Костя с трудом успокоил старика и вызвался его провожать.

— Я гидролог и палеонтолог, — говорил по пути новый знакомый. — Занимаюсь изучением давно вымерших животных. Но, должен вам признаться, был бы очень рад, если бы все собаки и кошки оказались также вымершими. Не люблю…

Выяснилось, что палеонтолог разыскивает конструкторское бюро Крымова. Костя объяснил, что в настоящий момент Крымова на месте нет, но он скоро будет.

Через несколько минут Костя пригласил гостя зайти в кабинет Олега Николаевича.

— Может быть, я могу быть чем-нибудь полезен? — обратился к палеонтологу сидевший за письменным столом инженер Катушкин. — Разрешите познакомиться.

— Толмазов, Георгий Степанович, — ответил старик, протягивая руку. Гидролог и палеонтолог. К вам прибыл главным образом как палеонтолог.

— Очень приятно, очень приятно! — приветливо улыбнулся Катушкин.

— Вот у меня письмо, на котором имеется резолюция вашего директора, продолжал Толмазов, протягивая бумажку.

Катушкин погрузился в чтение, а гость принялся разглядывать маленький, но очень уютный кабинет.

— У вас, надеюсь, имеются чертежи? — спросил конструктор, отрываясь от бумаги.

— Вот тут небольшой карандашный эскиз. Вам, конечно, самим придется придумать конструкцию, — это лишь идея. Мне нужно изготовить небольшое приспособление, облегчающее очистку скелетов от приставшей земли. Вообще эта работа на первый взгляд кажется легкой, а на самом деле требует крайней осторожности!

— Понимаю, понимаю… Изготовление вашего приспособления, в сущности, работа пустяковая, но видите ли, в чем дело…

Катушкин остановился, словно соображая, как лучше выразить свою мысль.

— Немного непонятно, почему директор послал вас именно к нам. Ведь требуется изготовить такой пустяк, а мы тут, — я имею в виду, наше конструкторское бюро, — занимаемся делом, имеющим огромное государственное значение.

— То есть как пустяк! Для кого пустяк? — обиделся старик.

— Я понимаю, — продолжал Катушкин, — для вас приспособление — нужная вещь. А для нас, людей, решающих грандиозную, я бы сказал, мирового масштаба проблему геологической разведки, — это мелочь.

— И что же из этого следует?

— Вот я думаю… Почему директор послал ваз… именно к нам? Он, наверное, забыл, что у нас на носу испытания! Нам дорог каждый час! Ведь рядом существует конструкторское бюро инженера Трубнина.

— Хм, хм… — протянул профессор. — Что же это у вас за «грандиозная», «мировая» проблема решается?

— Да, да. Именно грандиозная и мировая, — с явной гордостью сказал Катушкин. — Представьте себе чудесный механизм: он проходит сквозь землю так же свободно, как нож сквозь масло! Перед вами открывается сказочная картина подземного мира… Вы путешествуете под землей…

— Не-ет, батенька, — задорно перебил ученый. — Шалите! Не буду я путешествовать в такой машине!

— Почему? — удивился Катушкин.

— Еще застрянешь в ней под землей! Не-ээээт…

Присутствующий при разговоре Костя тяжело вздохнул. Он вспомнил о ссоре с практиканткой Наташей.

— Позвольте, позвольте… — начал профессор. — Вы говорите — машина, путешествующая под землей… подземная лодка… Так, так… Да ведь это же крот! Ну да, крот! А вы знаете, как устроен скелет у крота или хотя бы зубы? Сколько чудесного и в то же время поучительного можно встретить в природе.

Катушкин нахмурился. Ему показалось недостойным сравнивать замечательную машину, результат творения человеческого ума, с каким-то кротом.

— Сделать ваше приспособление, мы сделаем, — медленно начал он. — Раз директор распорядился, мы не имеем права отказаться. Но может быть, вы попросите его направить вас в лабораторию инженера Трубнина? Вы же сами видите, от какого серьезного дела нас отвлекаете! Прошу вас немного посидеть и подождать начальника конструкторского бюро инженера Крымова.

Однако профессору показалось целесообразным использовать время ожидания на то, чтобы переговорить предварительно с инженером Трубниным, на которого ему указал Катушкин. Обещая вскоре вернуться, он вышел из кабинета.

— Я, кажется, того… перегнул, — забеспокоился конструктор, обращаясь к Косте.

— Несимпатичный он какой-то, — заметил тот. — Собак не любит.

— Ну, на самом деле! — заговорил Катушкин. — Мы решаем задачу огромного народнохозяйственного значения: делаем машину, которая будет помогать осуществлению пятилетнего плана! А ему динозавров и ихтиозавров нужно откапывать. Подождет со своими древними скелетами. Это не имеет никакого отношения к грандиозному строительству в нашей стране… Живет же человек мыслями о каких-то давно погибших животных!

Толмазов вышел из здания и остановился у дверей в нерешительности.

— Вы не скажете, где тут конструкторское бюро инженера Трубнина, обратился он к человеку, проходившему мимо.

— А почему бы мне не сказать, — строго ответил Горшков. — Идемте, провожу вас, я работаю там механиком.

— Очень буду вам благодарен…

— Наверное, вы из центра насчет ускорения работы над шахтным буром? У нас тут беспрерывно ездят…

— Нет, представьте себе, — ответил Толмазов. Он, как и всякий, впервые видящий Горшкова, был удивлен и озадачен его непомерной строгостью. — Мне нужно изготовить маленькое приспособление. Директор направил меня в конструкторское бюро инженера Крымова, а там безучастно отнеслись к моей просьбе. Вот я и хочу предварительно поговорить с инженером Трубниным, а уж потом идти к директору.

— Поговорить можно… Почему же не поговорить!

Трубнина на месте не оказалось. Толмазову пришлось разговаривать с второстепенными сотрудниками.

— Сделать-то сделаем, — заявил один из них, высокий, немного сутуловатый человек. — Но было бы лучше, если бы этим занялось конструкторское бюро Крымова. Чем они особенно заняты?

— Я был у них, — печально произнес палеонтолог.

Это сообщение подействовало на присутствующих, как электрический ток.

— Они, наверное, говорили, что очень заняты «необыкновенной» работой! воскликнул все тот же сотрудник.

— Да, да! Именно необыкновенной и срочной.

Лица окружавших Толмазова людей расплылись в улыбке.

— Мы не занимаемся необыкновенными вещами, а делаем простое и нужное дело: строим шахтный бур, работающий очень быстро, — продолжал высокий мужчина. — И именно благодаря тому, что проект нашей машины не фантастический проект, работа наша имеет большое государственное значение.

— И вы очень заняты, и приспособление мне сделать не сможете, — улыбаясь, сказал профессор.

Один из сотрудников молча развел руками, как бы говоря: «Что же делать, раз такое положение…»

— Вы мне нравитесь! Честное слово, нравитесь! — профессор рассмеялся. — И вы и люди, которые строят подземную машину. Какой задор! Нет, с вами, право, весело…

В это время мимо прошел Трубнин.

Толмазов простился с сотрудниками и направился вслед за инженером.

— Палеонтология — интереснейшая наука! — с увлечением говорил он, сидя в кабинете Трубнина.

— Я понимаю вас, — отвечал тот, то и дело поправляя свои роговые очки. Он куда-то торопился и хотел скорее кончить этот разговор.

— Разве вы не согласны со мной? — не унимался старик.

— Согласен. Но, видите ли, меня интересует техника, и только техника. К естественным наукам, признаюсь, у меня никогда не было пристрастия. Что касается вашей просьбы, то, к сожалению, ничем не могу помочь. В резолюции директора ясно сказано, что вам надлежит обратиться в конструкторское бюро Крымова, и я не могу нарушить распоряжения.

Палеонтолог простился и вышел из кабинета.

— Ну, как? — спросил его повстречавшийся в коридоре Горшков.

Толмазов отрицательно покачал головой.

— А вы с самим-то Крымовым разговаривали? Не разговаривали? Подождите одну минуточку.

Ученый остановился.

— Это непорядок, товарищ профессор, — сурово продолжал Горшков. — Ведь надо же знать Крымова! Он человек такой, что всем интересуется. Даже астрономией немножко… Он вам поможет. Директор знает, к кому вас надо направить! Или вы думаете, что он не соображает, что делает? Так, что ли? Непорядок, непорядок…