Заботливый член семьи.

Джерри была умная собака. И заботливая мать. Сколько у нее было щенков невозможно упомнить, но то, что она стала великолепной няней для двух сорванцов – четырехлетней Татки и годовалого Дюшки, было удивительно всем.

Джерии, породы курцхаар - охотничьей породы, была не только умна, но и красива: высокое упругое короткошерстное тело, вытянутая морда с умными темными понимающими глазами, висячие уши, слегка вьющиеся книзу. Крепкие длинные лапы с широкой подушечкой и аккуратными длинными когтями. Собака, имеющая окрас такой радостный для детского восприятия, что, казалось, дети могли бесконечно рассматривать рисунки на ее вздрагивающем теплом теле. Окрас палево-черно-белый, большими крапинами, весь в каких-то точечках, пятнышках. На удивительной шерсти собаки можно было рассмотреть при богатом воображении и бабочек, и жуков, и листики, и звездочки.

Джерри была всеобщей любимицей представителей двух семей, живущих по соседству, «через стенку», как говорилось. Но особенно ее просто обожали дети. Собака были их другом, няней, мамкой и просто живым существом, которое без всяких условий было привязано к маленьким сорванцам.

Выйдут, порою, Татка с Дюшкой во двор, начнут озорничать, так Джерри тут как тут: наблюдает за баловством детей и как бы определяет для себя грань дозволенного в играх и шалостях. Если ей что-нибудь не понравится, подойдет, порой, и с высоты своего собачьего роста начнет заглядывать в детские глаза, отпихивать от палисадника, который был огорожен деревянным острым штакетником, либо прикусит клок одежды и оттаскивает ребенка от того, что кажется ей опасным. А со двора вообще не выпускала. Бывало, Татка в силу своей неуемности и детского озорства подбежит к калитке, потянется, приподнимется на цыпочках, чтобы достать пальчиками высоко расположенный крючок, запирающий калитку, а Джерри начинает ее оттирать от этой калитки, мол, «Куда собралась? Нельзя тебе, маленькая еще. Мне тебя доверили, поэтому не пущу никуда!»

А какая же она была терпеливая, это просто уму непостижимо. Татке с Дюшкой все было интересно в Джерри: и почему у нее уши длинные, мягкие на ощупь, почему вьются по краю; и какие у собаки зубы; и насколько длинный язык; и почему нет хвоста, куда же он девался?; и зачем собаке столько вытянутых сосков и каковы они на ощупь. Дети любопытны, собака терпелива. Они ее всю ощупают, залезут в уши, поковыряют там детскими пальчиками, раскроют пасть, пройдутся ладонью по зубам, вытянут язык и проверят, насколько он закроет влажный черный нос, похожий на какую-то дивную шершавую ягоду с двумя вздрагивающими отверстиями. Или лягут сверху на теплое собачье тело; сядут, раскинув ноги, как на коня, прыгают. И ни разу, ни разу за свою жизнь собака не ощерилась, не куснула, не заворчала в неудовольствии. Дети ее «лапают» всю своими маленькими живыми ручками, а Джерри лежит, прикрыв глаза, и всем своим видом показывает: « Ну, что же с ними поделаешь? Они же дети? Что с них возьмешь?»

Красивая. Умная. Добрая. Понимающая и ласковая. А еще терпеливая, как могут быть терпеливы только любящие и любимые, заботливые члены семьи.

14 октября 2015