- Макта! - это единственное слово то и дело проносилось по толпе - рябь волнующегося моря. И я как и все уставилась на далекую кряжистую фигуру. Макта - Убийца. Истинное имя этого человека никому не было известно, но за жестокость на поле боя и некоторые другие... привычки его прозвали Мактой. И этого страшного человека мне нужно будет встретить уже совсем скоро; нужно будет вести вежливую беседу, нужно будет смотреть в холодные глаза убийцы...
Паника заплескалась холодной тяжелой рыбиной в груди - бешено и больно. Я судорожно вздохнула, и прутья корсета немедленно впились в бока, а острые края драгоценной броши, которой был заколот пышный кружевной воротник, врезались в тонкую кожу дрожащей от биения разбушевавшегося сердца шеи. Поневоле пришлось вспомнить об узости рамок выражения эмоций, задаваемых церемониальной одеждой. Мне очень нравилась мода последних лет: свободные, расширяющиеся от груди вниз платья, перехваченные жемчужными нитями и витыми золочеными поясками. Искусные драпировки с изяществом обрисовывают истинный силуэт, а не зажимают формы в тиски корсета. Но для сегодняшнего представления пришлось нарядиться в худшее изобретение прошедших лет под названием "траурное платье королевы". Черное чудовище на костяном каркасе, вышитое черным же бисером, с огромным, но узким воротником, оставляющим ощущение петли на шее, и накладными подушками на бедрах, тяжелыми как мешки с мокрым песком. Черные ониксы были вправлены в юбку и лиф. Да, все платье было одной огромной, тяжелой оправой для них. Оно отлично могло бы справляться с ролью скорбящей вдовы и без хозяйки - по крайней мере, так мне казалось.
Нет, я не была королевой, не была пока и вдовой, но сегодня предстояло сыграть обе роли. Молодую графиню Аристу Эмендо мать нынешнего Короля заметила на столичном балу и тут же отметила ее потрясающее сходство с невесткой. Двойники уже были у Короля, у его матери, необходим был и двойник для Королевы. Так я стала Семель, супругой короля Арденса, оставаясь при этом Аристой. В двадцать два года одна моя жизнь навсегда раскололась на две. Я играла Семель бессчетное количество раз: на балах и охотах, в религиозных ритуалах и на приемах послов соседних держав. Пожалуй, единственное, где я не подменяла настоящую супругу Короля, это в королевской опочивальне. А сегодня мне предстояло как Королеве принять Макту, убийцу Короля, во дворце убитого, и, может быть, пасть от той же руки - вместо Семель.
Я несколько раз медленно, осторожно вдохнула и выдохнула, больше не пытаясь спорить с мрачной оправой, и скоро почувствовала, что успокаиваюсь. Что бы ни произошло дальше, сейчас я жива, и буду наслаждаться сладким и терпким ощущением жизни, сколько смогу. Жаль отдавать последние часы тревожному ожиданию, страху и слезам. Я кинула прощальный взгляд вдоль улицы Виндекса и направилась во дворец. Оставшаяся за спиной широкая дорога из белого камня сияла в полуденных лучах жаркого солнца излома лета. Раздуто-пышные, с лепниной в виде диковинных цветов и листьев здания вдоль нее высились над столь же богато одетой и вычурно украшенной толпой, решившей встречать Макту как освободителя, а не захватчика. А вот я все еще сомневалась, как следует встречать убийцу Короля...
Наша страна, Терратиморэ, земля страха - самая молодая на континенте. Ей чуть больше ста лет и своим образованием она обязана первому Королю из пока единственной Династии Арденсов. Прежде наш край, хоть и был населен одним народом, говорящем на одном языке и имеющим одинаковые традиции, принадлежал одновременно пяти государствам. Пять стран дрались и мирились, то отнимая, то даря друг другу богатые рудой и плодородные земли. Наша карта непрерывно тасовалась, как колода карт, но пришла нежданная помощь извне. Империя Юга, перейдя под власть жадной и высокомерной королевы Режины, захотела расшириться. Она поглощала одного владельца части Терратиморэ за другим, и лишь Лазар Арденс, владетель Термины, сумел договориться с ненасытной Режиной. Она подарила ему еще четыре куска земли окрест Термины и объявила этого монстра, сшитого из пяти тел, вечным союзником и преемником Юга. Так возникла Терратиморэ, земля страха. Первые пятьдесят лет соседи с ужасом и восторгом наблюдали за ее ошеломляющим подъемом. Здесь впервые на континенте светская жизнь взяла верх над духовной, здесь возникла новая свободная мода в одежде и искусствах, здесь высказывались смелые предположения о строении Вселенной и месте человека в ней. А Империя Юга меж тем ослабевала. Завоевания Режины подорвали ее силы, а после смерти жестокой королевы она обнаружила себя со смертельной раной в боку. Соседи Терратиморэ и прежние владельцы пяти земель один за другим поднимали головы. Складывающуюся катастрофическую ситуацию усугубило решение Третьего Короля Терратиморэ и внука Лазара Арденса, который отвернулся от умирающего Юга и захотел подружиться с другими соседями. Он так стремился понравиться им, что заключил множество двусмысленных договоров по статусу некоторых пограничных земель Терратиморэ. Через тридцать лет эти договоры стали поводом к большой войне. Вновь пять стран раздирали одну на части, и, буду честна, нынешний Король-Арденс, лишь совершал ошибку за ошибкой и проигрывал битву за битвой. Когда положение стало патовым, он написал отречение, не поставив только дату, я узнала это от Семель. Он вел тайные переговоры со всеми пятью соседями о новом разделении земли страха и тихонько перевозил свое богатство к северянам, согласившимся дать опальной династии приют. Но тут появился Макта.
Сержант, низшее армейское руководство, в агонизирующей стране объявил себя генералом и с тех пор не проиграл ни одного сражения. Он вывел из игры за Терратиморэ Страну Восхода и западные империи-близнецы, отмел немощную руку Юга и, наконец, совсем недавно, нанес сокрушительный удар сильнейшему в пятерке Северу. В армии его боготворили... и боялись, как Нечистого. Макта, несомненно, был гениальным полководцем. Но, как всякий гений, он казался слегка безумным и был подвержен странным, необъяснимым, непропорциональным произошедшему вспышкам ярости.
После победы над Севером Король Арденс порвал отречение и поехал встречу возвращающейся армии награждать героя. А Макта...
Передо мной опять предстали глаза Семель, когда она сообщала это. Королева не любила и презирала супруга, но радость от его смерти на ее лице, которую она могла позволить показать близкой подруге, мешалась с противоестественным и странным ужасом. Да, противоестественным и странным становилось все, с чем соприкасался Макта:
- Его привезли, чтобы похоронить. Короля и еще троих из свиты. Их раздевали и вновь одевали без меня. Но, когда я потом подошла первый раз к телу мужа и коснулась ладонью его груди, почувствовала... другое. Слишком мягкое. Не тело! Будто вместо сердца Королю вложили пучок травы. Поэтому те слухи, которые поторопились объявить ложью сразу после появления, я думаю, правда. Макта убил Короля вырвав ему сердце и выпив из него кровь!
Помолчав, Семель добавила:
- Я отправила фрейлин проверить, что с телами тех троих из свиты. Они тоже набиты травой, как чучела. Но зачем Макта пил кровь из их сердец? И почему он убил именно этих?
- Думаешь, это не случайный выбор? Если Макта был в припадке безумия...
- Нет, - Семель вздрогнула. - В припадке безумия, поддавшись злости, он мог убить Короля, первого министра Гедеона Вако, графа Алоиса Митто и их слуг, зашедших в его шатер первыми. Но не двух юных пажей, оставшихся вне шатра, и не пожилую герцогиню, задремавшую в карете! Я чувствую: тут что-то зловещее, что-то что мы пока и представить себе не можем - настолько оно ужасно...
На это раз выбраться из хитросплетения кустов, фонтанов и статуй с первого раза не удалось. Я остановилась на круглой полянке, посреди которой была водружена статуя Первого Короля, гадая, какой из трех проходов в зеленых стенах живого лабиринта выводит ко дворцу - широкому, но невысокому, в два этажа, украшенному позолоченной лепниной настолько богато, что почти не виден был цвет его основного строительного материала. Солнце играло на позолоте фигурной крыши, посылая в глаза блики - жгучих искорки.