Порадовавшись между делом, что для отправления малых нужд садиться не надо, и потуже затянув пояс халата на талии, вышел и был перехвачен Реем.

- Микки, я ванну налил, - он практически впихнул меня в соседнее помещение и зашел следом. – Полежи, легче будет.

Рейнис виновато топтался рядом, вздыхал и опускал глаза. Я кусал губы, чтобы не рассмеяться, пока устраивал свое болящее тело в теплой воде.

- Ре-ей, - капризно произнес я, надув губы; он вскинулся, готовый бежать за персиками босиком по снегу, - иди сюда, мне одному скучно. И перестань чувствовать себя виноватым – я сам этого хотел! И не жалею, - закончил я, твердо глядя в распахнувшиеся от неожиданности прозрачно-серые глаза. «Мой любимый цвет», - не к месту подумал я.

Вода колыхнулась, но не перелилась через край, когда Рейнис осторожно опустился в ванну. Я потянул его на себя, и мы каким-то образом, переплетясь ногами и руками, устроились почти с комфортом. В воде неприятные ощущения притупились, потянуло на подвиги, но Рей перехватил мою руку, не давая пробраться к нужному объекту, хотя интерес с его стороны был выражен вполне однозначно.

- Ми-иша, - протянул предостерегающе, - это медицинская процедура.

- Рей! – потрясенно протянул я, уставившись в подозрительно серьезные глаза.

Не выпуская мое запястье из захвата, он обнял меня поперек груди и прижался губами к чувствительному местечку за ухом.

- Потерпи немного, здесь же неудобно, - обжег жаркий шепот.

От такой коварной провокации ухо загорелось, и этот жар немедленно достиг паха. Я вздохнул: вот зачем надо было так делать? И почему обжимашки здесь - плохо, а в комнате нормально?!

Под дверью послышался нарастающий звонок телефона. Эта мелодия у меня была поставлена на начальника. Черт возьми! Я забыл ему позвонить и предупредить!

- Ми-иша! – голос Санты звучал раздраженно, - тебе уже третий раз звонят! Я не смотрю.

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы в образовавшийся просвет могла протиснуться рука с черной «Нокией». Черт! Я затрепыхался в попытке встать, боль, затаившаяся до сего момента, вернулась вновь, пусть и гораздо более слабо, но воздух все равно с шипением прорвался сквозь зубы. Выругаться при девушке я не мог, да и присутствие Рейниса тоже не располагало к словесной эквилибристике.

- Алло, - мокрой рукой я взял аппарат и приложил ко все еще полыхающему уху, удивительно, но возбуждение никуда не ушло.

Санта осторожно притворила дверь, а я, не рискуя сесть во все еще теплую воду, так и остался стоять, стараясь не встречаться с подозрительно мечтательным взглядом Рея.

В трубке голос начальника костерил меня на все лады: правильно, сегодня с утра планерка, о которой предупреждали загодя, а я не явился. Вот и получал полагавшихся мне люлей в количестве, превышающем необходимые пределы. Я лихорадочно пытался сообразить, что бы такое соврать поубедительнее, но некоторые несознательные личности сильно мешали мне в таком важном деле: Рейнис не выдержал такой явной провокации и, недолго думая, взял в рот. Непроизвольно вырвавшийся стон заставил Владимира Юрьевича прерваться.

- Михаил? – озадаченно-встревоженно спросил он. – Что с тобой?

- Спина, - с придыханием выдал я в трубку, потому что Рей стал помогать себе рукой.

- Все так плохо? – продолжал допытываться начальник.

- Неудачно повернулся, - всхлипнул я.

- Ты там не один, я надеюсь? Есть кому помочь? - подозрительно спросил шеф.

- Да, - честно признался я.

- Хорошо, тогда напиши заявление за свой счет или врача вызови, чтобы больничный был, а то в табеле прогулы будут, сам знаешь нашу Ирину Викторовну, - Владимир Юрьевич отключился, а я, содрогаясь в спазмах удовольствия, излился в рот Рейнису.

- Ну ты… - слов от возмущения у меня не было, а этот коварный тип, посмеиваясь, поднялся, поцеловал, оставляя на губах привкус спермы и сказал:

- Пойдем в постель? Мне кажется, что тебе лучше прилечь.

Прилечь мне конечно же было лучше! Я почти без посторонней помощи выбрался из ванны, огляделся в поисках халата, но тот, увы, свалился в лужу на полу, поэтому пришлось заматываться в полотенце и в таком виде топать в комнату.

- Мальчики! Завтрак! – крикнула с кухни Санта, но я, уже удобно устроившись на боку на любимом диване, только отрицательно покачал головой.

- Неси сюда! – крикнул в ответ Рей.

- Кто звонил? – поинтересовалась Санта, появляясь в комнате с двумя тарелками.

- Начальник, - со вздохом сказал я. – Потребовал или заявление об отпуске за свой счет, или вызвать врача и представить больничный.

- Но ты же не можешь вызвать врача, - неуверенно произнесла Санта.

- Да, нежелательно, - с усмешкой согласился я, - но заявление на отпуск нужно везти сегодня.

- Боже! – воскликнула Санта. – Я отвезу же! Ешь!

- Тебе не сложно? – на всякий случай уточнил я, напрягать девушку совсем не хотелось.

- Нет, - пожала она плечами. – Гораздо сложнее сидеть рядом с вами и перехватывать ваши многоговорящие взгляды, - ехидно ответила она. – Так что отвезу, заеду в отель за вещами и вечером вернусь. Может быть, - добавила она, подмигнув.

- Санта, - я не думал, что Рейнис может быть таким строгим, - я не разрешаю тебе одной…

- Братик, я уже большая девочка и смогу одна переночевать в номере отеля и приехать утром! Нет, я, конечно, без комплексов, но ваши страстные стоны за стенкой немного, - она чуть запнулась, - нервируют.

- Большая девочка, - проворчал Рей. – Какой ужас.

Меня разобрал смех, и я укрылся углом одеяла, чтобы скрыть признаки неуместного веселья. Пришлось делать вид, что у меня приступ кашля. Санта подозрительно посмотрела в мою сторону, а затем молча принесла с кухни тетрадь и ручку, которые дежурно лежали на холодильнике.

Через час, получив подробные инструкции, девушка отбыла, увозя в своей сумочке заявление, чтобы передать его нашему кадро-дракону в юбке Ирине Викторовне. Оставалось надеяться, что постороннему человеку она не будет высказывать свое недовольство моей безалаберностью.

- Рейнис, - я попытался успокоить пришедшего вдруг в дурное расположение духа мужчину, - перестань дергаться. Москва все же не Чикаго двадцатых годов прошлого века. Моя работа в центре, рядом с метро. Там нет ни подворотен, ни тупиков. Оживленная улица. Ну если так нервничаешь, зачем отпускал?

- Мне все время кажется, что она еще маленькая, - вздохнул Рей, ложась рядом со мной на бок. – Чем займемся, раз уж нас любезно оставили одних? – без перехода продолжил он.

- Ну-у, - протянул я, - программа, как я понимаю, может быть обширной?

В результате к концу дня у меня вкупе с пятой точкой болела еще и челюсть. Радовало только одно: Рейнис, кажется, остался доволен, а я надеялся, что в следующий раз, применив полученный сегодня опыт, я смогу довести его до оргазма с меньшими потерями и гораздо быстрее!

Я лежал, полузакрыв глаза, и прислушивался к возне Рея на кухне – он обещал принести еды. Не знаю, чем можно производить такой шум, но получалось у него хорошо. Громко. Оставалось надеяться, что в общем и целом обойдется без потерь, потому что посуды у меня было мало.

- Вот! – на подносе были целых два бутерброда, украшенных веточками петрушки, и две чашки чая, а Рейнис был чрезвычайно горд собой. – И у тебя нет такой штуки, чтобы подогревать, - обвиняюще сказал он.

- Духовки? – плита стояла на месте, не заметить ее было нельзя. – Микроволновки, что ли? – не сразу понял я.

- Да, mikroviļņu, э-э микроволновки.

- Мне плиты вполне хватает, - пожал я плечами.

- Но с этой штукой проще, - сказал Рей, - и бутерброды можно делать горячие.

- Угу-м, - согласился я, вгрызаясь во вполне съедобный, хоть и холодный экземпляр.

Потом, сытые и довольные, мы продолжили наше валяние на диване. Я решил заняться образованием Рея и показать ему классику советского кино, обещал же объяснить, откуда взялась фраза про тренировки на кошках. «Операция «Ы» заставила хихикать нас обоих; хоть я и видел этот фильм уже много раз, но все равно получил удовольствие.