- Хм. Нет, я так не думаю. Ткани вокруг нее не повреждены. Похоже, что это естественное развитие.

- А у Галена есть такое же отверстие? - спрашивает Рейна.

Доктор Миллиган поджимает губы.

- Я недавно осматривал Галена, и у него нет там никакого отверстия. А почему ты спрашиваешь? Неужели он тоже потерял голос?

Ответ Рейне явно не понравился.

- Хотелось бы. Но я думала, у него тоже должна была бы быть такая же дырка, раз мы двойняшки и все такое.

Доктор Миллиган усмехается.

- Это та вещь, которую вы не разделяете, дорогая. Выходит, ты особенный близнец.

- Особенный значит другой, - говорит она.

Мне так и хочется сказать ей “добро пожаловать в клуб уродов”. Но она выглядит по-настоящему расстроенной, не говоря уже о похмелье, и я решаю дать ей передышку. Впереди у меня еще куча времени, чтобы поддеть ее этим. В конце концов, в свое время она сама молниеносно обозвала меня “грязнокровкой”.

- Ко мне вернется мой голос? - говорит Рейна.

- Думаю, да, - отвечает доктор. - Честно говоря, я не могу понять, каким образом это отверстие может влиять на твою способность разговаривать. Просто для профилактики, я думаю, тебе стоит воздержаться от разговоров как можно дольше, пока не спадет воспаление. Я могу дать тебе антибиотики, на тот случай, если это из-за внутренней инфекции, которую я не заметил.

- А эти анти-ботики закроют эту дырку?

Доктор Миллиган одаривает ее сочувствующей улыбкой.

- Боюсь, нет.

Неловкость пробирается в комнату и расползается по ней, как дым. Мы все погружаемся в свои мысли, не отводя при этом глаз от Рейны.

Видимо, кое-какие мысли не дают покоя доктору Миллигану.

- Эмма, с какой такой стати твоя мать использовала хлороформ на тебе и на Рейне?

Поправив волосы, Рейчел перебрасывает их через плечо, флиртуя как истинная итальянка.

- О, доктор Миллиган. Я сгораю от желания сообщить вам первоклассные сплетни.

 Ищейки Посейдона кланяются Галену, когда он проходит мимо них у входа в пещеру. Он кивает в ответ и продолжает свой путь. Когда он достигает камеры Налии, двое Ищеек Тритона встают в оборонительную позицию, чтобы заблокировать ему вход. Все как с ума посходили. Шесть месяцев назад, ни одна Ищейка не посмела бы ему запретить идти куда-либо

Кроме того, он все еще задается вопросом, что сказала бы Эмма, если бы узнала, что он позволил ее матери находится в тюрьме на ее собственной же территории. Но Гром и Антонис оба соглашаются, что так будет лучше всего, чтобы продемонстрировать их сотрудничество и дань уважения традициям Закона. Это как бы временное неудобство на благо будущего.

Но Гален совершенно не убежден, что всеобщая благодать маячит в их обозримом будущем.

Гален демонстрирует в руке связку рыбы.

- Я прибыл передать Ее Величеству еду.

- Новенькую хорошо кормят, Ваше Высочество. Она не нуждается в дополнительной пище.

Гален качает головой. Раньше никто не посмел бы отказать его просьбе. Не говоря уже о том, что эти Ищейкислишком молоды, чтобы даже знать, кто такая Налия - новичок или истинная наследница Посейдона. Как и Гален, они родились после ее исчезновения, и поэтому никогда не чувствовали ее, до ее повторного появления.

А это значит, что они руководствуются информацией, рассказанной специально для них. Которую скормил им Джаген с Ромулом. Гром, как всегда, прав. Твердая пища подходит для взрослых. Точно уж не для таких молодых глупцов.

При сложившихся обстоятельствах, Гален не может позволить себе доброжелательность по отношению к наглым головастикам. Проявлять любую слабость прямо сейчас - означает совершить ошибку. Сотрудничество - да. Слабость - нет. Если тщательно проанализировать вопросы, поднятые Джагеном и Ромулом, то они оказываются намного глубже, чем просто определение личности Налии. Они подвергают сомнению доверие к монархам. Способны или нет королевские семьи устанавливать правила.

Гален напускает на себя выражение, которое Эмма называет “попробуем иначе”.

- Я не прошу, Ищейка.Прочь с дороги.

Кажется, молодой охранник растерял всю свою решительность. Лицо его помрачнело.

- Мы … Нам приказали не допускать посетителей, кроме короля Антониса, Ваше Высочество.

- Хочешь сказать, Антонис или Гром запретили мне ее посещение? Сильно сомневаюсь, - он намекает взглядом на имя Джагена или Ромула. Им стоит зарубить себе на носу: монархи остаются монархами. И им все еще подчиняются. Ищейка отступает в сторону, кланяясь.

Гален застает Налию скользящей вдоль стен пещеры, бормоча себе что-то под нос. Хотя он знает, что она чувствует его уже какое-то время, и наверное, даже слышала его разговор с Ищейкой, она поднимает на него глаза, только когда он обращается к ней.

- Я принес вам рыбы, - говорит он.

Она скрещивает руки.

- Почему Гром не пришел за мной?

Гален мельком смотрит на охрану.

- Вы, конечно же, помните, как напали на его новую спутницу? - Он уверен, что будь у нее сейчас человеческие ноги, она бы выстукивала марш без остановки. Но Гром поступает правильно. Он сохраняет мир и проявляет объективность, позволяя задержать Налию, пока не будет принято решение о ее личности. Пока что всех заботит лишь то, что она новенькая, оскорбившая королеву Тритона. Пока не будет доказано, что она из рода Посейдона, Джаген объявил о угрозе безопасности его дочери с ее стороны.

Вот почему Гален рад, что трон достался Грому. Если бы Эмма оказалась в заточении, он бы уже с ума сошел, пойдя на какие-то безрассудные поступки. Если дела пойдут хуже, он, в общем-то, все это еще успеет. Гром все еще слишком охвачен эйфорией, чтоб увидеть всю суть происходящего. В принципе, как и Антонис.

Сердце Галена болит за них обоих.

- Перестань называть ее его спутницей. Ей повезло, что она притащила с собой такую кучу защитничков, а у меня не не было моего шипа крыл…

Гален снова протягивает ей рыбу.

- Вам и правда стоит поесть.

Прямо сейчас слова Налии звучат, как измена. Пака все еще остается королевой Тритона. Все, что она скажет, может быть использовано против нее на суде. И Гален не сомневается, что Ищейка получил четкие указания внимательно слушать.

Она отворачивается от него.

- Я не хочу есть.

- Ваше Высочество, - говорит он сурово. - Если вы будете продолжать дуться, то это ничем не поможет делу. Ешьте. Эту. Рыбу. Она придаст вам сил. Это подарок от Грома. Он говорит, это ваша любимая рыба.

Она поворачивается к нему.

- Треска? Он знает, я терпеть…О.

Она присматривает к рыбе, замечая точку, выступающую из хвоста последней трески.

- О. Конечно, я обожаю треску, - Налия с облегчением принимает подарок у Галена. Он надеется, она понимает, что может воспользоватся им, только если дела на суде пойдут из рук вон плохо. На тот случай, если влияние Джагена куда больше, чем думает Гром, и куда мощнее, чем опасается Гален.

Шип полосатой крылатки спрятали внутри последний трески. Гален задумывается, будет ли Налия себя комфортно чувствовать, держа его при себе - ведь яд полосатой крылатки смертелен, - но Гром настоял, что она умеет с ним обращаться. Гром совсем не такой, каким Гален представлял его себе все это время. Да и Налия тоже.

- Он просит вас съесть ее, только если вы почувствуете в этом необходимость.

Это звучит так странно, что Гален просто пожимает плечами, когда Налия закатывает глаза. Похоже, страж не заметил отсутствия в разговоре логики. Но Налия понимает, к чему он клонит.

Суд начинается завтра. Обычно, принятие решения оставалось бы за представителями общины, добровольно вызвавшимися судить, но раз уж это дело касается королевских семей, правосудие будет вершить совет из Архивов от обоих домов. Гален и близко не припоминал, когда бы такое было, чтобы суд проходил над особой королевской крови. Но так как личность Налии все еще остается под вопросом, и она напала на нынешнюю королеву Тритона на глазах у кучи свидетелей, ее будут судить еще и за это. Если Джаген так умен, как начинает считать Гален, он уже припрятал приговор в своих умелых руках.