Глава 13

Василий

Мы недвижимы. Я держу большой палец на её клиторе, три других пальца в её влагалище, а мои губы у неё на лбу. Это всё, что нас связывает, но я чувствую её везде. Её возбуждение просачивается в мои поры, пульсируя в моей крови и задевая каждое нервное окончание.

Она знает об этом? Понял ли её блестящий интеллектуальный, основанный на фактах ум, что она проникла в моё существо? Она не сирена, а богиня, которая может повелевать мной одним лишь властным взглядом. Я хочу спуститься вниз по кровати и целовать её ноги, ожидая команды. Она ведьма, а я её волк.

«Повелевай мной», – думаю я. – «Скажи, что мне делать».

Я ещё никогда не испытывал такого пьянеющего чувства, когда Наоми просила меня о большем. Она плохо знает своё тело и собственные оргазмы, чтобы понять, что боль – просто прелюдия к большому удовольствию.

Какого бы это было, заняться сексом с женщиной, не испытывая стыда? Почти слышал, как она говорила: «Лизни меня своим языком. Коснись меня своими пальцами. Нажми сильнее. Укуси меня. Трахни меня. Люби меня».

Люби меня? Не знаю, откуда взялась эта мысль, но это опасно. Любовь – нежная эмоция. А Василий Петрович не знает нежности. Он знает награды и наказания. Нежности нет места в моей жизни.

Я вытаскиваю пальцы и стискиваю зубы от её мягкого стона и её роскошной, нежной, гладкой возбуждённости, что издаёт звук. Сексуальный звук. Звук, от которого мой член жаждет её. С огромным усилием против её магнетической силы я откидываюсь назад.

Но я не могу перестать смотреть на её потрясающее тело и её розовые опухшие от прилива крови и недавнего возбуждения складочки. Они покрыты выделением её оргазма. У меня рот сводит от желания их попробовать. Я облизываю губы, представляя её смазку на своём языке. Этот образ будет преследовать меня. Когда я закрываю глаза, то вижу её лицо во время оргазма, слышу её горячие стоны, чувствую сжатие её влагалища вокруг моих пальцев.

– Значит, было хорошо? – хрипло выговариваю я.

– Да. Это было хорошо. Хотя «хорошо» неподходящий термин.

Чувствую, как изменяется выражение моего лица, пока она говорит.

– Нехорошо? Я почувствовал, как твоё тело взорвалось в моих руках. Ты откидывалась назад и содрогалась от экстаза.

– Содрогалась от экстаза – это подходит. Я согласна с твоим описанием. Взрыв был бы подходящим термином. Хотя мне показалось, что я разбилась на сотни маленьких кусочков, но это описание было бы неточным, ведь я всё ещё в одном месте. Но в конце, когда я сказала тебе остановиться, а ты отказался и продолжил давить большим пальцем... это ведь был твой большой палец?

Она почти не ждёт моего ответа.

– Когда ты давил своим пальцем, мне казалось, я теряю контроль. Поэтому я бы приняла термин «взорвалась в твоих руках», как приемлемое описание, – она выжидающе моргает. – Мы можем сделать это снова или твоим пальцам нужно восстановиться?

Я заставляю руки сжаться в кулаки, чтобы не упасть между её ног, и не молить о возможности прикоснуться к ней. Мне нужно дистанцироваться от неё, чтобы солгать.

– Да, моим пальцам нужно восстановиться.

– Я так и думала.

Она поджимает ноги и закручивается в маленький шарик.

– Они двигались очень быстро. Полагаю, они болят. Хотя никогда не думала, что пальцы могут болеть. Но ведь они сделаны из мышц, костей и сухожилий, а следовательно, будут страдать от тех же симптомов, что и другие части тела.

Её слова становятся сонными, пока она продолжает рассуждать об усталости разных частей тела. Быстро помыв руки, я накидываю на неё одеяло и сажусь в кресло у двери капитана, неохотно пристёгивая ремень. Будто тонкая полоска ткани и металлическая застёжка удержат меня подальше от Наоми.

Повернувшись к ней спиной, я закрываю лицо ладонью. Где мои цели? План состоял в том, чтобы найти Императора, заполучить «Мадонну», вернуться домой и получить полную власть над бандой «Петровичей», вернув мою сестру домой. Удовлетворить просьбу Достонеева о «Мадонне» я собирался после того, как предоставлю её совету. Но все планы срывает нахождение Наоми.

Напрягаю слух, чтобы расслышать звуки позади себя. И только, когда её дыхание успокаивается и замедляется в подтверждение сна, я позволяю себе расслабиться. Опускаю спинку кресла, глубоко опустившись в кремовую кожу. Мысленно я подмечаю, что креслу нужен ремонт.

Один за другим я пересматриваю список дел, которые нужно решить после посадки. Сначала позвонить в штаб-квартиру Братвы. Мне нужно узнать, когда и с кем последний раз говорил Алексей. Кому из членов ещё можно доверять? В глубине души я оплакивал потерю Алексея. Он был хорошим солдатом, способным понять приказ и выполнить его без лишнего контроля с моей стороны.

Возможно, стоит обратиться за помощью к Томасу. Я не доверяю ему, но мог бы заставить его думать, что считаю его ценным. Этого может быть достаточно, чтобы пробудить в нём нужную верность и сдержать Братву, пока я нахожусь на этом маленьком задании.

Сестре тоже нужно позвонить. Охранники Достонеева охраняют её, за последние годы я позволял себе минимум контактов с ней. Парни не знают, кого они охраняют. Они только знают, что им хорошо платят за защиту маленькой девочки. Женщины, поправляю я себя. Катя не любит, когда её называют девочкой, но я всё помню. Она была призраком девушки, когда я её отослал, то есть, когда притворился, что убил её, чтобы Елена Петрович не могла её схватить и использовать против меня.

Когда Кате было двенадцать лет, я не позволил подарить её мужчине. Для меня стала очевидной моя слабость, либо Катю убьют в качестве наказания за моё неподчинение, либо грязно используют. Я вызвался убить её сам, и в семнадцать лет заработал себе соответствующую репутацию. Другая женщина заподозрила бы мою уловку, но Елене льстила моя готовность убивать. Секс был предпочтительнее смерти. В конце концов, я сам выбрал этот путь. Секс над смертью. Но не для Кати. Я решил подчиниться Елене ради Кати, чтобы моей сестре не пришлось испытывать то же самое, что и мне, но в других руках.

Я сжёг её и триумфально доставил прах Елене. Я всё записал, чтобы Елена поверила в реальность происходящего. Одним поступком я укрепился, как лоялист, готовый на всё для Елены и Братвы. Для других мой поступок был отвратительным, но породил настоящий страх. Я стал Василием Петровичем – аморальным человеком, готовым убить даже родную сестру.

Но ничего из этого не было на самом деле. Я пошёл к Достонееву и обещал что угодно. Он пригласил волшебника, с которым при использовании дыма и зеркал, мы подделали смерть Кати. Сейчас она прячется, ожидая, когда я её освобожу. «Мадонну» нужно купить. Долги нужно отдавать.

Чтобы вернуть мою сестру.

Мне нужен список дел и обязанностей. В этом смысле я такой же странный, как Наоми. Наконец, я успокоенно вздыхаю и засыпаю. Полёт был долгим, я часто просыпаюсь, но снова заставляю себя спать. Моё тело нуждается в отдыхе, ведь в Риме меня ждёт охота. Пилот выходит, чтобы предупредить, что мы приземлимся через тридцать минут. Я поднимаюсь и киваю ему. С явным удовлетворением замечаю, что Наоми всё ещё спит. Я её измотал.

Пилот уходит, чтобы приступить к посадке, а я переодеваюсь в серый костюм из маленького шкафа. Там же находится форменное платье стюардессы и дорожная сумка. Эта одежда подойдёт Наоми намного больше, чем яркие туристические шмотки. Я открываю сумку, нахожу чистое нижнее бельё, брюки и белую блузку. Это подойдёт Наоми. Не хочу проносить украденный багаж через таможню. Пилот позаботится о нём в свой следующий полёт.

Ему, как и остальному персоналу, хорошо платят, чтобы чётко выполнять задачи, не задавая лишних вопросов. На полу также ожидают короткие полуботинки и кожаные лоферы четырнадцатого размера. Наблюдаю за телом Наоми, одиноко лежащим на кровати и наполовину прикрытым одеялом. Под ним она обнажена. Не могу остановить воспоминания о том, как сладко она бьётся в конвульсиях от моих пальцев, как хватает меня за плечи и называет по имени.

Я посильнее затягиваю узел галстука, чтобы вернуть своё внимание к более важным вопросам. Мой член не важен. Чувство её мягкого влагалища вокруг моей плоти неважно. Единственное, что важно, это «Мадонна».

Я решительно прерываю эти внутренние ведения и надеваю пиджак. Он, в отличие от рубашки и брюк, сидит свободно, что позволяет мне спрятать под ним пистолет.

Я летаю частными самолётами не потому, что слишком хорош для общественных авиалиний, а потому, что никуда не могу пойти без оружия в кобуре под мышкой и ножа на ноге. В портфеле в шкафу я нахожу ещё один пистолет, шесть магазинов и пачку наличных. Засовываю деньги в карман, так как мне придётся дать несколько взяток, когда мы прилетим.

Просматриваю брони, которые сделал из самолёта. Мы могли бы остановиться в туристическом месте на Виа деи Кондотти или вдоль Посольства Роу на Виа Витторио Венето. Но Хасслер находится на вершине холма, с которого видно большую часть Рима. Это самое безопасное место. Замечаю, что один из номеров выходит на Испанскую Лестницу. Идеально. Я смогу видеть, как приближаются враги.

– Наоми, – зову я, стоя в двух шагах от кровати.

Я не могу приблизиться ближе к её сетям. Уважаю её силу и знаю свои пределы.

Она поворачивается, и её сладкие груди колышутся в движении прежде, чем остановиться. Она воплощение искушения. Я отступаю. Она моргает, пока её взгляд не задерживается на мне. Меня, как всегда, поражает их яркий ясный цвет. Но также быстро её взгляд, встретившись с моим, скользит по моей щеке, а затем сосредотачивается на моём ухе.

– Пришло время просыпаться. Вставай, одевайся и составь мне список необходимого оборудования. Я хочу купить всё, чтобы достичь нашей цели и завершить дела.