Постепенно, но и не очень медленно, поток грузов, переправляемых по воздуху, обмелел в несколько раз, грозя пересохнуть совсем, окруженные войска неотвратимо теряли и подвижность, и огневую мощь. Командование 16‑й армии добилось таки от Гитлера разрешения на прорыв, но оно к этому времени сильно запоздало. Во время обороны и последующего прорыва корпус потерял больше двух третей личного состава и практически все тяжелое вооружение. По сути дела, его пришлось формировать заново, а генерала Василевского то его внезапное прозрение вознесло в ряды штабной элиты. Вполне заслуженно занесло, потому что теперь он стал стратегом и оператором по‑настоящему.

Бойцов сводного полка срочно требовали по месту постоянной службы, оно и понятно, без каждого из них было плохо, а без двух‑трех так и вообще зарез, но тут как раз подвернулось еще одно совершенно определенное дело, которое нужно было не выполнять, пусть даже героически и не щадя своей жизни, а просто‑напросто конкретно выполнить. Это было сделано, и после этого полк оформили на постоянной основе, дав гвардейский статус и почетное название "Демянский".

Во время, которое не обозначало ничего, и не было связано ни с чем, в восемь часов ноябрьского утра на опушке леса полыхнуло, взвыло оглушительно и устрашающе. Редкую цепочку массивных машин, расположенных в семистах‑восьмистах метрах друг от друга, язык не поднимался назвать позицией. Машины боевого обеспечения находились сейчас позади, замаскированными в лесу. Зато там, на юге, полыхнуло сразу вдоль всей линии горизонта, темной, зубчатой, еле видной. Следом ее затянула сплошная пелена дыма, пыли, пара ли, кто там разберет? Туда‑то, в непроницаемую для глаз, медленно оседающую завесу испорошенного, распыленного, неидентифицируемого вещества, стремглав нырнули юркие машины штурмовых групп саперов. По окрестным лесам залязгало, заревело, между редких деревьев показались первые машины танковых частей, издалека донесся глухой, пульсирующий рев артподготовки, а спереди, там, где исчезли штурмовые группы, несколько раз резко, раскатисто ахнуло. Расчеты установок смотали провода, сняли машины со стопоров и двинулись вслед за передовыми танковыми ротами. Мир за пеленой тучи, которая, оседая, еще продолжала двигаться навстречу рванувшимся в атаку частям, был страшен. Обугленные, лишенные хвои и ветвей деревья, изломанные, расщепленные деревья, мертвые окопы с редкими трупами на передовых позициях, опрокинутые орудия на закрытых позициях артиллерии. Необозримые черные проплешины лишенной снега, спекшейся земли, похожей на шлак, парили, как горячие ключи по зиме, затягиваясь густым туманом. Черные скопления изуродованной, дымящейся техники. Вот отсюда, с примерно обозначенных позиций, без знакомых ориентиров, установки снова заняли огневые позиции, развернулись, и дали второй залп прежде, чем уйти за следующей группой танков. Судя по тому, что было слышно с юга, боя практически не было. Очевидно, начальство хорошо накрутило хвост командирам атакующих частей, потому что они рвались вперед, оставив обычную осторожность и стремясь только продвинуться как можно дальше туда, на юго‑запад, пока не началось. Смертную полосу, по утверждению некоторых устланную трупами в три слоя, преодолели с какой‑то бредовой, волшебной легкостью, почти не понеся потерь.

– К исходу 22 ноября на западном фасе выступа войска Калининского фронта обошли Великие Луки с юга и обозначили поворот общим направлением на Смоленск. С рассветом 23 ноября передовые танковые части с десантом на броне в сопровождении штурмовых групп общей численностью до батальона, на штатном транспорте далеко оторвались от главных сил и не были своевременно обнаружены разведкой противника, возможно, в связи с невысокой численностью, и столкнулись с передовыми частями сорок первого танкового корпуса немцев, движущимися в походных колоннах. Командир бригады принял решение на начало встречного боя с целью приостановки продвижения противника, тем временем отдельный дивизион реактивных установок произвел два залпа по колонне противника. После этого, в исполнение приказа командования фронтом, дивизиону было приказано направляться в армейский тыл. Танковые части завершили разгром колонны исходной численностью до моторизованного полка, потеряв до половины исходной численности и продолжили движение. Последнее сообщение о том, что вступили в бой с танковыми частями противника, пробуют оседлать просеку и закрепиться, но имеют слишком мало противотанковых средств. К этому моменту к месту боя начали подходить основные силы 3‑го танкового корпуса, постепенно вступая во встречный бой.

– Опять по частям!

– Так точно. Положительным моментом тут является только то, что немецкие резервы тоже вступают в бой постепенно, с марша, не успевая полностью развернуться в боевые порядки и в неоптимальной конфигурации. Танкисты, помимо боевых частей, постоянно встречают колонны тыловиков и мотопехоту без развернутых противотанковых средств. Сейчас 41‑й танковый корпус немцов пятится на юго‑восток, он задержал продвижение наступающих войск, но уже понес неприемлемые потери и в ближайшее время не сможет быть использован для контрудара во фланг наступающим частям Калининского фронта. Согласно имеющимся разведданным, немецкое командование спешно перебрасывает к месту прорыва резервы. Командование фронта предполагает последующий удар нанести еще западнее параллельно сложившейся линии фронта, перенеся таким образом направление главного удара в обход завязавшихся боев, продвинуться дальше на юг и втянуть во встречное сражение большую часть резервов, направляемых к Волге.

– Скажите, товарищ Жуков, ви не преэдполагаете проведение операций на окружение и на вашем, центральном участке фронта?

– Никак нет. Имеющиеся силы и средства не позволяют проводить здесь крупных фронтальных операций на окружение, в силу хотя бы лесисто‑болотистого характера местности и неравноценности имеющихся в составе фронта соединений. В то же время конфигурация фронта и расположение сил противника не позволяет отрезать их от основной группировки… Только это, может быть, и к лучшему.

– Объясните.

– Намечается сразу несколько тактических мотивов. Во‑первых – захват и пересечение железных и шоссейных дорог в условиях лесисто‑болотистой местности без попыток создания прочного кольца окружения. Вместо того, чтобы истреблять окруженных, заставлять их форсированно выводить войска с угрожаемых позиций при недостаточном снабжении. Это, конечно, гораздо меньший уровень безвозвратных потерь живой силы, но в условиях зимы обозначает катастрофические потери в технике и тяжелом вооружении, а также значительную убыль отставшими, обмороженными и больными.

Сидевший здесь же с опущенной головой Клим Ворошилов приподнял голову, искоса поглядев на докладчика. Впервые за несколько лет он, неожиданно для себя, ясно и отчетливо понял, о чем идет речь и что именно это может значить. Понимание это было сродни чему‑то вроде мрачного вдохновения.

– Во‑вторых, – прорывы на узком фронте сравнительно небольших по численности подвижных сил, преимущественно для создания угрозы и уничтожения в равной степени выдвигаемых противником резервов и отступающих на марше. Бить не окопавшихся окруженцев, а колонны на марше, сделать их первоочередной целью. Это предъявляет меньшие требования к взаимодействию и координации. Можно ожидать, что на какое‑то время это сделает наши действия менее предсказуемыми для противника.

– А если гитлеровцы разгадают основную цель наступления на центральном участке?

– Товарищ Сталин, а мы пока и не задаем им никаких загадок. Мы их бьем честно, бесхитростно, и на полном серьезе. Они могут отвести войска из Ржевско‑Вяземского выступа, поняв, что цена такой угрозы Москве может быть слишком велика. Но вот отдать сейчас Смоленск, когда под Сталинградом начались события, требующие оперативного реагирования, они не могут. Это обозначало бы полное разрушение системы снабжение и в центре, и на юге. Угрозу окружения всей группы армий "Север". Это обозначало бы практически мгновенную катастрофу. У нас на это не хватит сил и средств, но они‑то этого не знают и поэтому перебросят сюда резервы. Так что деблокировать Сталинград им будет нечем. Дополнительным обстоятельством может послужить возможная дезориентация противника, успешный на данный момент прорыв на центральном участке фронта, там, где они и ожидали удара, не позволит оценить серьезность происходящего на Волге.