Старый, седой, морщинистый человек со слезящимися глазами слегка поклонился и неровным голосом произнес:

- Да. Очень рад, господин адмирал… У нас огромные, почти катастрофические неприятности. Как вам известно, "Эттал" только официально контролирует тридцать пять процентов рынка марекультуры в Конфедерации, но это только для налогового ведомства, чтобы не лезли антимонопольные службы. А на самом деле… В общем, - с нами не спорят другие компании аналогичного же профиля. Разумеется, вы осознаете, что мои слова не могут служить поводом к иску…

- Дальше, доктор, дальше… Мощь трестов есть мощь державы, и выполнение налоговым ведомством его задач есть проблема исключительно только налогового ведомства.

- Да. Так вот, почти треть товарной продукции "Эттал" дает отделение "Юго-Восток". Наши угодья расположены на отмелях и берегах архипелага, по решению Конвенции объявленной международной собственностью сразу же после Океанской Войны и тогда же названного Мидеррийским Архипелагом, архипелагом-посредником.

- Уж настолько-то я географию помню. И в войне этой участвовал. Так что продолжайте.

- Да. К нам явились сразу в несколько береговых офисов какие- то неизвестные люди и предложили нанять их для охраны угодий. Естественно, - у нас квалифицированный персонал, - от их услуг отказались. Ох, что значит - отсутствие опыта! Любой лавочник из большого города в ту же минуту сообразил бы, в чем дело. И отреагировал бы правильнее. Короче…

Трясущимися руками он вставил видеоблок в реплик известной имперской фирмы "Радунь".

- Смотрите. Вот до. А вот это вот, а вот сейчас вы видите, как выглядели угодья после… Происшествия…

Действительно, - разница была такая, что даже у посторонних людей поневоле начинало щемить сердце. Поля дохлой, плавающей кверху брюхом рыбы, - так, что не было видно свободной воды. Ламинария, превратившаяся в грязно- бурую пену на десятках квадратных километров. Испотрошенные, набитые изломанными гниющими раковинами садки для моллюсков, гектары и гектары. Неподвижные человеческие тела на берегу.

- Они минировали садки, так что с первыми взрывами погибли двенадцать человек, а потом взрывы на устричных фермах еще продолжались. Они почти полностью уничтожили нашу гордость - селекционное стадо пельха, специально выведенных для условий теплых морей. А еще, еще они применили такие яды… Такие… - Старик вдруг всхлипнул и отвернулся. - Простите, я не могу на это смотреть. Вы поймите меня, господа, в этой ситуации убивают не убытки даже, а это абсолютное пренебрежение чужим трудом, то, что им совершенно п- плевать, какой чудовищный вред они творят… А потом эта тварь заявилась прямо ко мне:

- Вот видите, - говорит, глядя прямо в глаза, - что бывает, когда нет надежной охраны. Конкуренты, - это такие грязные люди, они на все способны. Местные жители, - вы слыхали? - не хотят больше на вас работать, боятся.

А вы представляете себе, что это такое, - возить ВСЕХ рабочих с континента, да еще и учить их потом, расселять? Ну ладно, я спрашиваю, какие у них условия, а он, не моргнув глазом, заламывает цену в пять раз больше первоначальной и говорит, по-прежнему глядя в глаза:

- Но мы же не знали, что они способны на такое!

Мы вооружили пару исследовательских судов корпорации, посадили туда отставных военморов…

Адмирал тревожно пошевелился и кашлянул:

- Простите, доктор, это было с вашей стороны чрезвычайно опрометчиво.

Ваз кивнул.

- Да. Но мы поняли это слишком поздно. Один корабль исчез, а другой был взорван прямо возле причала… Капитан Беотрикс утверждает даже, что - откровенно, торпедой. После этого угодьям был нанесен новый жестокий и точно рассчитанный урон.

- Ага, понимаю… Платите?

- Нам больше ничего не остается делать. Поверьте, господа, - дело не только в наших доходах. Мы кормим миллионы людей, а позволяем получить полноценное питание - десяткам и десяткам миллионов… Даже не сокращение, даже просто отсутствие развития, даже просто сокращение темпов развития будет иметь серьезнейшие последствия… Ведь не кто-нибудь, не эти визгуны из экологических обществ, а мы, именно мы ликвидировали все ваши мерзкие похоронки с отравляющими газами и радиоактивной золой! Мы, а не продажные чиновники заставили промышленников прекратить слив промышленных помоев в воду, мы их замучили штрафами и расследованиями!

- Ну, доктор, зря вы считаете нас такими твердолобыми…

- О-о-о, опять он, - старик покачал головой, - опять этот знакомый тон, тон Ответственного Лица, сановника, которому одному доступно это высшее знание, - что именно важно и соответствует неким высшим интересам. О, эта бесконечно знакомая снисходительная улыбка!

- Но мы же ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ничего не можем сделать! Не в нашей власти послать военные корабли! Для охраны частных интересов!! В интернациональные по статусу воды!!! Силы Конвенции? Это даже не смешно… Вы себе не можете представить, насколько это сложно…

Старик тихо, медленно и полуприкрыв глаза покачал головой, и видно было, что его не переубедить и не заставить изменить мнение.

- А вот это как раз и составляет суть вашей работы. Если бы не было сложных проблем, без чиновников было бы дешевле обойтись. Я, видите ли, в том числе и экономист. Парламент получит все выкладки. И прогноз деградации страховых фондов, и взлет цен на страхование, и количество денег, недополученных налоговым ведомством от прямых и косвенных налогов. И ожидаемое увеличение уровня безработицы в шести ведущих субъектах Конфедерации. И повышение цен на марепродукты. А также все остальное. Оппозиция будет в восторге. Часть материалов будет надлежащим образом освещена нашими независимыми масс-медиа… Если бы вы только знали, господа, как я все это ненавижу! Но, - он развел руками, - все-таки умею. А на службе у нас есть люди, которые умеют это еще лучше. И выхода у нас нет. Не смею больше занимать ваше время, господа…

Оставшись вдвоем двое мужчин переглянулись.

- Знаешь, Сэлли, - наконец, нарушил молчание штатский, - я бы все-таки попробовал что-нибудь сделать. И дело даже не в его угрозах… Хотя они сами по себе более, чем неприятны. Дело в том, что все, буквально все, что он говорил, является, как это ни странно, правдой.

- Хорошо. Попробуем тогда действовать стереотипно, через обычные дипломатические каналы.

- А ты отдаешь себе отчет…

- Что мы, если совпадет, можем запустить о-огромаднейший маховик?

А почему бы, собственно, и нет? Ежели, конечно, все будет сделано по закону?

- А мне тут в голову пришла одна мысль… И есть у меня впечатление, что мысль эта может оказаться неплохой. Вафф, соедините меня с военным атташе Империи…

Высоко-высоко по небу ветер гонит быстрые, нечастые облака, и оттого, как положено в такую погоду и в этот сезон, вода на гранях волн под солнцем блестит режущим алмазным отблеском. Над водой ветра нет: крупная, ленивая зыбь сама по себе поднимает- опускает лежащий в дрейфе корабль хорошей современной постройки. Судно напоминает не то лайнер, не то военный транспорт, но есть в нем некие черты, придающие ему некоторое сходство с плавбазой. Заказчик не поскупился: корпус выполнен из корозионностойкого титанового сплава с шестислойным покрытием из органических и неорганических полимеров. В каюте все окрашено в светлые, ровные, нежные тона, изящно и сильно скруглено. На стенах - несколько картин небольшого формата - и все. Больше никаких украшений. Смуглый человек в свободных белых одеждах был занят: он читал существующую всего лишь в трех экземплярах книгу Учителя, называвшуюся "Человеческое существо, как текст" и относившуюся к числу четырех Закрытых Книг. Впрочем, непосвященный ничего и не понял бы в строчках, состоящих из цветных пятен тысяч оттенков, порой - сливающихся, порой - образовывающих сложные узоры. И не только простой смертный, - пожалуй, перегорели бы электронные мозги криптоаналитического отдела любого штаба. Они не разобрались бы даже в принципах. Тихо, ненавязчиво прозвучал зуммер вызова. Во время его занятий? Значит, произошло что- то совсем уж невероятное и вовсе экстраординарное. Человек простер руку, преграждая путь лиловому лучу и спросил, глядя на световой зайчик, дрожащий на его ладони.