул. Подруга вновь появилась в голове. «Я тут призвала немного силы, и теперь знаю здешние места. Есть ещё один вход с тыльной стороны горы. Вам только нужно обойти её по периметру, и откатить в сторону валун. Тогда нападение будет внезапным». Вика собралась передать слова, но Нарут уже озвучил. Войско послушно направилось в обход горы. Вика, часто моргая, не сводила с него глаз. Сила существа ужасала и потрясала. «Я иду к этому входу, Вик. Встретимся там». Она заулыбалась во весь рот, но вдруг опомнилась и нахмурила брови. «Будь осторожней, ладно?». И тут почувствовала, будто кто-то берёт за руку и сильно сжимает. Это было нечто совершенно новое, ни с чем несравнимое. Похоже, сила Ариши росла. Обогнув гору, шли некоторое время, пробиваясь сквозь заросли, и наткнулись на то, что стало проблемой. В этом месте обвалилась скала, и пройти было невозможно. Не успела расстроиться, как был отдан приказ, и «старо-земляне» принялись сооружать подвесной мост. Металась в нетерпении. Смеркалось, и начало холодать. Мысленно попыталась связаться с подругой, но та не ответила. Занервничала ещё сильнее. «Старо-земляне» ставили палатки и разжигали костёр, меняясь поочередно с теми, кто занимался мостом. Время шло. Только сейчас, погружённая в мысли, заметила, что не одна. Серый стоял рядом, плечом к плечу.

— Прости, что был таким козлом, Ви, — глухо произнёс он.

— Ты нашёл время для исповеди? Как мило, — это раздражало даже больше, чем тот факт, что выбрал другую.

— Мы можем погибнуть, так что время подходящее. Они устроят ночёвку, или двинемся, как только соорудят мост?

— Не знаю. Неизвестно что лучше.

— Слушай, я знаю, что вёл себя, как козел! Но неужели нельзя проявить хоть немного терпения?! — разозлился из-за равнодушия и кричал, брызжа слюной.

— Лучше отвали! Или жить надоело?! Издевался надо мной столько времени! Выбрал другую! Да, как ты смеешь?! — она была вне себя от злости и хотела отрубить ему башку.

Того, что произошло дальше, никто не ожидал. Серый притянул к себе и горячо поцеловал, заставляя замолчать. Поцелуй длился так долго, что свело скулы. Она расслабилась, впервые за долгое время, и позволила держать себя в объятиях. Он жадно ласкал спину, спускаясь ниже. Вика уже задыхалась от желания, сменившего ненависть. Он подхватил на руки, не прекращая целовать и ласкать, и быстрым шагом направился в палатку, только что кем-то установленную, видимо для себя. Она отключилась от реальности. Теперь он был ею, был вокруг, сверху, снизу, везде. Довольно ловко расправился с боевым костюмом, и покрывал поцелуями стройное тело, не пропуская ни сантиметра, нежно и мягко. Ласкал грудь языком и немного покусывал. Наслаждение распространялось, прогрессируя, волнуя, маня. Не осталось воздуха, и она тихо стонала, когда входил в неё снова и снова. Просила его продолжать. Они взорвались одновременно, опустошая, и наполняя друг друга. Уставшие и мокрые от пота, заснули в крепких объятиях, проспав до рассвета. Перед тем, как погрузится в сон, думала: «Если это последний раз, оно того стоило».

Швед бесцельно бродил, тяжело переставляя ноги, по уголкам сознания, в котором находило отражение всё, что обожал. Память потихоньку возвращалась, но он упускал нечто главное, и сильно нервничал. Переходя с места на место, думал, какой прекрасной и наполненной была жизнь, но он этого не замечал, замыкаясь в себе и проблемах. Оказавшись в своей спальне, увидел человека, стоявшего к нему спиной, и устремившего взгляд в окно. Было в нём что-то до боли знакомое, в его осанке. Сдержанно и совершенно беспечно тот заговорил у него в голове. «Ты долго спал, мой друг. Даже не представляешь, что творится сейчас там, наверху». Не знал наверняка, но по голосу понял, что человек улыбается.

— Может, всё-таки развернёшься? Или тебя не научили манерам? — сказал уверенно и громко, преодолевая страх увидеть лицо.

Человек медленно развернулся, раскрывая в объятиях руки, улыбаясь отвратительнейшей из улыбок, обнажавшей десна. Тот был похож на него, за исключением нескольких черт: лицо чересчур худое, волосы длинные и спутаны, костюм выглядел так, будто нашёл на помойке.

— Мы знакомы? — Швед никак не мог понять, где мог видеть его раньше.

— О, да и очень давно. Мы были вместе с самого твоего рождения, мой дорогой. Забавно даже. Ты забыл не только всё, что знал, но ещё и кто ты есть. Игры со временем и изменение реальности расплавили, и без того, скудные мозги. Как далеко ты готов был зайти?

— Я не понимаю. Что ты такое? — изо всех сил сдавил голову ладонями.

«Я в коме? Или стал шизофреником, и меня держат в подвале, привязанным к стулу, чтобы случайно никому не навредил?».

— Я твоё высшее «Я»! Я и есть ты! Я был тобой всегда на протяжении многих тысячелетий и миллионов земных жизней! Я направлял тебя! Я слушал твои молитвы, и приносил дары Богам от твоего имени! Я жил всё это время в двух мирах: в тебе и на ментальном уровне. Так сказать на высшем уровне тебя! И ты умудрился подвергнуть нас такому! Ты истязал себя своими же силами! Если бы ты хоть раз прислушался ко мне! Я смог бы помочь! Но ты упрямый себялюбец! Жертва!

— Не думал, что выгляжу так дерьмово на ментальном уровне, — тихо сказал он, игнорируя разгневанного человека, и силясь понять: «Не шутка ли это?».

Человек противно расхохотался, но глаза выдавали настоящие чувства: злость и отчаяние. Он вновь развёл в стороны костлявые руки.

— У меня было столько обличий за нашу долгую жизнь! Но это худшее, что ты выбрал для меня!

И он начал меняться. Взору представали разные люди: сильные мужчины в мехах, с перьями в длинных волосах; женщины невиданной красоты; некоторые из них были обнажены; дети различных возрастов и цвета кожи; какой-то солдат в старой, потрёпанной униформе. И напоследок он сам. Вначале сильный и стойкий, с глубоким, серым взглядом. Быстро превратился в тусклого, тощего и омерзительного человека. «Так вот, значит, как я сейчас выгляжу». Швед понял, что плачет, жалея себя. Рыдания спазмами вырывались из горла. Вдруг вспомнил главное, что не мог — её лицо: прекрасное и нежное. Вьющиеся до пояса волосы, улыбку, растопившую сердце, смех, возрождающий к жизни, слёзы, за которые готов был убить. И младенца на её руках, быстро растущего и ставшего красивой девушкой с его скулами, светлыми волосами и глубокими, серыми глазами. Быстрым шагом преодолел комнату и крепко, из оставшихся сил, обнял самого себя. Плакал словно дитя, баюкая и гладя себя по скатавшимся в колтуны волосам, сильно прижимал тощее, бледное тело и шептал: «Прости меня. За всё, что я натворил! Я бы так хотел повернуть время вспять. Прости». Образ из настоящего погладил его по спине: «Теперь ты готов, друг мой. Теперь ты готов». Швед не знал что нужно делать, но каким-то образом осознание пришло само собой и сложилось в разуме. Он светился ярче полуденного солнца, и тот светился в ответ. Они шагнули друг другу навстречу и слились в одно целое, оставив после себя мерцающие пылинки, наполнившие комнату, и вскоре совсем растворившиеся. Ещё никогда не чувствовал себя таким цельным, как сейчас. Сосредоточившись, подумал о жене и дочке, об отце, о долге перед людьми, и глаза в реальности распахнулись. Тяжело дыша, и хватая ртом воздух, словно не дышал много лет, вскочил на кровати. Мила, уснувшая на стуле, охнула, пробудившись, и ещё минуту не могла поверить в происходящее. Как только смогла выйти из ступора, крепко его обняла, сотрясаясь от долгих рыданий. Отец тут же ворвался в комнату.