Подошёл эмеген к сакле, где жила мать мальчика, и слышит, как тот говорит матери:

– Приготовь угощение гостю.

– Право, не знаю, что и подать ему,– отвечает мать, как научил её сын.– Ничего нет в доме, одна только нога эмегена осталась. Её и зажарю.

Задрожал великан от страха. Оставил тулук возле сакли и побежал прочь без оглядки.

Прибежал к своим братьям и говорит им:

– Хорошо, что мы выпроводили этого гостя. Узнал я, что его мать на ужин собиралась зажарить ногу эмегена. Значит, они могут и нас съесть.

Поднялось всё племя эмегенов в страхе и ушло из ущелья куда глаза глядят.

С тех пор не водилось в том краю эмегенов.

Мальчик раздал золото эмегенов всем беднякам. И зажили с тех пор люди в ауле спокойно.

Давным-давно, ещё в ту пору, когда знаменитый сказочник – старый Солтан – сочинял свои сказки, пошёл к нему сосед послушать новые сказки. Старый сказочник принял гостя приветливо:

– Садись, сосед! Я знаю, ты любишь сказки. Расскажу тебе сейчас новую сказку, которую ещё никто не, слышал. Усаживайся поудобнее – сказка-то длинная.

Жили-были в одном ауле Домай и Тоймаз. Домай работал от зари до зари, да едва мог прокормить свою большую семью – бедность не покидала его. А богач Тоймаз жил тем, что угонял табуны чужих коней, да и вообще не прочь был поживиться за чужой счёт.

В один день пришёл Тоймаз к Домаю да и говорит:

– Я знаю, что ты живёшь в нужде, и хочу помочь тебе. Пойдём со мной в набег на табуны эмегенов. Всё, что добудем, разделим пополам.

Что делать Домаю? Не по душе ему было такое дело, да не мог он сказать об этом богачу: бедняку всегда приходилось брать взаймы у богача зерна до нового урожая.

Рано утром сели они на коней и пустились в путь. К вечеру добрались до опушки леса, где пасся большой табун лошадей.

– Давай не поедем дальше, угоним этот табун,– говорит Домай.

– Тут и делить-то нечего. Поедем дальше, найдём табун побольше,– отвечает Тоймаз.

Проехали они ещё полдневный путь и встретили большой табун лошадей. Обрадовался жадный Тоймаз, говорит:

– Вот это то, что нам надо.

Погнали они табун: впереди Домай едет, сзади – Тоймаз. Вдруг окутал их густой-густой туман и стал накрапывать дождик. Удивился Домай, а Тоймаз и говорит:

– Плохо наше дело. Настигает нас одноглазый эмеген – хозяин этого табуна. Пар из ноздрей его коня кажется туманом, пот с коня льётся словно дождь. Ты подожди эмегена здесь, а я побыстрее погоню табун.

Остался Домай ждать эмегена. Вскоре приблизилось к нему чудовище – разъярённый эмеген. Единственный глаз его от злости горел во лбу красным огнём.

– Злодей, рождённый от собаки, как посмел ты угнать мой табун! Я прикончу тебя одним ударом.

Домай был метким стрелком и спокойно отвечает:

– Ну что ж, давай сражаться.

– Как мы будем сражаться: бороться или стреляться? – спросил эмеген.

– Борются только мальчишки. А мы с тобой будем пускать друг в друга стрелы.

Пустил эмеген стрелу – она едва задела Домая. Пустил стрелу Домай – и попала она прямо в единственный глаз эмегена. А ведь известно, что эмегена можно убить только тогда, когда попадёшь в его глаз.

Свалился эмеген на землю, а Домай слез со своего коня, пересел на коня эмегена и поскакал догонять Тоймаза.

Между тем Тоймаз гнал табун к своему аулу. Он надеялся, что эмеген одолеет Домая и вся богатая добыча достанется ему.

Но вскоре услышал он цокот копыт: видит – догоняет его Домай.

Погнали они табун вдвоём. К вечеру остановились в ущелье. Увидели неподалёку заброшенный кош и решили заночевать.

– Пойди, Домай, собери сухого хворосту, а я покараулю табун,– говорит Тоймаз.

Пошёл Домай за хворостом, а Тоймаз, оказывается, задумал недоброе: он угнал табун да заодно ещё и лошадь Домая.

Вернулся Домай, видит – кош пустой.

Что делать? Развёл Домай в коше костёр, поужинал тем, что припас на дорогу, и решил лечь спать. Нашёл он в углу коша плетёную корзину, забрался в неё, улёгся на солому и задремал.

Вдруг слышит – вошёл кто-то в кош. Приоткрыл Домай один глаз, видит – огромный рыжий медведь уселся у очага. Через некоторое время пришёл волк, а за ним – лиса.

Уселись звери у очага, начали рассказывать о своём житье-бытье.

Первым заговорил медведь, обращаясь к волку:

– Давно я не видел тебя, серый. Как тебе живётся?

– Живу я хорошо, каждый день съедаю жирного барашка.

– А как это тебе удаётся?

– Неподалёку от моей норы пасет отару чабан, слепой на один глаз. Подкрадусь я к отаре со стороны слепого глаза и утащу овцу, а он ничего и не заметит.

– А как ты живёшь, рыжая?

– Я ещё лучше. Долго жила я в одной пещере, и вот однажды пришли туда мастера, спрятали золотые вещи, которые хотел отнять князь. Вот теперь я вытаскиваю то одной и покупаю на них всё, что хочу. Расскажи-ка, косолапый, чем ты промышляешь? Очень уж ты справный стал! – сказала теперь лиса, обращаясь к медведю.

– Почему же мне не быть справным – каждый день съедаю я улей мёду! Недалеко от моей пещеры находится пасека. Старик пасечник слеп на левый глаз и глух на левое ухо. Вот и уношу я у него каждый раз по улью.

Долго ещё говорили звери о своём житье-бытье, а потом задремали у костра.

Вскоре настало утро, и ушли звери из коша.

Решил Домай проверить, правду ли они говорили,– он ведь слышал их разговор с начала и до конца!

Как только показалось солнышко из-за гор, Домай вышел из коша и направился к пастуху.

– Пусть умножатся твои отары! – приветствовал он пастуха.– Скажи, не пропадают ли у тебя овцы, не тревожат ли тебя звери?

– Звери-то не тревожат,– отвечал пастух,– а вот неизвестно, куда каждый день пропадает овца. Ума не приложу, куда она девается? Если бы кто помог мне поймать вора, я не пожалел бы для него сотни овец!

– Так знай же, что повадился к твоей отаре волк! Он подкрадывается с левой стороны и каждый раз уносит овцу.

Обрадовался пастух, поблагодарил Домая и в тот же день выследил волка. Когда войк был уже совсем близко от стада, выстрелил пастух и ранил волка. Едва унёс тот ноги.

Благодарный пастух отдал Домаю сто овец.

Пригнал их Домай к старику пасечнику.

– Пусть будут твои ульи всегда полны мёду! – приветствовал он старика.

– Будь гостем, добрый человек! – приветливо встретил пасечник Домая, угостил его свежим мёдом.

Разговорились они.

– Скажи, не пропадают ли у тебя ульи, не тревожат ли тебя звери? – спросил Домай.

– Звери-то не тревожат,– отвечал пасечник,– а вот неизвестно, куда каждый день пропадает один улей с мёдом. Ума не приложу, куда он девается? Если бы кто помог мне поймать вора, я не пожалел бы для него и ста ульев!

– Так знай же, что повадился к тебе на пасеку медведь. Он подкрадывается с левой стороны и уносит улей.

Обрадовался пасечник, поблагодарил Домая и в тот же день выследил медведя. Подпустил он медведя совсем близко – на ружейный выстрел – и ранил его. Едва унёс медведь ноги.

Благодарный пасечник дал Домаю сто ульев да ещё длинную арбу, чтобы он смог их увезти.

Теперь отправился Домай в пещеру, где жила лиса. Забрал Домай все деньги и драгоценности, что были в пещере, и отправился домой.

Приехал он в свой аул на арбе, полной ульев и золота, а за телегой шла сотня овец.

Удивились жители аула, когда увидели Домая живым и здоровым,– Тоймаз ведь сказал им, что погиб Домай в схватке с эмегеном!

Поняли люди, как коварно поступил Тоймаз с Домаем, пошли и отобрали у него табун, угнанный у эмегена. Домай не взял себе из этого табуна ни одного коня – всех до одного раздал беднякам аула. Да ещё одарил он всех бедняков драгоценностями.

А Тоймаз ходил по аулу не поднимая головы – презирали его все за то, что предал он человека.

Однажды пришёл Тоймаз к Домаю и говорит:

– Виноват я перед тобой. У меня ведь всегда хватало богатства, да всё казалось, что мало. Видел я, что не хотел ты угнать чужих коней, а всё-таки заставил тебя поехать со мной и сделать это. Да ещё бросил на пустом коше. Прости меня, Домай!