Итак, придя к Дрону, и скачав музыки для цели визита и обсудив последние новости в движении, хозяин предложил пройти на кухню и испить травяного чая. Тут Гектор и решил осторожно начать свой разговор.

- А ты слышал что-нибудь про журналы питерской БТО?

- Да, ты знаешь, знаком, - нехотя ответил Дрон, - но меня они как-то не впечатлили.

- Не впечатлили? – удивлённо сказал Гектор, - ведь это рупор пропаганды их дел и идей, а разве их дела ничего для нас не значат?

- Значат, конечно, - отвечал Дрон, - и мы учитываем их опыт в борьбе, но это не значит, что мы прибегнем обязательно к нему. Нужно двигаться вперёд, а не стоять на месте. Новое время диктует новые правила игры.

- Не могу поверить, - растерянно произнёс Гектор.

- Да что тут такого в них? – с некоторым раздражением сказал Дрон, - ты будто их читал вообще?

- Да, - решительно отвечал Гектор, - недавно мне довелось их прочитать. И я воспринял их слова как призыв к решительным действиям. Как рецепт предреволюционной смуты, которая раскачает спящий мир до революционной ситуации, когда огни нашей ночи смогут возжечь в нём пожар новой эры!

- Да, журналы БТО, - улыбаясь, произнёс Дрон, - так вот значит в чём причина твоих вопросов и этих красивых слов.

- Надеюсь, что не только слов, - с чувством парировал Гектор, - но только я вот не понимаю, почему их ещё прочитало так мало людей.

- На то есть свои причины, - серьёзно ответил Дрон, - а как они, кстати говоря, попали к тебе? – и тут же, не дожидаясь его ответа, произнёс, - а впрочем, я догадываюсь, можешь не говорить. Прискорбно, конечно, что ты их прочитал и спешишь с преждевременными выводами.

- Прискорбно? – недоумевал Гектор.

-Да, и вообще, что я думаю об этих журналах, - отвечал Дрон, - то, жаль, что они просочились в наше движение. Слишком много в них ненужной агрессии, глупой жестокости, что на неокрепшие умы молодых национал-социалистов может сказать пагубное воздействие. Юношескому максимализму, который и в тебе заговорил нынче очень громко, свойственно считать, что стоит сделать только шаг навстречу мечте и весь мир падёт к его ногам, что в его силах изменить судьбы народов и империй, но это огромная иллюзия. Неужели ты полагаешь, что Система настолько слаба, что позволит так просто отдать всю государственную власть в России в твои руки?

- Мы не боимся сражаться! – парировал Гектор и продолжал, - пусть мы и не сможем победить, но мы будем бороться, это главное. Мы будем жить как воины. Мы станем выше серой толпы! Мы будем примером для других, сделав их мечты реальностью!

- Это опять максимализм бурной юности, - улыбаясь, отвечал Дрон, - ты ещё не знаешь всей мощи Системы, всех сторон её силы и механизмов подавления всякого сопротивления и инакомыслия. Она запросто сотрёт вас всех в пыль и порошок, вы для неё как клопы или тараканы, в лучшем случае как бешеные псы. Вся эта подпольная борьба приведёт только к ненужным жертвам, глупым смертям, не более того.

- Смерть палачей русского народа не может быть глупой, - упорствовал Гектор, - убил одного мента, у следующего будет страх преследовать нас, ибо испугается расплаты. Убил одного судью, у другого будет страх вынести жёсткий приговор. Страх и хаос станут неизбежными спутниками российской действительности и плацдармом будущей революции. Или ты хочешь сказать, что смерть Димы Боровикова была напрасной?

- Да не напрасной, конечно. Но пойми ты, революция без соответствующих условий, так называемой революционной ситуации, невозможна, и создать её у вас не выйдет. Потому что ресурсы системы намного больше ваших возможностей, как финансовых, так и человеческих. Убил одного пришёл другой, да, может, будут бояться вас, но Системы они бояться больше, и неисполнение её приказов для них грозит более серьёзным наказанием. Она прочно утвердилась на российском территориальном пространстве, и имеет поддержку значительного числа населения. И уж тем более преданность своих верных сатрапов, неплохо стимулируемую высокими зарплатами и другими поощрениями, которых они не захотят лишаться из-за вас. А значит своим террором помимо страха, будет тотальное непонимание российского общества, и всё ваше сопротивление приведёт лишь к ещё большему закручиванию гаек репрессивным аппаратом Системы. Это даст обратный эффект, понимаешь? Мы все можем больше сделать, если будем живы, сколько ещё фронтов наших битв, пусть менее милитаризированных и даже слишком мирных, но за ними будущее, за политическими партиями и объединениями, за мирными путями. Я никому ещё не говорил, но тебе скажу, раз уж мы начали этот разговор. Я собираюсь открывать в нашем городе отделение одной из националистических партий, будут митинги, пикеты, марши, в общем, политической борьбы и работы хватит на всех. Сейчас драк у нас не так много, спокойно на околофутбольной сцене, лицо без синяков, ходи на концерты, да в зал качайся, люби девчонок, ну и подключайся к политическим баталиям. Чего тебе ещё нужно? А?

- Я понял тебя, - с трудом выдавил из себя Гектор, чувствуя, что просто земля валится из-под ног. Никому была не нужна его революция. Нужна была личная выгода, политиканство, тёплое местечко для обычной жизни, пусть и в националистической среде. Но человек и тут всё тот же, всё с теми же обыденными эгоистическими потребностями, которые всегда ставились выше интересов общества, нации, страны. Проходят столетия, уходят в небытие государства и народы, мода и правила, всё уходит, но сущность человеческая неизменна.

- Ну и замечательно, - вновь повеселев, сказал Дрон и повёл разговор уже в другое русло, сменив тему на более нейтральную. Гектор с трудом дождался момента, когда он смог откланяться, не вызывая лишних вопросов, и покинул гостеприимного хозяина. Конечно, он вышел полный разочарования, но вместе с тем и решимости на более радикальные поступки. Всё пережитое, и заново переосмысленное он и собирался сейчас выложить на встрече своим товарищам, куда спешно и направлялся.

XI. Юношеский максимализм.

Встреча для группы Гектора была назначена в одном из скверов города. Телефоны на мероприятие брать было не разрешено, поэтому время встречи оговаривалось заранее и сообщалось лично каждому. Гектор подошёл к скверу раньше времени, но решил в него не входить, а обойти пока что его кругом, чтобы оценить обстановку, вокруг него, скоротать время и подойти минут на пять позже. Так он и сделал, и подошёл на пять минут позже, когда все были уже на месте. После проведённых последних двух акций состав его группы претерпел значительные изменения. Майк и Пух выбыли, а к Гарри и Хрому добавились Барни и Жевел. Но для начало хватит и этого, пять человек достаточно, потом, может, будет больше. Так размышлял Гектор, когда подошёл к своим товарищам. Поздоровавшись со всеми, он объявил, что встреча, ввиду соображений безопасности, переносится в другое место, а именно на небольшой стадион, под простым советским названием "Трудовые резервы", куда каждый поодиночке должен добраться. Манёвр был необычным, но никто не возражал и Гектор первым направился на новое место. Так как было условлено, прибыть на стадион не позднее чем через час, то Гектор решил прогуляться пешком по тихим улицам вечернего города. Людей немного, машин так же, прохлада приближающейся ночи наполняла грудь и освежала мысли, ведь сегодня вечером ему предстояло о многом сказать своим товарищам и о многом в дальнейшем про них узнать. Ведь как кривы улочки этого старого города, почти так же извилисты пути судеб наших в океане жизни, в котором мы, конечно, капли и песчинки, хоть и мним себя морскими пучинами и горными вершинами. Особенно в юности, может, это и в правду, тот юношеский максимализм, взбудораживающий юную кровь в цунами, может, и нет. Но у большинства молодых людей он проходит, и сменяется зрелым умом, а кто-то, их значительно меньше, так и остаётся всю свою жизнь неисправимым романтиком и искателем приключений, которому обыденная жизнь кажется тюремной камерой, сковывающей не только тело, но и душу, её безудержный полёт с бескрайним размахом орлиных крыльев.