– Проходите, здесь безопасно, – позвал их Фраган, отворяя дверь пошире.

Конечно же, первым помещением, в которое они попали из холла-прихожей, оказался зал с камином и портретом хозяина дома.

– Господин некромант собственной персоной, – почтительно произнес бургомистр, останавливаясь посреди комнаты, – прекраснейший человек, умнейший и порядочнейший Неделег Моро! Мне будет так недоставать его…

Неделег от такой характеристики немного растерялся, а искренняя скорбь в голосе бургомистра растрогала.

– Эм-м, может быть, вы захотите забрать его портрет? – сказал он.

– Ах, что вы! Как можно, это такая дорогая вещь! Писал придворный художник не нашего королевства!

– Право, заберите его, – вступил Лукас, поддержав идею мужа избавиться от столь сомнительного украшения. – Раз он был вашим другом, думаю, сам господин Моро одобрил бы…

– Благодарю! – бургомистр от избытка чувств прижал руку к груди. – От всего сердца благодарю! Но в знак признательности я пришлю картину взамен. Думаю, здесь будет отлично смотреться сцена охоты с гончими. У меня есть чудный холст, не такой дорогой, конечно, но вполне достойный.

– На том и порешим, – согласился Лукас.

– А вы, господин некромант, не желаете что-нибудь взять на память? Эти лампы, например? – Неделег решил разом избавиться от мрачной атрибутики дома, будучи уверенным, что другие помещения придутся мужу по вкусу и не вызовут никаких отрицательных чувств.

– Не откажусь, – понимающе усмехнулся Фраган, – кстати, остальные комнаты лишены подобной мрачности и абсолютно безопасны для проживания. Но подвал… Подвал опутан такими сложными чарами, что я не стал даже пытаться.

– Надеюсь, в подвале нет каких-нибудь упырей? – спросил Лукас.

– Ну что вы! – Фраган даже рассмеялся. – Дорогие артефакты, книги по темной магии и скорее всего деньги. Но до них добраться вряд ли получится, это я сразу предупреждаю. Моро был очень талантливым и сильным магом.

– Но жить в доме безопасно?

– Абсолютно! Если не будете лезть в подвалы. Засим позвольте откланяться, за светильниками пришлю слугу чуть позже, и насчет платы не беспокойтесь – ваш щедрый дар с лихвой перекрыл стоимость моих услуг.

– Я тоже пойду, – спохватился бургомистр, – картину заберу вечером и тогда же принесу свою. Вы же будете здесь вечером?

– Всенепременно, – заверил Неделег, отрезая пути отступления, если вдруг Лукас решит вернуться в Гильдию.

– Тогда до встречи, – попрощался бургомистр и тоже вышел.

Лукас сделал шаг к Ноэлю, вынудив того отступить до стены.

– Поговорим?

 Неделег чувствовал раздражение, исходящее от мужа. Пространство, разделяющее их, как будто тонко вибрировало, передавая ту гамму чувств, которую испытывал Лукас. Недовольство, гнев, тревога и малая толика чего-то еще, что только угадывалось во взгляде. Неделег сглотнул и попытался отодвинуться подальше, но спина уперлась в кирпичную кладку.

Лукас стукнул кулаком в стену возле головы мужа.

– Ну? – на грани слышимости выдохнул он. – Ты знал, что это дом некроманта?

– Люди говорили, что здесь жил маг, – Неделег не ожидал от себя такого писка.

– Ты понял, в какую историю втравил нас?! – Лукас взял мужа за плечи и встряхнул. – От магов вообще нужно подальше держаться. А некроманты… Некроманты мстительны. Что будет, если вернется хозяин дома? Не верю я, что он умер.

Неделег раскрыл было рот, чтобы рассказать все, но Лукас резко отстранился.

– Снимай штаны!

– Что? – не поверил своим ушам Неделег.

– Как старший я несу за тебя ответственность и для твоего же блага вынужден наказать. Иначе ты так и будешь влезать в неприятности. Снимай!

– Лукас, не надо! Я объясню!

Но было поздно. Лукас, выведенный из себя его неповиновением, сел на широкую скамью у стола и, дернув непослушного мужа на себя, перекинул через колени. Самолично заголил задницу и принялся отвешивать звонкие шлепки. Слава вседержителю, ладонью…

Неделег закусил губу – было не столько больно, сколько обидно! Даже в детстве его не наказывали столь примитивным образом, отец всегда проводил разбор поступков, заставлял делать выводы, а уж потом следовала кара сообразно деянию. Но вот бить никогда не бил, считая это недостойным себя.

Кожа на заднице горела от ударов, он непроизвольно начал ерзать, пытаясь смягчить шлепок, но Лукас второй рукой прихватил его поперек спины, лишая свободы маневра. Жар от полыхающей кожи на ягодицах загадочным образом трансформировался в возбуждение. Неделег с ужасом думал, что это его состояние не может укрыться от мужа – не почувствовал такой стояк только бы натуральный пень! Покрывшийся мурашками от сладкого ужаса пред расплатой, он не сразу обратил внимание, как изменилось дыхание Лукаса и как удары из карающих стали ласкающими, и поерзал уже с вполне определенной целью.

– Что ты творишь? – Лукас за волосы повернул его голову к себе.

Неделег не знал, что сказать, и только облизал пересохшие от волнения губы.

– Что ты творишь, – почти простонал Лукас и спихнул мужа с колен. Возбуждение было неправильным, остро-болезненным и отчего-то невозможно тягуче-сладким. Теперь они стояли лицом друг к другу и оба тяжело дышали, да еще Ноэль постоянно облизывал кончиком языка нижнюю, более полную губу. Лукас не выдержал. Шагнул навстречу, вжал молодое гибкое тело в себя, положил ладони на горячие ягодицы и впился губами в жаждущий поцелуев рот.

Неделегу было уже все равно, легкая боль от рук на слишком чувствительной от недавней экзекуции коже – как пряная приправа в привычном блюде – придавала остроту ощущениям, и он бросился в них с головой, отринув все другие мысли и чувства. Только наслаждение, только желание единения здесь и сейчас. Все остальное отступило на второй план. Поэтому он совсем не возражал, когда его положили грудью на массивный дубовый стол и поимели прямо под собственным портретом. Неважно. Господин Моро при жизни и не такое видал и молчал, а в виде портрета тем более не проболтается.

Лукас с трудом поднялся с распластанного на столе мужа. Ярко-красные ягодицы выделялись даже в полутьме небогатой окнами комнаты. Зрелище оказалось настолько вызывающе неприличным, развратным и откровенно бесстыдным, что Лукас мгновенно ощутил знакомую тяжесть в паху, несмотря на то, что предыдущая разрядка была вот-вот.

– Ноэль, с тобой все в порядке? – спросил он не подающего признаков жизни мужа. Обиделся? Нельзя было смешивать наказание и…

– Угу, – едва слышно отозвался тот и сделал слабую попытку встать.

– Пойдем, я отведу тебя в спальню, – Лукас помог Ноэлю встать, закинул одну его руку себе на плечо и подхватил под колени. В наспех зашнурованных штанах стало совсем тесно.

Неделег удобно устроился на руках мужа. Расслабился и прикрыл глаза. Новый опыт, несмотря ни на что, понравился, и внутри вместе с растекающейся по членам негой зрело желание повторить. Не сам акт соития как таковой, а именно то, что предшествовало ему, и не в качестве наказания, а как прелюдию любовной игры. Яички предвкушающе поджались, а натруженное за сегодня отверстие сладко заныло.

В спальне Лукас положил Ноэля на кровать поверх покрывала и хотел было удалиться, чтобы дать тому прийти в себя и отдохнуть, но уйти оказалось невозможно – муж разжимать объятий не спешил и все льнул, все тянулся за поцелуями…

Покинуть спальню удалось только гораздо позже обеденного времени. Лукас с сожалением посмотрел на свернувшегося под покрывалом Ноэля, усилием воли запретил себе даже думать о том, чтобы остаться, и все же отправился по делам, которые как назло состояли всего лишь в ожидании ответов и напоминаниях о себе.

Как только за Лукасом закрылась дверь, Неделег вскочил и поспешно привел свою одежду в порядок. Ему в голову пришла замечательная мысль, и тянуть с ее воплощением в жизнь не стоило – муж мог в последующие дни оставаться дома и помешать. Первым делом Неделег проверил черный ход, дверь едва держалась в прикрытом состоянии, грозя распахнуться от любого сквозняка. Вместо привычного накладывания чар пришлось чинить засов, вышло неаккуратно и даже грубо, но на лучшее рассчитывать не приходилось. По крайней мере, так никто ничего не заподозрит, и жить с открытой дверью не придется.