— Это камни! — добавил Костя.

Дно реки стало круто спускаться вниз. Одновременно с этим все более сужались ее каменистые берега.

— Какое теперь расстояние от лодки до стен? — задумчиво произнес Крымов. Ведь собирались же установить боковые альтиметры и не поставили.

— Из-за этого, надеюсь, нам не придется возвращаться? — добродушно спросил Георгий Степанович.

— Нет, возвращаться не будем, но альтиметры установим…

Крымов не закончил фразы, так как его внимание было привлечено большим камнем, неожиданно появившимся перед носом лодки.

— Позвольте, — удивленно сказал Толмазов, — разве можно сейчас думать об альтиметрах? Неужели будете устанавливать под землей?

— Зачем под землей? Вот вернемся на поверхность и установим. А что касается вашего замечания насчет того, можно ли думать об усовершенствовании машины во время испытания, то вы не правы, Георгий Степанович. Настоящий инженер тот, кто беспрерывно совершенствует любую, даже самую совершенную машину. Человек, вполне удовлетворенный созданным им механизмом, это не инженер.

— Гмм… — протянул Толмазов. — Возможно.

— Вы не беспокойтесь, Георгий Степанович, — вмешался Костя. — Наша машина очень надежный механизм. Все будет в полном порядке.

В это время корпус вздрогнул от резкого толчка. За ним последовал другой. Машина ударилась о большой каменный барьер.

— Увеличь дальность фокусировки звуколокатора, — быстро проговорил Крымов, обращаясь к Косте.

Квадратный экран, находящийся перед Олегом Николаевичем, покрылся туманной дымкой, затем на нем появилось новое изображение.

— Спуск вниз, и при этом очень крутой, — сказал Крымов, всматриваясь в экран.

— Чудесно! — воскликнул профессор. — Смерьте-ка, Костя, скорость течения воды!

Испытывая удары и тряску, лодка постепенно опускалась все ниже и ниже. Через овальные иллюминаторы было видно, как сужались боковые стены ущелья, по которому ползла лодка. Вскоре наверху появилась каменная крыша, и ущелье превратилось в туннель.

— Внимание, товарищи! — взволнованно провозгласил профессор. — Река ушла в землю. Мы находимся на пороге решения многовековой загадки.

Скрежет резцов, дробящих камень, отраженный от близко расположенных стен, изменил свой характер. Сейчас он напоминал шум, какой бывает при прохождении поезда через железнодорожный туннель.

Сильное течение подталкивало лодку вперед и мешало рулевому управлению. Машина иногда стукалась стальным корпусом о крепкую каменную стену.

Мимо все быстрее стали мелькать мрачные седые камни, причудливо выступавшие из стен. Подземное русло реки то и дело меняло свое направление.

Вдруг Георгий Степанович насторожился. Он обвел взглядом кабину, снова внимательно посмотрел в иллюминатор и тихо произнес:

— Странная вещь. Мне опять показалось…

— Что вам показалось? — спросил Костя.

— Представьте себе, кто-то плачет.

Костя подозрительно посмотрел на профессора.

Вскоре луч прожектора вырвал из мрака красивую, но страшную картину. Вдалеке виднелся бурлящий фонтан, немного дальше туннель заканчивался глухой отвесной стеной. Стало ясно — впереди водопад.

— Серьезное дело, — хмурясь, проговорил Крымов.

В это время машина, по-видимому наткнувшись на большой камень, на мгновение приняла наклонное положение.

— Ого! — воскликнул Толмазов, судорожно уцепившись руками за подлокотники своего сидения.

Фонтан приближался. Машину резкими рывками бросало из стороны в сторону. Кабину наполнял лязг и скрежет стали, царапающей камень.

Костя стал наблюдать за профессором. К его удивлению, ученый не проявлял признаков страха. Откинув назад свою голову, Толмазов сидел спокойно, немного щуря глаза. Видимо ради предосторожности, он снял пенсне. Профессор тоже изредка поглядывал на Костю. Он увидел, что лицо юноши приняло суровое и решительное выражение. «Не очень боится», — подумал про себя Толмазов.

Его внимание снова привлек странный звук. Шум кипящей воды и удары машины о камни мешали разобрать, что это такое. Во всяком случае, подобный звук не могли издавать какие-либо части машины. Оставалось предположить, что он доносится извне, жалобный, напоминающий вой или плач.

Профессор, рискуя удариться, приблизил лицо вплотную к стеклу.

Машина проходила под низко нависшими каменными глыбами. Бушующими волнами плескалась о черные стены вода.

— Я опять слышал! — прокричал Толмазов, стараясь перекрыть шум.

Ни Крымов, ни Костя ему не ответили.

Машину неуклонно тянуло к бушующему водопаду.

Радиста окружили плотным кольцом. В комнате тихо, только отчетливо слышен стук телеграфного ключа. Но вот прекращается стук и наступает полнейшая тишина, гнетущая и напряженная.

Взгляды всех прикованы к пластмассовым кружочкам наушников, плотно прижатым пружиной к ушам слухача-радиста. Ответных сигналов нет.

— Попробуйте опять телефон, — шепчет директор, наклонившись к самому уху радиста.

Слышатся звонкие щелчки переключателей. Радист подносит ко рту овальный пластмассовый микрофон с длинной ручкой.

— Лодка… Лодка… Говорит Земля… Говорит Земля… Отвечайте… Отвечайте…

Снова тишина. И снова Земля зовет Подземную Лодку.

— Дайте попробовать мне, — слышится взволнованный голос.

Все, как по команде, поворачивают головы. Это говорит практикантка Наташа.

— У меня значок радиолюбителя третьей степени, я была победительницей на всесоюзном соревновании коротковолновиков, — словно оправдываясь, бормочет девушка.

Радист вопросительно смотрит на директора.

— Пусть попробует.

Наташа торопливо занимает место перед радиоаппаратом, крутит рукоятки настройки, переставляет переключатели.

— Лодка… Лодка… Говорит Земля… Говорит Земля. Костя! Костя! Отвечайте… Отвечайте… Костя!..

Представьте себе, что вы находитесь в полной темноте. Совсем рядом бурлит и клокочет вода. Вы прислушиваетесь к этому шуму. Он необычен: гулко разносится рев воды, многократно отраженный от стен огромного подземелья. Но вот откуда-то появляется слабый свет. Вы видите, как он постепенно становится ярче. Теперь уже виден контур овального отверстия, из которого с ревом, преодолевая каменные барьеры, несется вода, освещенная изнутри. Вскоре свет становится ослепительным. Переливаясь всеми цветами радуги, высоко вверх поднимаются миллионы мельчайших брызг. То вверх, то вниз прыгает приближающийся к вам источник света. Это прожектор подземной машины.

Но вот машина, преодолев последние барьеры, выходит в спокойную воду. Дальше она плывет, то появляясь над поверхностью воды, то погружаясь на дно.

Когда был открыт люк и трое путешественников взобрались на стальную спину лодки, перед ними открылась замечательная картина.

Они находились в огромном сказочном гроте, в одном из тех, которые так часто встречаются под землей. Луч прожектора, направленный в потолок, освещал подземелье мягким, рассеянным светом. Отчетливо было видно, как блестят прозрачные грани кварца, вкрапленного в серые стены, изрезанные многочисленными ущельями. С потолка свисали готовые сорваться причудливые каменные глыбы. Посредине грота протекала река, настолько широко разлившаяся, что ее легко можно было принять за озеро.

— Ничего себе была переделка! — восторженно воскликнул Костя, указывая рукой на бушующий поток воды, вырывающийся из узкого отверстия.

Именно через это отверстие увлеченная могучим водным потоком лодка проникла в грот. Дальше она плыла по подземной реке и вот теперь стоит на берегу, недалеко от наклонной стены.

— Надо будет усовершенствовать буферные выступы, — задумчиво сказал Крымов, вспомнив страшную тряску при прохождении через груды камней.

— Явление карстовое… — проговорил профессор, неизвестно к кому обращаясь.

— Лопасти рулевого управления надо было бы сделать толще, — продолжал Олег Николаевич.

— Да, именно карстовое, — перебил его Толмазов. — Это значит, вода размыла все растворяющиеся породы, а каменные стены остались. В сущности, это явление очень распространенное в природе.