Лорд Маклагген быстрым шагом вошел в общий зал замка, стянул с плеч дорожный плащ и оглядел замерших слуг.

– Где он? – в тишине голос хозяина прозвучал неправдоподобно громко, но даже самому последнему мальчику на побегушках стало ясно про кого речь.

Роби забился в угол за очагом и засунул грязный кулак в рот. Отца он боялся до одури, хотя тот чаще всего просто не замечал ненужного сына. Бракованного. Омегу. У высокородных лордов не должно было быть таких отпрысков. Слуги судачили, что, мол, опоили хозяина, а то и сглазили. Кто-то шепотом передавал слова самого господина: всему виной дурная кровь леди Каролины. Жена за то бывала не раз бита, особенно когда умудрялась вновь понести, несмотря на все предосторожности. Что взять: дурная кровь! Да разве бы достойная супруга посмела сбежать, прихватив наследника?

– Роби, выходи, – дернула мальчика за рукав дурнушка Мирна. Тому ничего не оставалось делать, только выйти на середину зала и покорно встать перед отцом. Сердце сжималось в нехорошем предчувствии.

– Тощий-то какой и мелкий, – озвучил лорд очевидное.

Роби еще ниже наклонил голову. Голодом его не морили, особенно тяжелой работой не нагружали, но рос он плохо.

– Так омега же, сир, – встрял Осбалд, выполнявший при Годрике роль не то доверенного лица, не то охранника, – они все такие. Природа.

– Много ты их видел, – буркнул лорд, – выхода все равно нет.

– Не нравится мне…

– А мне нравится?! – вышел из себя Маклагген. – Эта сука сбежала с любовником, да и наплевать бы на нее, да на кой-то черт она забрала сына! Мало мне позора от неверной бабы, так еще этого не хватало! Как я при дворе покажусь? Что скажу? Молчишь? Ну и правильно! Ты!

Роби втянул голову в плечи, безошибочно определив, что последнее обращение уже к нему.

– Ты заменишь брата. Временно! Пока не вернем его домой.

От этих слов стало страшно: как это «заменишь»? Он понятия не имел чем занимался брат, что любил и что ненавидел. Они и не общались никогда. Высокородные не снисходили до второсортных людишек. Да любой слуга был выше омеги по положению. Омега – это ничто. Бесполезное, ненужное, а потому лишнее ничто.

– Кто-нибудь, отмойте и оденьте… – лорд запнулся, – моего сына. И повелеваю отныне и впредь до возвращения истинного наследника считать таковым Роберто. И назвать именем брата: Роберт.

Роби слышал удаляющиеся шаги, но глаз не поднял, продолжая разглядывать квадратные каменные плиты пола. Трещинки, выбоинки… А у этой вообще уголок отколот…

– Пойдем…те, Роберт, – кто-то потянул его за рукав, но оторваться от разглядывания пола Роби не смог. Тот вдруг стал словно якорь, как единственная постоянная составляющая в его отныне совершенно непонятной жизни. Чего ждать дальше? Что будет потом?

– Идемте же! – служанка разозлилась, а Роби стало смешно – еще вчера она бы никогда не заговорила с ним первой, а сейчас все встало с ног на голову.

* * *

В той половине замка, куда его привели, омеге бывать еще не приходилось. Он вообще мало где был. Только на кухне да хозяйственном дворе, и иногда на женской половине, когда мать снисходила и поручала служанкам пристроить его к какой-нибудь работе: помочь размотать нитки, или выбить ковры. Ничего сложного.

Вода набиралась в полукруглую емкость, такую огромную, что и утонуть недолго. Зачем изводить столько воды Роби не понимал, как не понимал и того, как же вода сама льется из стены. Так не бывает! Вот когда сам носишь кипяток от очага и моешься в лохани в уголке на кухне – тогда все ясно, а тут колдовство, чистое колдовство.

Прохладный воздух неприятно коснулся голой спины, и Роби вздрогнул. Оказывается, пока он пялился на чудеса, его уже успели раздеть.

– Полезай! – приказала служанка и подтолкнула к ванне.

Роби чуть замешкался, ему было реально не по себе, но вспомнив, что лорд не похвалит за долгое ожидание, решился. Вода для босых ног показалась слишком горячей. Он неловко переминался, поднимая то одну, то другую. Служанка молча намылила губку.

– Да сядь же!

Роби машинально плюхнулся на задницу.

– О-о-у!

– Не выдумывай, хорошая вода.

«Да уж, хорошая, – думал Роби, недовольно пыхтя, но возмущаться вслух не рискуя, – так и свариться можно». Тело меж тем привыкало, расслаблялось. Служанка знала свое дело: она ловко намылила тощего мальчишку, а потом принялась за густые пряди русых волос. Роби оставалось только крепко зажмуриваться, чтобы мыло не попало в глаза.

– Постричь бы тебя, да некогда сейчас. Хозяин ждет. Одевайся, – она показала на чистое белье на скамье.

Одежда оказалась велика. Что поделать, если брат, хоть и близнец, но первенец, был гораздо крупнее и на полголовы почти выше.

– Ничего, пока так, завтра подгоним, – утешила служанка и повела Роби на хозяйскую половину.

* * *

Лорд Маклагген был мрачнее тучи. Выход, найденный от отчаяния, ему совершенно не нравился, но прошел уже почти месяц с того дня, как супруга – гореть ей в аду – исчезла вместе с наследником. Тщательные поиски, опросы крестьян и высланные во все стороны дозоры ничего не дали: ни в одном из возможных направлений леди Каролину не видели. У лорда было много оснований полагать, что не обошлось без содействия кузена супруги. Учитывая их непростые взаимоотношения, Идфред вполне мог стоять у истоков побега. Это было вполне в его характере – долго вынашивать план мести, тщательно готовиться и решительно осуществить. Только прижать мерзавца возможности не было. Разве что убийц подослать? Простенько и незатейливо, да и жена, потеряв покровителя в лице кузена, долго скрываться не сможет.

Дверь неслышно отворилась, и в комнату мелкими шагами вошел Роби. Лорд, хоть и находился в глубокой задумчивости, но появление мальчишки заметил. Жизнь давно приучила его находиться в постоянной готовности к любым сюрпризам. Это только смердам кажется, что быть лордом легко. Нет. Все время приходится быть начеку, желающих сунуть кинжал между ребер или поднести чарку отравленного вина всегда хватает. Особенно если ты богат, знатен и имеешь кучу родственников, которые спят и видят себя на твоем месте.

– Садись, – приказал лорд.

Мальчишка повиновался. Сел на стул, сложил руки на коленях и опустил глаза. Само смирение и покорность.

– Ну, чем ты занимался раньше?

– Если миледи давала какую-нибудь работу – делал, – ответил мальчик, не поднимая глаз и не меняя позу.

Это было плохо, очень плохо. Покорность хороша для омеги или слуги, а для наследника рода требовались другие качества. Придется переучивать разговаривать на равных, но уважительно.

– Грамоту знаешь? Счету обучен?

– Нет, милорд.

Маклагген, в общем, и не ожидал другого ответа, но спросить для проформы было нужно. Самое неприятное в данной ситуации заключалось в том, что неизвестно как долго этому бестолковому омеге – а в том, что тот бестолков и практически необучаем, лорд не сомневался, – придется изображать старшего брата. Неделю? Две? Месяц? Как тщательно его нужно натаскивать? Если бы знать…

– Ну что ж, – лорд задумчиво разглядывал тощее чучело, – тогда начнем, пожалуй, с правил поведения за столом и этикета.

Роби терпеливо ждал, не выказывая страха или нетерпения. Жизнь научила. Хотя внутри живота все холодело и отзывалось противной дрожью вдоль позвоночника: он прекрасно понимал, что придется играть несвойственную роль. Прикидываться тем, кем не был по сути.

– Садись за стол, – приказал Маклаген, – ровнее сядь, локти со стола убери. Сейчас слуги подадут ужин. Следи за мной и повторяй. Будешь плохо стараться – получишь плетей. Все понятно?

– Да, милорд, – произнес Роби и уставился на отца. Тот сидел, слегка откинувшись на спинку стула, и небрежно поигрывал ножкой пустого бокала. Сильные пальцы, больше привычные к мечу и крепкой серебряной посуде, на изящном тонком стекле казались грубыми и нелепыми. Роби закусил губу, не понимая, стоит ли начинать копировать поведение лорда сейчас или только когда начнется трапеза. На всякий случай он принял более удобную позу и выпрямился с неожиданно независимым видом.