Вася шёл, оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху. Вдруг за кустами послышался смех Иры и другой радостный голос, тоже девчоночий и тоже знакомый Васе. Прячась в кустах сирени и боярышника, он двинулся на голоса.

На площадке возле двухэтажного корпуса, где жил Алька с семейством, Ира с Таей играли в бадминтон.

Девчонки так громко дурачились, бегали и прыгали, будто во всём соревновались: и кто громче взвизгнет, и кто выше подпрыгнет, и ловчей изогнётся, дотягиваясь ракеткой до трудно пущенного волана. Тая, за столом такая замкнутая и недобрая, сейчас была неузнаваема, длинные чёрные косы её так и метались в воздухе.

Короткие юбки девчонок взлетали, плескались и крутились вокруг ног, под тонкими кофточками так легко ходили их лопатки, руки работали с такой ловкостью, что можно было позавидовать. И Вася завидовал. Ему бы так играть в бадминтон! «А что если позвать девчонок в тир? — неожиданно подумал Вася. — Там ведь тоже нужна ловкость! Ну, и конечно, острота глаза». Уж там он должен не теряться, а показать высший класс стрельбы! Чтобы увидели, как бешено вращаются поражённые его метким, беспощадным огнём мишени… Почему бы не научить Иру метко стрелять по этим мишеням? Вот будет радости, когда станет попадать! И не выгонишь из тира!

Сзади громко хрустнула веточка. Вася вздрогнул и хотел обернуться, но не успел. Чья-то сильная, липкая рука плотно закрыла ему глаза, вторая — обхватила сзади, и эти руки потащили его в чащу. Вася стал изо всех сил упираться, но ничего не мог поделать: кто-то тащил его, не отпуская руки с глаз.

— Подглядываешь? Втюрился? — прозвучал знакомый голос, и руки отпустили Васю. Он вскочил на ноги и увидел перед собой ухмыляющегося Макарку.

— Ты чего хватаешь меня? Вот как стукну сейчас!

— А не подглядывай за девками! — Макарка счастливо блеснул зелёными глазами.

— А я и не подглядываю! — густо покраснел Вася. — Мы играем…

— Они играют, а ты подглядываешь! Пороху не хватает подойти?

Вася ещё больше смутился.

— Какого там пороху? Чего болтаешь зря?

— Сам знаешь, не притворяйся… Я тебя насквозь вижу.

— Ничего ты не видишь. Смотришь, куда не надо…

— А твой папка и дома так работает? — с усмешкой спросил Макарка. — Только что пробегал мимо — постукивает себе пальцами по чёрным кнопочкам.

— Ну так работает, а что?

— Весёленькая работёнка! И ещё деньги за это платят? Я бы задарма постукивал да ещё приплачивал — занятное дельце… И много он так выстукивает за день? — Вася вспомнил, что Алька задавал ему тот же вопрос, и Вася вдруг разозлился и выпалил:

— Много! Пятьсот в месяц! Шестьсот! А то и больше!

— Я так и знал, — уронил Макарка. — Чистенькая работка! Ему бы покорчевать старый виноградник, камни погрузить на самосвал, баранку на солнышке покрутить. Сто потов спустил бы — узнал бы вкус нашенских денег. Все вы такие…

— Тёмный ты человек, Макар! — не вытерпел Вася. — Тебя бы…

— Ну я пошёл, некогда мне с тобой, — перебил его Макарка. — Дела.

— И у меня дела. Проваливай.

Родителей дома не было. Вася на всякий случай, чтобы снова не встретиться с Макаркой, немного посидел на террасе и пошёл в тир. Тир вдруг стал для Васи самым главным!

В тире тётя Паша взяла у Васи смятый, замусоленный рубль.

— На сколько выстрелов?

— На всё! — Вася осмотрел военную технику, зверей и птиц, прикреплённых к стенке.

— Зачем сразу? Может, по частям будешь стрелять? — стала советовать тётя Паша.

Вася взял копейку сдачи и подгрёб к себе кучку пулек. Никогда ещё не покупал он за один раз столько боеприпасов!

Он не торопился. Он выбрал из лежащих на прилавке пяти ружей среднее, привычно переломил — ружьё переламывалось туго, — аккуратно вложил в дырочку в стволе пульку, предварительно взяв её в рот и послюнив — опытные стрелки говорят — помогает, снова с чётким маслянистым щёлком распрямил ружьё. Вскинул. Упёр для первого выстрела локоть в прилавок и стал целиться в кружок мишени над хвостом гуся — бело-синего, с красным клювом.

Совместил мушку с прорезью на прицельной колодке, плавно нажал спусковой крючок. Сжатый воздух с шипеньем стремительно выбросил пульку. Гусь закрутился как полоумный. Так, хорошо. Только надо спокойнее. Даже радоваться опасно: от радости сильно бьётся сердце и дрожат пальцы.

Вася поймал на мушку кружок мишени, расположенный справа от медведя. Мягко нажал спусковой крючок. Медведь опрокинулся и закачался. Неплохо. Совсем неплохо! Однако Вася ничего не мог поделать с ненужным сердцебиеньем. Он взял на мушку петуха с синим хвостом и красным гребешком и целился с минуту, потому что мушка всё подрагивала. Мимо!

Сердце заработало ещё сильней. Вася подождал, когда перестанет вздрагивать мушка на мишени возле белки, щёлкавшей орешки. Нажал. Мимо. Опять мимо!

— Ты обратно здесь, Васята! — вдруг раздался под самым его ухом голос Макарки. — Денег куры не клюют? Папка с утра печатает на машинке? Поделился бы…

Вася промолчал.

— Хочешь пострелять? — Тётя Паша взяла из круглой коробочки три пульки.

— Погоди, погляжу, как Васята работает.

Вася снова промахнулся.

— Что с тобой? — удивился Макарка. — Только деньги переводишь!

— Не ори, пожалуйста, — сказала тётя Паша, — здесь стрелковое учреждение, а не дом… На тебе, стреляй!

— Давай, — Макарка протянул грязную ладонь, но Вася успел опередить тётю Пашу и положил в неё три пульки.

— Бей из моих, я же богач…

— Из твоих так из твоих, тётке будет экономия. Ты что, Васятка, всё мажешь? Думаешь много, прежде чем нажать! — Макарка прицелился, выстрелил, и подбитый танк ошалело закрутился. И Макарка закричал: — Во как надо! Видал?

От второго выстрела завис вниз башней зелёный танк с крестом.

«Неужели выбьет три из трёх возможных?» — с удивлением подумал Вася. Однако третий выстрел Макарки не достиг цели. Вася нетерпеливо схватил ружьё, и тётя Паша сказала:

— Вась, не стреляй больше… Ты понемножку… С отдыхом… Хочешь, возьми назад деньги?

— Не нужно… Я хочу ещё пострелять!

— Ну ты стреляй, стреляй, трать денежки, а я побёг к рыбакам! — засмеялся Макарка. — Беда какая — промазал!.. Чудик! — Он необидно провёл по Васькиному лицу своей жёсткой в бугорках и мазолях ладонью. Васе почему-то стало легче после Макаркиных слов.

— А зачем тебе туда? — спросил Вася.

— Нужно. — Макарка не хотел говорить, что сегодня утром попросил у Семёна, своего дальнего родственника, несколько рыбин: надеялся продать их подороже на рынке курортникам, чтобы приблизилась к нему мечта о собственном велосипеде. И Семён обещал дать, если будет хороший улов.

— Ну скажи, Макарка!

— На ставник скоро пойдут. Погляжу, чего уловят.

— На ставник? И я с тобой! Можно? — Вася ссыпал в карман оставшиеся пульки.

— А мне чо? Валяй… А скатов не спужаешься? С шипами! Бьют ими. Как ударят, гангрену можно заработать, рука-нога отымется.

— Спужаюсь, жди! — передразнил его Вася, выходя с Макаркой из тира. — Я ещё Ирку с собой захвачу. Ту, которая играла в бад… Она внучка…

— Так ты в неё втюрился? А я думал — в чёрненькую!

— Дурак ты, Макар, и всё… Скучает она здесь… Пусть посмотрит, как ловят рыбу.

— Это она-то скучает? — Макарка прищурил свои зелёные кошачьи глаза.

— Она… Неужели я?! Так я её позову?

— Ни в какую, — отрезал Макарка. — Нельзя её брать. Она уже давно там. С дедом. Работает он с утра своим маслом, которое не намажешь на хлеб и не заправишь в картошку…

— А ты не врёшь? Бежим! Ну? Опоздаем! Рыбаки же рано утром ходят к ставникам…

Макарка сладко, с хрустом потянулся:

— Как когда… Не пори опять, Васята, горячку… Сегодня они попозже будут вытряхать из сетей: море неспокойное и ихний звеньевой был с утра в отсутствии… Успеем.

Сразу же за посёлком Вася увидел щит: большими яркими буквами он призывал граждан не охотиться на санитаров моря — крабов, мидий и креветок, беречь животный мир воды и суши.