- Ну что, пойдем вызволять узника? – после бог знает какой чашки кофе предложил Вальтер.

Гюнтер вяло согласился, что да, надо бы эту тварь хотя бы во двор вывести. Наверняка уже пора, да и покормить тоже не мешало бы. Поэтому он, хоть и без желания и с внутренним сопротивлением, поднялся и пошел вслед за хозяином дома куда-то вниз, в подвальное помещение.

За дверью с мутным стеклом на уровне глаз раздавалось характерное поскуливание-подвывание. И даже поскабливание. Заключенный хотел на свободу и требовал ее с упорством, достойным лучшего применения.

- Прошу, - произнес Вальтер и распахнул дверь.

В нос ударила вонь, заставив замереть на пороге.

- Что за… - пробормотал ошарашенный Вальтер, отшатываясь.

По мере понимания происходящего брови мужчины поднимались все выше и грозили в скором времени встретиться с линией роста волос.

- Дерьмовая собака! – с чувством воскликнул он, обозревая загаженные поверхности, видимо, шавка страдала поносом всю ночь, на диво обильно для своей мелкой комплекции удобряя бетонный пол мастерской.

- Да, - флегматично согласился Гюнтер, - несмотря на малогабаритность, говна в нем много, - и стал прикидывать, как долго придется это все отмывать. Не так, совсем не так хотел провести воскресный день вынужденный попечитель йоркширских терьеров.

 Вальтер задумчиво смотрел на пол и думал о том, что удовольствия не бывают бесконечными. Конечно, способ спустить их с седьмого неба на бренную землю выбран не самый приятный, но с другой стороны, а если бы это была немецкая овчарка? После таких мыслей картина разрушений предстала перед ним в новом свете – ну да, немного нагажено. Но нагажено немного!

Он осторожно переступил через след от собачьих отправлений, дотянулся до окна и открыл его.

- Практически ничего страшного. Знаешь, приятель, когда я делаю свои модели, я и не так захламляю это помещение. Так что давай, взбадривайся, и принимаемся за дело. Я уберу все это дерьмо, а ты займись этим засранцем. Окей? – бодро сказал он, игриво прищуриваясь.

Гюнтер слышал слова, но его куда больше интересовал тембр голоса и похотливый огонек, откровенно поблескивавший в глазах Вальтера. Он томно облизал губы и поощряюще прищурился. Вальтер притянул его к себе, сжал упругие ягодицы ладонью и провокационно прижался к нему бедрами. Этот парень слишком хорошо понимал, чего хочет и как этого добиться. Но пожар страсти был безжалостно заглушен: собаченция жалобно, очень назойливо и исключительно противно скулила снизу, мало этого, Жу-жу набрался наглости и оперся своими лапами о ноги Гюнтера. Он скосил глаза вниз, с неохотой и большим трудом отрывая взгляд от такого привлекательного лица Вальтера, отмечая напоследок, что по нему тоже скользнула тень разочарования. Гюнтер осторожно отодвинул от себя ногой Жу-жу, тот почти привычно обмяк, недовольно взвизгнув; Гюнтер посмотрел на обувь и поморщился.

- Ладно, приступаем, - оптимистично произнес Вальтер. – Вон за той дверью туалет с умывальником. Этой псине ведь не нужно джакузи?

Гюнтер вздохнул и отстранился.

- Мама пыталась впихнуть мне его ванночку и шампунь с кокосовым молоком, медом и какими-то еще травами. От коровьего у него, видите ли, шерстка тускнеет, - неохотно признался Гюнтер. – Это барахло валяется в кладовке. Я даже боюсь представить, каких еще бальпарнязамов она мне накидала. Я подозреваю, что у меня косметических средств меньше. Но я думаю, что и простого мыла хватит. Не такой уж он и помпадур.

Жу-жу посмотрел на них кроткими карими глазами, осторожно тявкнул и сделал приветственный взмах правой передней лапой. Вальтер посмотрел на него, на следы преступления, снова на собачку и хмыкнул, подумав, что его троюродная кузина, с которой они вместе ходили в группу продленного дня, вела себя примерно так же, когда готовила пакости воспитателям. А вызывали в школу его мать, обвиняя его во всех проделках, которые эта гадина проворачивала. Закалив таким образом свое сердце, поощрив черствость, он отстранился от Гюнтера.

- В таком случае, вперед! – торжественно провозгласил он.

Гюнтер сделал пару шагов по направлению к заветной двери, остановился рядом с Жу-жу, который преданно смотрел на него, осторожно пододвинул животное ногой к двери и открыл ее. Вальтер уже бодро разматывал шланги, насвистывая себе под нос что-то из Джо Кокера, кажется, что-то про шляпы. «А ведь это можно использовать!» - радостно подумал Гюнтер и заглянул в комнату. Раковина была большой, унитаз тоже солидным, а в угловом шкафчике стояли всякие разные жидкости для мытья чего угодно и – более огульно – для отмывания всего. Гюнтер колебался недолго. Он прикрыл глаза, схватил первое, что попалось под руку, заткнул слив раковины и щедро ливанул туда непрозрачной, сероватой и вязкой жидкости. Поставив флакон на край раковины, он открыл воду. Выглянув в подвальное помещение, Гюнтер позволил себе полюбоваться тем, как бугрятся мышцы на широкой спине парня, сглотнул слюну, алчно посозерцав его ягодицы и снова повернулся к раковине. Ванна с пеной для этого принца была готова. Жу-жу радостно тявкнул: он никогда не был против ванны. Гюнтер подхватил его одной рукой и с плюхом опустил в раковину. Придерживая его одной рукой, он энергично поелозил другой по его спинке, животу, шее, категорически отказываясь обращать внимание на возмущенный вой псины. Затем вынув из раковины мокрого и донельзя похожего на дистрофичную ондатру Жу-жу, Гюнтер с гордостью посозерцал результаты трудов. Что это за хрень была, он не особо разглядывал, пахла она не то, чтобы очень приятно, но отмыла, судя по всему, все и даже больше. Жу-жу страдальчески подвывал, но благоразумно не пытался еще и укусить руку, его держащую.

Открыв слив, Гюнтер подождал, пока уйдет вся вода. Но шапка пены упорно не исчезала. Расходовать воду – это противоречило экологическому мышлению, время от времени просыпавшемуся в нем и мешавшему, скажем, позволять другим убивать комаров, особенно когда они жалили начальство. Но и Жу-жу оставлять в пене тоже не пристало. Он оглянулся. Просить Вальтера обкатить шавку из шланга – можно, конечно. Но вдруг это не придется ему по вкусу? Взгляд Гюнтера упал на внушительный унитаз, величественно возвышавшийся у торцевой стены. Брови Гюнтера торжествующе приподнялись, он решительно шагнул к унитазу, ткнул в меньшую кнопку слива, сунул туда Жу-жу и нажал большую кнопку, чтобы окатить это адское создание. Он дождался, пока уйдет вода, оценил результаты своей изобретательности как положительные, решил, что на Жу-жу слишком много пены, и решительно ткнул в кнопку слива еще раз.

Истошный вой псины привлек Вальтера. Не то, чтобы он рвался спасать ее – нет-нет, он ведь уже имел счастье убедиться, что у Гюнтера доброе сердце и восхитительно нежная натура, которые не позволят ему причинить шавке что-то совершенно жестокое, но любопытство гнало его в каморку.

- Отличное собачье джакузи! – одобрительно рыкнул он, заглядывая в унитаз, в котором сидел мокрый и постепенно начинавший мерзнуть Жу-жу. Затем он пошел к раковине, под которой лежала стопка полотенец. Поколебавшись, оторвав от сердца самое большое, Вальтер с любопытством посмотрел на флакон – этой жидкостью он отмывал свои руки, после того как вымазывал их в смеси машинного масла, мазута и солидола. Удивительным образом жидкость справлялась даже с такой убойной смесью. Ну что ж, зато Жу-жу будет стерильно чистым.

Вальтер протянул полотенце Гюнтеру, не спеша мочить руки о мокрое, трясущееся и совершенно неприглядно выглядящее чудовище, пусть даже оно всем своим видом демонстрировало смирение и укрощенность. Даже завернутое в полотенце и жалобно повизгивавшее, оно не способно было полностью побороть все опасения, которые цвели в душе Вальтера махровым цветом.

- У тебя конечно же нет фена, - печально спросил Гюнтер, держа Жу-жу на вытянутых руках. – Мама его обычно сушит феном, с какой-то регулировкой температуры, скорости воздушного потока и влажности. Кажется, он лежит в той сумке.