Глава 1

«Неужели эта громадная стальная коробка способна оторваться от земли?» – вопрос риторический. Конечно же, способна, вот только страх, несмотря на осознание очевидного, всё равно не отпускал. Борис сжимал подлокотники кресла, с тревогой осматриваясь по сторонам. Полностью заполненный пассажирами ТУ-154 взревел моторами, готовясь к взлету, и молодой человек, летевший впервые в жизни, испытывал вполне естественное волнение.

Если бы не конечная цель его путешествия, Боря, возможно, так никогда бы и не решился доверить свою жизнь стальной птице. Целый год он откладывал деньги, чтобы купить билеты туда и обратно, с тех самых пор, как у него появилось желание ввязаться в авантюру под названием «Танцевальный проект». Телевизионное шоу – яркое, стильное, будоражащее душу – захватывало его целиком всякий раз, когда удавалось посмотреть ролики прямых эфиров, выложенные в Интернет. К сожалению, проходило оно в другой стране, и чтобы попасть на кастинг, нужно было преодолеть не одну тысячу километров.

Борис был танцовщиком. Причем, стал им вопреки воле родителей. Мальчик из маленького городка, где все друг друга знали – подумаешь, всего каких-то двадцать тысяч населения – мечтал не о том, что вырастет и станет знаменитым футболистом, боксером или, на худой конец, пожарником, а… танцором.

Когда отец услышал от единственного одиннадцатилетнего сына, что тот хочет заниматься в танцевальной студии в областном центре, тратить на дорогу в одну сторону больше часа в раздолбанной маршрутке, в жару и холод, в будни и на выходных, чтобы дрыгаться и трястись под музыку, у него попросту пропал дар речи. Он работал автомехаником, целый день крутил гайки, чинил электропроводку, заряжал аккумуляторы, менял покрышки на колесах и снисходительно общался с водителями-неумехами, которые купили дорогие и не очень авто и при этом не знали, с какой стороны подойти к домкрату.

«Потрясающая новость» имела еще одну сторону – за занятия нужно было платить. Глава семейства отреагировал так же, как любой среднестатистический отец, чьё дитя решило маяться дурью, – у него невольно вырвалось: «Б…ть…». Но, глядя на вытянутые лица жены и сына, он спохватился и более доходчиво припечатал: «Нет!».

Деньги все же пришлось дать. Отец скрипел зубами, рискуя перемолоть их в крошку, но каждый месяц обреченно отстегивал несколько купюр, оставлял их на кухонном столе для Бориса и, ни слова не говоря, разворачивался и уходил. Надежда на то, что сын одумается, перегорит или переключится на другое занятие, не оставляла, а перекрыть финансовый кислород единственному и долгожданному ребенку не позволяла совесть. Не приняв позиции настойчивого подростка, родитель все дальше и дальше эмоционально отдалялся от сына. Раньше он мечтал, что научит наследника своему ремеслу, даст профессию в руки, чтобы со спокойной совестью считать свою жизненную миссию выполненной. У простого работяги не укладывалось в голове, что кто-то сознательно готов положить свою жизнь на то, чтобы ровно тянуть носок, крутить пируэты и оттачивать мастерство прыжка.

Годы шли, но надеждам отца так и не суждено было сбыться. Борис отдавался занятиям с необычайным упорством и целеустремленностью. Кто бы мог подумать, что в этом щуплом светловолосом парнишке с мечтательными голубыми глазами и простодушным выражением лица может скрываться такая страсть. Его не пугали репетиции, приносившие с собой усталость, судороги в икроножных мышцах и периодически возникающее желание забросить все к чертовой матери, когда приходилось заклеивать пластырями кровоточащие мозоли. Он мог часами оттачивать связки, добиваясь идеального исполнения. Никто не должен был догадаться о том, каких трудов стоила та легкость и невесомость танцора, с которой он двигается на сцене.

Разбить стереотип о слабости и никчемности танцовщиков в первую очередь для отца стало для юноши задачей номер один после того, как он невольно подслушал разговор, вернувшись с занятий раньше времени. Приятели отца засели на кухне, провожая Старый год, и раз за разом поднимали рюмки с водкой под селедочку и малосольные огурцы. Они насмехались над его родителем из-за того, что единственный сынок подался в балеруны, будет скакать в обтягивающих колготках по сцене, и на него будут пускать слюни пидоры, потому что: «Нормальные люди в тиатры не ходють, Петрович!». Они хлопали отца по плечу, а тот с каждой выпитой рюмкой мрачнел все больше и больше.

Борис тихонько прошмыгнул в комнату и залез с ногами в свое в любимое кресло. В горле стоял ком, мешая нормально дышать. Было жалко отца, над которым глумились мужики. И все из-за него, единственного сына. И в то же время было страшно. Отец и так считал его пропащим, раз не смог отвратить от танцев, слава Богу, хоть физическую силу не применял – мать бы не допустила. Она единственная всегда была на стороне сына, поддерживала и понимала. Женщина одинаково любила своих мужчин, но примирить две совершенно противоположные точки зрения не могла. Когда пришла пора выбирать ВУЗ для поступления, и сын подал документы в университет культуры и искусств на факультет классической и современной хореографии, отец поставил вопрос ребром и отказался поддерживать его материально. Бориса это не испугало. Никто, кроме, разве что, таких же одержимых танцем, не мог понять, что двигало стремлениями парнишки.

Поступив в университет, оставив за плечами уютный родительский дом, Борис окунулся в среду, изобилующую творческой ревностью и завистью, полную интриг. Его считали везунчиком, баловнем судьбы, думали, что ему все легко дается, и не хотели замечать, каким трудолюбивым, целеустремленным и сосредоточенным он был. Так получалось, что пока другие наслаждались вольной студенческой жизнью, он пахал в репетиционном зале до седьмого пота. Преподаватели хвалили его упорство и поощряли стремление учиться. Классический танец, современный, джаз-модерн, контемпорари – в этом Борис был лучшим. Прыжки, выполняя которые он, казалось, зависал в воздухе на несколько секунд, вступая в борьбу с законами гравитации, вызывали жгучую зависть у мужской половины группы и восхищение у женской.

Он не выставлял напоказ свое честолюбие и амбиции, но поступки говорили сами за себя. Лучший ученик в студии, лучший студент на факультете хореографии, первые места на разных конкурсах и фестивалях. Глубоко запрятав обиду на отца, который так и не смирился с выбором сына, Борис стремился доказать окружающим, и, в первую очередь, самому себе, что не ошибся в выборе.

Еще на первом курсе Борис начал наращивать мышечную массу, немного стыдясь своей щуплой фигуры. Он не мог похвастаться выразительными глазами, мужественными чертами лица, шикарной шевелюрой – его светлые волосы всегда торчали в разные стороны, как солома, поэтому приходилось коротко стричься. Но вот придать рельеф телу ему было под силу. Регулярное посещение тренажерного зала принесло в награду кубики пресса, развитую мускулатуру груди и сильные руки, способные выдержать самые сложные поддержки с партнершами.

При поступлении ему дали место в общежитии, хорошая учеба принесла повышенную стипендию, но на жизнь в губернском большом городе этого явно не хватало. Мать, как могла, отрывала от своей скромной зарплаты педагога и репетитора пару тысяч и втайне от отца посылала ему, но долго сидеть на материнской шее Борис не мог себе позволить и искал приработок, где только возможно. Раздавал флаеры на улицах, помогал коменданту общежития, чтобы снизить оплату за проживание, со второго курса начал участвовать в спектаклях в местных театрах, куда приглашали способных студентов в массовку или в кордебалет. Входил в состав ансамбля современной и классической хореографии при университете и не отказывался от гастролей или выступлений, приносивших не только скудный доход, но и опыт.