Это меня удивляет.

- Я-то не могу войти в воду. Но они ничего не говорили насчет тебя.

- Тораф сказал мне “нет”. Он сказал, мне тоже опасно появляться в воде. И заставил меня поклясться на наших узах, что я не полезу в воду.

Я бросаю свой ​​рюкзак на пол и сажусь на барном стуле рядом с ней.

- Опасно каким образом?

Она пожимает плечами.

- Он не сказал. Но он был очень серьезен.

Услышанное мне совсем не понравилось. В этом объяснение нет никакого смысла. В начале, с него еще был толк - в том плане, чтобы удержать Рейну с ее острым языком на берегу. У Галена был повод просить меня держаться подальше от воды - я ведь полукровка и грозящая мне опасность очевидна. Но Рейна же принцесса, а королевская семья - самые оберегаемые Сирены из всех. В теории, самое безопасное место для Рейны - вода. Или я так думала. Неудивительно, что она была такой расстроенной, когда они уплыли. Как бы я хотела, чтобы она рассказала мне об этом раньше.

У меня стискивает горло. Если Тораф считает, что Рейна в опасности, значит ли это, что и Гален тоже? А как же моя мама? Стал бы Гален - или Гром - подвергать мою маму опасности?

Самым большим препятствием, как предполагалось, было получить развод Паки и Грома. И в этом не было ничего опасного.

Многозначительно посмотрев на меня, Рейчел протягивает мне мой рюкзак.

- Я уверена, все в полном порядке. Наслаждайся посещением школы, отвлекайся от всех этих событий, произошедших недавно. Радуйся. А я, между тем, прихвачу дорогушу и проедусь с ней по магазинам или еще куда-нибудь. А после школы, я постараюсь найти развлечение и для тебя.

- Я бы предпочла пройтись по магазинам вместо школы, - начинаю я, но она толкает меня к двери и вручает мне ключи от внедорожника Галена. Спорить с ней - как спорить с мамой. Она победит, я проиграю, и это в лучшем случае. Я беру ключи и ухожу.

* * *

Я не знаю, как я умудрялась раньше выживать в школе без Галена. Тут меня осеняет - Хлоя. Не могло быть безынтересного дня в школе, если рядом была Хлоя. Я прохожу мимо шкафчика, который мы делили в наш первый год. Грязный контур наклеек, которыми мы сплошь облепили его, все еще на своем месте. Наши инициалы все еще выцарапанные в углу. Интересно, решила ли школа его оставить, как есть, в уважение к случившемуся летом. Не удивлюсь, если после моего выпуска, они отчистят его и перекрасят. Прямо сейчас Хлоя писала бы мне сообщение или шла рядом со мной, или поджидала меня у этого шкафчика.

Но прошлое лето поменяло все, когда акула сорвала ее с нашего серфа и утащила за ногу в пучину Мексиканского залива. Ее жизнь оборвалась вскоре после этого. А моя изменилась навсегда. Этот день для меня теперь помечен как первый раз, когда я воспользовалась своим Даром с того происшествия в детстве - хоть я его тогда и не осознавала, трепыхаясь за свою жизнь в бабушкином пруду. В этот же день я встретила Галена. В первый раз его почувствовала. Правда, слишком многое этим летом было в первый раз.

И сейчас я чувствую себя виноватой. Неужели я позволила Галену заменить Хлою? Или еще хуже, я использовала Галена в качестве замены Хлои? Разве я скорбела достаточно долго? Разве я плакала достаточно сильно? Что, если бы она никогда не умерла? Что, если бы она все еще была жива? Было бы достаточно места для Галена и Хлои в моей жизни? Понравились ли бы они друг другу, или бы мне пришлось выбирать между ними? И кого бы я выбрала? И почему я чувствую себя виноватой, думая о том, кого бы я выбрала?

Я чувствую себя человеком, отвлекающимся от головной боли, наступая себе на ногу. Я просто поменяла одну тревогу на другую. Беспокойство о Галене и маме, или беспокойство “что, если бы…” с Хлоей. Это одно и то же. Та же самая тревога. Я рассматриваю школьный коридор, завидуя школьникам, у которых все проблемы сводятся к домашке, успеваемости, или что одеть на выпускной. Даже сейчас, кучка ребят столпилась вокруг плаката, посвященного выпускному, обсуждая, наверное, как они туда доберутся, с кем пойдут и бла-бла-бла.

В это же время в прошлом году, я стояла рядом с похожим плакатом, делая тоже самое. В шестом классе Хлоя и я решили, что когда мы будем выпускницами, то пойдем на холостяцкую вечеринку (или девичник,как сказала Хлоя), даже если у нас обеих будут бойфренды. В одиннадцать лет мы заявили,что выпускной - это наш праздник, а не чей-либо еще, и это будет лучшая ночь в нашей жизни. И точка.

Сейчас же, когда ее уже нет, я задаюсь вопросом, как мне стоит поступить. Стоит ли мне отправиться на девичник и лишить себя вида Галена в костюме, ерзающего от необходимости танцевать хоть с какой-то грацией на виду у людей? Да и предоставится ли мне шанс пойти туда с Галеном, учитывая все, что происходит сейчас?

На этом моменте, я решаю, что выпускной - дурацкая затея. Это просто глупые танцы, которые, возможно, значили что-то для меня старой, но новая я не испытывает на их счет никакого восторга.

И тут как раз Марк Бейкер, которого я про себя называю заклятым другом Галена - из-за их прошлогодней стычки с повышенным выбросом тестостерона, - подходит ко мне.

- Ты уже подобрала платье для выпускного? Дай-ка угадаю. Оно фиолетовое, под цвет твоих глаз.

Я с удивлением поднимаю бровь. Пока Галена нет, Марк стал ужасно внимательным. Не то чтобы Марк не был милым, и не то чтобы, если бы это было год назад, я повела бы себя как лепечущая идиотка, соизволь он спуститься с Олимпа и спросить, в чем я собираюсь пойти на выпускной. Но как и все остальное, Марк - дело прошлого.

И я не знаю, нравится ли мне это.

Я пожимаю плечами.

- Я, наверное, не пойду.

Марк не сильно скрывает свое удивление.

- Ты имеешь в виду, Гален не позволит тебе…

- Перестань. Я знаю, ты считаешь, что Гален меня контролирует, но ты ошибаешься. В любом случае, я сама принимаю решения. Если я захочу прийти на выпускной, можешь поспорить на свой десерт, я там буду.

Марк поднимает руки, сдаваясь.

- Не кипятись так. Я просто вежливо спросил. Вместо этого, ты, очевидно, хотела поговорить о голодающих детях или о правительственных заговорах, верно?

Я смеюсь. Я забыла, какой легко общаться с Марком.

- Извини. Я просто в плохом настроении, наверное.

- Уверена?

Я толкаю его в плечо, и мне тут же становиться стыдно, что со стороны это могло показаться флиртом.

- Ну, никто не идеален.

Раздается звонок, и он разворачивается, направляясь обратно в класс.

- Но кое-кто, предпочитающий остаться неназванным, весьма близок к этому, - он подмигивает и уходит.

Марк такой приятный, и хороший, и симпатичный. На секунду я позволяю себе пофантазировать о жизни без статуса полукровки, чья мать давно утраченная принцесса русалок, чей бойфренд в зависимости от ситуации сменяет хвост на волосатые ноги, и чья жизнь не скачет, как тарелки на полке во время землетрясения.

Я позволяю представить себе, что я - всего лишь я, и что Марк сопровождает меня на выпускной; и как я покупаю фиолетовое выпускное платье, потому что он посоветовал мне его выбрать; и как нас объявляют королем и королевой выпускного; и что первую часть ночи мы танцуем, а вторую часть - целуемся. Частичка меня желает этого. Не Марка, нет. Совсем крошечной частичке меня чуть-чуть недостает побыть обычной девушкой.

Но большая часть меня помнит, чему меня учил папа насчет отлива, когда пытался затащить меня в воду, чтобы научить плавать. “Если тебя когда-нибудь затянет отлив, - говорил он, - просто позволь ему забрать тебя. Позволь ему нести себя. Что бы ты ни пыталась делать - не борись и не трать силы и кислород. Так погибают люди. Люди, которые его пережидают, не умирают. Отлив внезапно отступает, как раз, когда ты уже решаешь, что не можешь больше задерживать дыхание. Тебе просто нужно быть терпеливой”.

Прямо сейчас меня утягивает отлив. И я должна задержать дыхание, быть терпеливой, пока он не отпустит меня на свободу.