– Итак, начнем, – раздался голос одного из скрейлов, и я мысленно обозвал его председателем.

Речь его была невероятно скучна. Любое публичное выступление, отчет или доклад, проводимый для проформы, вызывал у меня только одну реакцию – непреодолимую сонливость. Слушать нуднейший доклад про какой-то гандоний и его места обитания в природе не было никаких сил. Сначала я попытался осторожно подпереть голову рукой, сделав сосредоточенное лицо, но получил локтем в бок.

– Сядь ровно!

Пришлось откинуться на спинку и пытаться вздремнуть так.

– К сожалению, наших запасов едва хватит на год, и назрела необходимость решать вопрос кардинально, – нудел председатель.

– Мы испробовали все официальные возможности, – встрял кто-то с другого конца стола.

– Надо изыскивать новые! Не иметь возможности покинуть эту планетенку по первой необходимости – нонсенс для высокоразвитой цивилизации!

– Мы уже третий цикл заседаний обсуждаем и исчерпали все возможные варианты…

На этой пессимистической ноте я все-таки отрубился. Спать с открытыми глазами я научился еще в училище, тут главная задача не захрапеть ненароком.

– …перерыв!

Волшебное слово заставило встрепенуться. Муж встал, громко отодвинув стул по гладкому каменному полу.

– Идем.

Почему-то мне показалось, что несколько пар глаз проводили нас с нескрываемым интересом. Я постарался отделаться от этого ощущения, решив, что внимание вызвано необычностью ситуации. Вряд ли на заседаниях их Совета часто присутствовали люди.

– Проходи, – муж открыл дверь в крохотную комнату, опознанную мной как санузел.

Пока я собирался сказать, что в общем и целом пользоваться местными удобствами не хочу, меня уже привычно нагнули.

– Это были последние трусы, – сообщил я мужу, намекая на восполнение гардероба.

– Вообще не понимаю, зачем они тебе. Мешают только, – он прижался ко мне всем телом и запустил руки под накидку, оглаживая мошонку и проводя пальцами по начинающему твердеть члену.

– Без трусов ходить негигиенично, – выдал я, прислушиваясь к возникшим ощущениям.

Муж почему-то промолчал. Я ждал, когда все закончится, рассматривая темные прожилки на светлом мраморе.

– А ты знаешь, что, что если ты кончаешь в тот момент, пока я еще в тебе, то внутри у тебя все сжимается? – внезапно спросил муж, все еще не отодвигаясь.

Я пожал плечами:

– Догадываюсь. Оргазм же.

– Мне нравится.

– Я рад.

В зале совета мы заняли свои места под пристальными взглядами остальных, что напрягало. Зачем было тащить меня сюда, было непонятно.

– Раз мы теперь все в сборе, продолжим обсуждение, – кинув на меня косой взгляд, объявил председатель.

Заснуть теперь не получалось. Нормально подмыться из-под крана не удалось, и едкая жидкость теперь потихоньку вытекала из неплотно сжатого отверстия, раздражая нежную кожу вокруг ануса. Не помогала ни самодельная затычка из плотно свернутой бумаги, ни надетые задом наперед трусы – дискомфорт был слишком сильным, чтобы благополучно про него забыть. Да и высыпался я последнее время более чем хорошо. Пришлось сидеть и, сделав серьезное лицо, слушать.

На следующий день все повторилось, и через день тоже. Всю неделю я сидел рядом с мужем, который время от времени уводил меня в «комнату отдыха» и потом под понимающими взглядами возвращал на место – привилегия, однако. Чтобы не терять время на походы домой, ему разрешили держать младшего при себе, мое мнение в расчет не принималось, тем более что результаты у нас с ним были превосходными, и у мужа снова затеплилась надежда на удачную карьеру и высокий статус.

Из отрывочных реплик и длинных спичей удалось вычленить суть проблемы. У скрейлов была высокоразвитая цивилизация, построенная на использовании одного то ли минерала, то ли металла. Когда-то на их родной планете его было в достатке, потом запасы поистощились, и гуманоиды отправились в глубины космоса на разведку, вдруг где найдется еще месторождение или залежи нужного вещества. Как назло, в обозримой вселенной ничего подобного не было. Вместо того чтобы искать какую-нибудь замену этому самому гандонию, они небольшими группами разлетались в разные стороны, прочесывая планеты, их спутники и мимопролетавшие астероиды. И вот три сотни лет тому назад одной из групп улыбнулась удача – сканеры засекли на некой обитаемой планете наличие вожделенного элемента. На радостях они избавили планету от столкновения с метеоритом и уже потирали ручки, полагая, что договориться с аборигенами не составит труда. Облом подкрался незаметно: на старушке Земле месторождения были выработаны под ноль. При этом местное население использовало важный стратегический элемент совершенно варварским образом – чуть ли не покрывая им кухонную утварь для придания грязеотталкивающих свойств.

Скрейлы рыдали и пытались наладить торговые связи, покупая посуду и прочее, но слой был настолько тонок, что само по себе это не имело смысла. Единственный рудник, где производилась добыча нужного элемента, располагался в поясе астероидов Юпитера, и владел им такой упертый засранец, что все переговоры с ним непременно заходили в тупик. Так что скрейлы находились в состоянии, близком к панике. Отсюда и утилизация мусора – таким образом удавалось наскребать самый минимум, позволяющий хотя бы поддерживать связь с родиной.

Муженек же был кем-то вроде координатора проекта, отвечал и за разведочные работы, и за переговоры, и за что-то еще.

А еще я понял, что понадобилось от меня тому покойничку в парке – часы. Те часы, которые потом так таинственно исчезли в тюрьме и которые были процентов на восемьдесят из этого самого годония – в первый раз я неверно расслышал. Часы были так себе, подарок бывших сослуживцев, но проходили под маркой «раритет». Оказывается, еще пару веков назад такие вещички были в моде, а теперь помогли бы скрейлам продержаться еще какое-то время, все-таки годоний использовался теперь только там, где без него совсем невозможно было обойтись – при дальних межпространственных прыжках, например.

Пока Совет переливал из пустого в порожнее, я скучал – никаких развлечений для меня предусмотрено не было. Волей-неволей приходилось обдумывать услышанное, поэтому когда одна простая мысль пришла мне в голову, я непроизвольно положил руку на коленку Ай-Лау.

– Что? – спросил он одними губами.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но он быстро вскочил и, извинившись, потащил в «комнату отдыха».

– Прости, в этот раз забыли объявить перерыв, – муж привычно развернул меня носом к стене и обнажил задницу.

– Поговорить надо, – я развернулся и оказался лицом к лицу с его озадаченной физиономией.

– Но…

Я чувствовал, как половой орган мужа слепо тыкается мне в яйца. Было щекотно и мешало сосредоточиться на том, что хотелось обсудить.

– Как ваш народ отнёсся бы к не совсем честному способу заполучить этот ваш жизненно важный годоний?

– Не совсем понимаю суть вопроса.

– Что если его просто спереть?

– Что?

– Украсть, – поправился я.

– Ни один скрейл не пойдет на воровство!

Ну да, а тот орел в парке, конечно, хотел часики у меня купить. Ну-ну!

– Это несмываемое пятно на репутации!

– Хорошо, допустим, что некие пираты напали на транспортный корабль, перевозящий годоний. Возможны разные варианты: просто воровство чужими руками, ограбление с последующим возвращением награбленного доблестными стражами порядка, при этом оплату можно взять тем, что необходимо…

– Его не перевозят грузовыми кораблями. Не так много добывается годония, чтобы гонять отдельный транспортник. Туристический лайнер обычно берет контейнер наподобие почтового. Рудники – излюбленное место туристов, – муж задумался, теперь следовало додавить:

– Еще лучше! Пираты нападают, скрейлы догоняют и возвращают часть награбленного.

– Почему часть?

– Да чтобы подозрений не вызывать! – я уже начал злиться.

– Доверить такое дело наемникам немыслимо, они всегда могут обмануть, – заявил он и внезапно добавил: – Да и таких связей у нас нет, мы очень обособленная раса.