Она останавливает свой выбор на оштукатуренном здании со здоровенной вывеской “Завтраки круглый день” на витрине. Когда мы открываем дверь, висящие над ней колокольчики оповещают о нашем прибытии. Мы занимаем столик с диванчиками у окна и мама заказывает кофе.

Я выглядываю из-за меню, наблюдая, как она ложит сахар в дымящуюся чашку. Все это я видела уже тысячу раз; она всегда пьет чуть-чуть кофе с целой кучей сахара. Но я никогда не видела этого, зная, кто она. Раньше она была просто мамой с кофеиновой зависимостью. Теперь же она Налия, принцесса дома Посейдона. В мире Сирен нет сахара. Как нет и кофе. Галена стошнило бы от одного вкуса и того, и другого.

Мама замечает мой задумчивый взгляд.

- Не легче ли просто спросить? - замечает она, будто размешивание ложкой сможет растворить всыпанный туда фунт сахара.

Я разворачиваю салфетку с приборами.

- Мне просто интересно, сколько тебе понадобилось времени приспособиться к человеческой пище? - я бросаю взгляд на ее чашку.

- А, это.

В этот момент, официантка с именем “Агнес” на бейдже, возвращается к нам принять заказ. Будто для большей иронии, мама заказывает блинчики с двойной порцией сиропа. Я заказываю бургер. В ресторанчиках вроде этого, обычно всегда подают увесистый бургер.

Когда Агнес уходит, мама обхватывает кружку обеими руками, словно стараясь удержать ее тепло.

- Я пью кофе не ради вкуса. Но ведь это же не причина не любить сахар, верно?

- Гален не ест ничего сладкого. Вернее, он вообще не берет в рот ничего, кроме морепродуктов.

Мама улыбается, словно она терпит упоминание имени “Гален” только ради разговора о сахаре.

- На это уходит какое-то время. Я прожила на суше приличный отрезок времени, Эмма. - Она наклоняется ко мне, понижая голос. - Со Второй Мировой войны. Если прикинуть, то я прожила человеком намного дольше, чем Сиреной.

Она говорит это так, будто я знаю ее настоящую дату рождения. Не верю своим ушам. Я уже знала, что Сирены живут сотни лет и медленно стареют. Конечно, у мамы есть проблески седины в волосах и кое-какие морщинки в уголках глаз. Но хоть убейте, она не выглядит на свои официальные сорок лет.

Она сжимает губы, пока официантка ставит бутылку сиропа на нашем столе. Когда она снова уходит, мама говорит:

- И это все? Больше нет вопросов?

Да нет же, полным-полно.

- Как ты на самом деле познакомилась с с папой?

Я осознаю, что полна чувств разобщенности с моей жизнью. Если мама не та, за кого она себя выдавала , то и папа мог поступать точно также. История всегда звучала так: они повстречались в колледже и это была любовь с первого взгляда. Теперь я понимаю, что полная история смахивает на заурядную, универсальную романтику. Избитое клише для одурачивания.

Мама кивает, словно я задала ей верный вопрос.

- Мы повстречались спустя многие годы моей жизни на побережье. Я продавала сувениры на набережной в Атлантик Сити, а по ночам работала в шоу уродов, - она ухмыляется. - Как русалка.

Я закашливаюсь, а она смеется.

- Заметь, не по-настоящему, - говорит она со взглядом, полным ностальгии. - Они напялили на меня нелепый костюм с блестящим плавником и заставили плавать кругами в огромном резервуаре, махая рукой туристам. Главарю шайки, - которого звали Оливер, - понравилось, что я задерживаю дыхание на длительный период времени. - Она пожимает плечами. - Все выглядело довольно по-дурацки, но так я зарабатывала легкие деньги.

- Значит, ты не училась в колледже.

- Нет, не училась, - она делает еще глоток. - Твой отец учился. Он приехал туда на весенние каникулы. И я его ограбила.

- Ты его что?

- Ты должна меня понять, я не зарабатывала достаточно денег, даже на двух работах. Мне едва хватало на еду. Я не могла охотиться, потому что…

- Ты не хотела, чтобы кто-то смог ощутить тебя в воде.

Иначе, она смогла бы прекрасно обходиться и без работы.

Она кивает.

- Однажды, я увидела компанию нахальных студентов колледжа, швыряющихся деньгами направо и налево. Вытягивающих купюры пачками из карманов, расплачиваясь за какую-то мелочевку, вроде мороженого, - она закатывает глаза. - Они светили деньгами повсюду, желая всем показать, насколько они богаты.

- Но это же не значит, что они хотели быть ограбленными, - бормочу я.

Мама пожимает плечами.

- Нет, но они пытались привлечь к себе внимание девушек, так что я решила им подыграть. Твой папа был среди них и я уже видела его раньше. Он приходил на шоу уродов и все время там сидел, не сводя с меня глаз. Господи, как же он мне действовал на нервы. Спустя какое-то время, он собрался с духом и пригласил меня на свидание, но для меня это было не более, чем отличным шансом поужинать за чужой счет. Он сводил меня в хороший ресторан и кино, а потом настоял на том, чтобы проводить меня домой. Поскольку дома у меня не было, я просто назвала первый попавшийся адрес и позволила себя туда отвести. Вот там-то он мне и сказал, что видел, как я дышу под водой, изображая русалку.

Официантка прерывает рассказ, ставя перед мамой тарелку с блинчиками, а передо мной - башню из хлеба, ветчины и сыра.

- Пока все? - спрашивает она.

Мы с мамой киваем.

- Дайте мне знать, если захотите что-нибудь еще, - продолжает Агнес. - Лестер только что достал из духовки клубничный пирог, и просто грешно его не попробовать, - она подмигивает и уходит.

- Я хочу клубничный пирог, - говорю я маме, вытряхивая кетчуп из бутылочки на свою картошку фри. - В счет морального ущерба.

Мама улыбается и стягивает пару ломтиков картошки у меня с тарелки.

- Идет. Пожалуй, я тоже возьму себе кусочек.

Я с сомнением разглядываю гору ее блинчиков.

- И что же? Что значит он увидел, как ты дышишь под водой?

- Ты же знаешь, что мы заполняем водой легкие и извлекаем кислород из нее, верно? - она понижает голос почти до шепота.

Я киваю. Доктор Миллиган рассказал нам об этом после изучения Галена. Интересно, обнаружил ли папа эту же особенность легких Сирен во время изучения мамы.

- Я пыталась дышать, как можно незаметнее, - ну, знаешь, - делать маленькие вдохи или уплывать на противоположную сторону резервуара. Но каким-то образом он умудрился это заметить.

Она так усердно поливает блинчики сиропом, что кажется, проходит целое десятилетие, прежде чем она наконец-то берется за вилку с ножом.

- Короче говоря, на этом моменте наше свидание и подошло к концу. Вместе с моей жизнью на побережье - я не могла больше там оставаться. Я не могла рискнуть и позволить ему меня разоблачить - правда, задумываясь над этим сейчас, я не уверена, как бы он смог что-либо доказать. Тем не менее, я оставалась без средств к существованию. Поэтому я наставила на него пистолет и потребовала его бумажник.

Газировка вместо горла попадает мне в нос, и я давлюсь.

- У тебя был пистолет?! - я откашливаюсь и сплевываю в салфетку.

Мама округляет глаза и прижимает палец к губам.

- Тсс!

- Где ты взяла пистолет? - шиплю я

- Оливер мне его одолжил. Он всегда присматривал за мной. Сказал - стреляй первой и беги, а вопросы и разглагольствования - оставь полиции, - она ухмыляется, видя мой шок. - Разве это не должно прибавить мне очков крутизны?

Я ковыряюсь ломтиком картошки в горке кетчупа на тарелке.

- Ты считаешь, это очень круто - наставить пистолет на моего отца? - говорю я с надлежащими ситуации снисхождением и неодобрением одновременно. Но глубоко в душе, мы-то обе знаем - это просто круче некуда.

- Да ладно, - она махает рукой. - Я даже не знала, выстрелит он или нет. В любом случае, он не отдал мне свой бумажник. Вместо этого, он сделал мне предложение.

- Предложение?..Фу!

- Да не такое предложение, испорченный ты ребенок. Он рассказал, что уже видел мой вид однажды, на Аляске, когда плавал подо льдами, и никогда не рассказывал об этом никому, будучи уверенным, что ему никто не поверит.

Он спросил меня, не позволю ли я ему себя изучить. Сказал, что учится на врача и пообещал мне кров над головой и плату за исследование.