– Лихорадка. Гиллиан постарался. Ничего, Арчи ему мозги вправит, когда вернется.

– А куда Арчи уехал? – рассеянно поинтересовался Лиам, обнаружив висящий на треноге котелок, от которого шел умопомрачительно вкусный дух.

– Арчи? Нет, Арчи дома. Гиллиан уже пятый день за лекарем ездит.

– А зачем ему лекарь? – Все-таки котелок Лиама интересовал гораздо больше.

– Для тебя. Ты долго не в себе был. Неделю целую. Вот все и говорят, что Гиллиану надо мозги вправить. Слишком рано он без отца остался, учить уму-разуму было некому. Это надо было такое выдумать, на человеческого мальчишку накинуться со своими…

– Нет, ничего подобного, – запротестовал Лиам, – все по согласию было, – тихо закончил он, не желая, чтобы Гиллиана обвиняли в том, чего тот не совершал. А то выдумали – снасильничал.

– И метил тоже по согласию? – подозрительно поинтересовался омега и все-таки пошел к котелку.

Лиам шумно сглотнул выделившуюся слюну.

– Это я не помню. Но точно не силой.

Омега промолчал, наливая в миску густой суп.

– Это вы сами разбирайтесь. Тебя покормить, или сам справишься?

Лиам протянул дрожащую от слабости руку к ложке.

– Ладно, а то разольешь половину, – омега зачерпнул суп, подул и поднес к самым губам.

Лиам хотел возмутиться, но желудок настойчиво требовал еды, а еда вот она – прямо перед носом. Пришлось смириться и послушно открывать рот. Ему казалось, что он сейчас съест целый котелок, и будет мало, но не осилил и половины миски. Устал. Наелся и чувствовал себя совершенно без сил.

– Отдыхай, – омега помог лечь, – сейчас повязки сменю, и можешь поспать. За Алана не переживай, он под присмотром.

Лиам благодарно кивнул, стыдясь признаться, что сам и не вспомнил о мелком. Затем вытерпел прикосновения холодных, пропитанных какой-то пахучей дрянью тряпок, подождал, пока омега закрепит их, и едва дождавшись, когда повязка согреется от тепла его тела, провалился в сон.

В следующий раз он проснулся в темноте. В очаге алели угли, немного разгоняя кромешный мрак. Лиам попытался сесть.

– Куда? – спросил сонный голос откуда-то справа.

– Надо…

Ему помогли подняться на подкашивающиеся ноги, проводили до нужника. Справив естественные надобности, Лиам почувствовал себя гораздо лучше, как будто жизнь заявляла права на тело с помощью таких вот простых… надобностей.

Еще день он провалялся в постели почти безропотно. Но молодость брала свое, тело хотело движения, а еще Лиам очень страдал от невозможности помыться. Его, конечно, обтирали, смоченными в душистом уксусе тряпками, но это было совсем не то.

На третий день он сбежал. Просто дождался, пока его нянька отвернется, и тихо прошмыгнул в дверь. На улице было свежо. Упоительно пахло палой листвой, сухой травой и немного сыростью. От счастья защипало в глазах – свобода! Наконец можно пойти нормально вымыться, потом забрать мелкого и вообще выяснить, что они все тут себе навыдумывали. Ведь все хорошо, правда, все хорошо!

Он с наслаждением окунулся в бодрящую и прозрачную, как горный хрусталь, воду, совершенно позабыв, что не взял с собой ни мыла, ни ветоши для того, чтобы потом промокнуть тело от влаги.

– Нет, ну вы посмотрите на это!

Лиам обернулся и покраснел, заметив на берегу Арчи и двух его братьев.

– Добрый день, – зачем-то сказал он.

Арчи скрестил руки на груди.

– Полегчало? – более доброжелательно спросил Алистер и едва заметно улыбнулся.

– Да, спасибо. Реджи, не мог бы ты принести полотенце и мыло?

– Полотенце принесет, а мыться будешь в купальне! – распорядился Арчи.

Реджи почти бегом кинулся выполнять распоряжение.

– Лиам, я хочу, чтобы ты мне рассказал, что произошло, – более спокойно сказал Арчи, дождавшись, пока Лиам выберется на берег.

– А что произошло?

– Гиллиан тебя точно не насиловал?

– Насиловал? Так бы я и дался!

– Он сильнее!

– Против ножа никакая сила не поможет, – отстраненно произнес Лиам, не вовремя вспомнив мага. – Нож всегда при мне, – закончил он тихо.

– Ли, не выгораживай его.

– Я убил двоих, кто пытался меня поиметь против воли. Арчи, ты правда думаешь, что третьего моя совесть бы не выдержала? – Лиам, сделавший уже пару шагов в купальне, остановился и оглянулся через плечо.

– Кхм…

– Я готов ответить по закону, ежели такова будет ваша воля, но сожалеть об этом не собираюсь.

– За насилие в наших землях полагается смертная казнь, – сказал Реджи, – так что не переживай – закон на твоей стороне. И я рад, – добавил он, немного помявшись, – что у вас с Гиллианом все было по согласию, – и протянул руку.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Лиам и пожал протянутую руку, а затем еще две. – А сейчас я бы хотел все же вымыться и забрать малыша. Соскучился.

Все то время, пока Ли провел в купальне, он соображал правильно ли поступил. И когда возился с мелким, который показался больше, чем помнилось с последнего раза, тоже думал об этом. И когда шел в трапезную, немного переживал – наверняка Арчи, а если не он, так Реджи или Алистер рассказали остальным про его откровение, и как отнесутся к такой правде альфы, было непонятно.

В трапезной стоял знакомый гул, все общались со всеми, делясь новостями дня и просто тренируя языки в бессмысленном трепе.

– Ли! – Реджи замахал руками как ветряная мельница. – Иди сюда!

Лиам усмехнулся, как будто он мог сесть еще куда-то, кроме привычного места.

– Как малыш? – спросил кто-то с другой стороны стола.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался еще кто-то.

Все было как обычно. Почти. Отвечая на вопросы, Лиам силился понять, что же не так. И только выходя из-за стола и пожимая очередную, чуть не сотую за сегодня руку, понял: его признали ровней. Своим. Альфой.

 – Гиллиана схватили, – Реджи стоял в дверях, держа руки в карманах, и смотрел исподлобья, кусая губы. Голос звучал глухо и безнадежно.

Лиам перестал трясти перед мелким погремушкой, и тот возмущенно закряхтел, недовольный, что с ним перестали играть.

– Как и где?

– В ближнем городе лекаря не нашлось. Ему же самый лучший был нужен, абы кто не устроил. Понесло его в Роймер, а это, сам понимаешь, второй город после столицы, – угрюмо сказал Реджи. – С магом поцапался – тот ехать в нашу глушь не хотел… Ну и стража его того… Сначала за оскорбление мага, а потом узнали, в темницу посадили.

– А как узнали?

– Его портретами были все столбы оклеены, чего уж тут не узнать!

– Откуда это известно, кто привез известие?

– Он со стражником договорился. Да тот долго собирался, как бы поздно не было…

– Как поздно? А суд? – Лиам подхватил разревевшегося от обиды Алана на руки и прижал к груди.

– Какой суд? Мятежник, государственный преступник. Ради него тревожить судейских? Арчи говорит, что…

– Так, где стражник? Поговорить с ним надо, расспросить как следует, – он оборвал Реджи, не дал договорить, не желая знать, какую гадость сказал Арчи.

– А что ему у нас делать? Уехал уже.

– Хорошо, тогда я выезжаю немедленно. У Калеба карту спрошу и поеду. А ты Алана отнеси, – Лиам протянул мелкого Реджи. С недавних пор Алана выдавали понянчить часа на два-три, запретив купать в реке. Лиам, с одной стороны, был благодарен за помощь, понимая, что мелкому лучше в теплых помещениях омежьей половины, но сожалел о том, что купать ребенка уже нельзя. Рассудок подсказывал, что перерыв был значительный, и начинать окунать малыша в холодную уже по осеннему времени воду глупо. Заболеет, да и вряд ли понравится настолько прохладная вода.

– Отнести – отнесу, но я с тобой поеду. Бери карту, и встречаемся в конюшне.

Лиам вышел вслед за Реджи, радуясь, что будет не один.

– Калеб, – он остановился за спиной у старика, дождавшись пока тот обернется, – Калеб, мне нужна карта. Мне надо добраться до Роймера.