– Как думаешь, сможешь стоять? – сексуальный жнец спрашивает соблазнительным голосом, который я когда-либо слышала. Разве плохо думать о нем  и спальне одновременно? Кожа покрывается мурашками, любая логичная мысль растворяется, и все, что я могу сделать, лишь молча кивнуть.

Слова вертятся на кончике языка, но он аккуратно ставит меня на ноги. Стоя близко ко мне, он обнимает меня одной рукой за талию, другой – за плечи. Он слегка ослабляет объятия, я стараюсь устоять, и меня пронизывает самая сильнейшая из головных болей, известных человеку, так что без сомнений – я все еще жива.

Реальность ударяет меня, как расколовшаяся доска.

Черт, как больно! Такое чувство, будто моя голова вот-вот взорвется. Я переживала похмелья получше этого. Такое чувство, будто кто-то скоблит внутри моего черепа вилкой. Я отчаянно хочу схватиться обеими руками за голову и давить на нее, пока глаза не полезут из орбит, но мир вокруг катиться в пропасть. Я пошатываюсь, чуть не упав на землю, но, к счастью, я не впечатываюсь в цемент. Сексуальный жнец ловит меня, убедившись, что я не рухнула лицом вниз.

Руки упираются в груду мышц, мучительная боль охватывает пальцы. Я стараюсь не закричать, но издаю ужасный пронзительный крик. Голос охрип от предыдущих криков и дыма. У меня голос, как у умирающей собаки. Горло и грудь сдавливает, и я сгибаюсь в приступе отвратительного кашля, от чего головная боль становится еще невыносимее. Я сгибаюсь пополам и чувствую на спине успокаивающие движения рук, пока не прекращается кашель, и я жадно хватаю ртом воздух. Ладно, какое-то время никаких криков.

– Эй, потише. Медленнее, – мягкий голос помогает мне успокоиться, и я пытаюсь вдохнуть холодный ночной воздух.

Поднимая глаза, я моргаю и смотрю на человека рядом. Красивое лицо мужчины покрыто сажей. Капли воды стекают по его темным влажным волосам и щекам, образуя черные следы на скулах и вдоль челюсти. Его голубые глаза выделяются, словно маяки, горящие в темной ночи, завораживая взгляд.

Пит Ферро.

29 июня, 00:27

– Это ты? – это все, что я могу прошептать, пока смущение сменяется унижением.

В последний раз, когда я его видела, он убирал своего… эм… штучку в штаны и приглашал меня присоединиться к нему и его партнерше. Тень улыбки мелькает на его губах. Боже! Он помнит. Улыбка быстро исчезает и сменяется хмурым взглядом. Он ныряет под мою руку так, чтобы обхватить плечи, и обнимает с другой стороны за талию, предлагая поддержку.

– Послушай, тебе нужно оказать помощь. Мы сейчас медленно начнем выпрямляться. Готова? – Пит весь при деле и не подтверждает моего тупого комментария или неловкого события вечера.

Это ты? Кто так, черт возьми, говорит? Конечно же, это он! Кем он еще может быть? В конце концов, он мог не узнать меня. Я неуверенно киваю, и он медленно помогает мне вернуться в вертикальное положение.

Мы медленно идем через парковку, и я все больше и больше осознаю обстановку. Место передо мной – это сцена настоящего хаоса. Я оглядываюсь и вижу повсюду хаотично припаркованные машины, бегущих людей, обнимающихся друг с другом, горящий склад. От запаха горящего здания тошнит. Жар от пекла обжигает. Большие клубы дыма взметаются к ночному небу, словно ужасный джин, освободившийся из проклятой лампы. На улице раздаются крики ужаса, они заполняют мои уши, пока мы идем. Машины службы спасения подъезжают к месту действий, их огни мигают, а оглушительные сирены заполняют все вокруг.

Это кошмар.

Я падаю на колени, ноги дрожат и не могут меня больше удерживать. Вес реальности слишком велик.

– Что я наделала? – практически шепчу я, по крайней мере, на этот раз не заливаюсь кашлем. Устыдившись, я закрываю лицо дрожащими руками, чтобы скрыть слезы. Это полностью моя вина. Из-за меня все эти люди в опасности. Я оглядываюсь вокруг, позволяя образам прижавшихся друг к дружке людей, кричащих и плачущих и убегающих, навсегда запечатлеться в моем мозгу. Это сделала я.

– Шшш, – нежно говорит Пит, поглаживая мою спину. – Мы почти на месте, всего пару шагов осталось. Ты можешь это сделать, – Пит сидит передо мной на корточках. Он ждет мгновение, прежде чем убрать мои руки от лица. Он замечает, как я вздрагиваю, и рассматривает мои руки, нахмурившись в очередной раз. Я кашляю между рыданиями, пытаясь отдышаться.

– Так, хорошо. Нам нужно доставить тебя в больницу, твой кашель звучит ужасно. Позволь помочь тебе. Прошу, – мольба в его голосе вызывает у меня чувство вины.

И тут я замечаю поблизости скорую помощь. К которой, собственно, он меня и ведет. Я начинаю сопротивляться. Внезапное движение заставляет меня упасть на задницу. Я отдергиваю от него руки и отползаю назад, не беспокоясь о том, что подобное движение причинит моим рукам еще больше вреда.

Я не могу пойти в больницу. Не могу. Я просто…

Пит замечает мою внезапную панику и смотрит на меня, нахмурив брови. Он кладет руки на мои плечи, не давая вырваться. Не могу дышать. Я сяду за это в тюрьму. Я в этом уверена. Все, чего я хотела, почувствовать, что моя жизнь в мои руках. Всю свою жизнь я была дочерью своего отца, идеальной копией моей матери. Сегодня я хотела быть собой, Джиной, какая она есть. Я учащенно дышу, в результате чего в очередной раз начинаю кашлять.

– Эй, ты в порядке? – мне приходится закрыть глаза, когда Питер задает вопрос.

Я не могу справиться с чувством вины от того, что я сделала. Я не могу сказать ему правду, но и не могу позволить отвести меня к ним. Я качаю головой.

– Я не могу пойти к фельдшеру скорой помощи. Они отвезут меня в больницу. Я не могу туда поехать. Они узнают, что я натворила, – у меня паника, но я ничего не могу с собой поделать. Я подношу руки ко рту, стараясь контролировать свое дыхание. Этого не должно было случиться. Никто не должен был пострадать. Никто не должен был узнать. Если я поеду в больницу, Энтони узнает и расскажет моему отцу. И они узнают, что я ответственна за это. В лучшем случае, я просто сожгла склад отца. В худшем – внутри могут быть люди, запертые в ловушке, как я. Боже. Губы дрожат, я вот-вот разревусь, и тут Пит сжимает мое плечо.

– Тебе нужна помощь. Кроме того, все не так плохо. Ты пошла на незаконную вечеринку. И что? Что плохого может случиться? Папочка отберет у тебя ключи от Мерседеса? – вновь открыв глаза, своим взглядом он говорит многое. Он снисходительный, словно он видел что-то похуже, а я психую из-за ничего. Черт, он сталкивался с законом больше одного раза. Этот парень живет, разрушая все на своем пути, куда бы не направился. И вот он предлагает помощь. Он убирает мои неопрятные волосы с лица. Я не заслуживаю этого. Не заслуживаю его заботы. Он не понимает, что это значит для меня. Последствия будут катастрофическими. Это должна была быть всего лишь вечеринка.

Я вспоминаю обо всех сожалениях, которые испытала, пока ожидала смерти в кладовке, как хотела бы быть смелее, чтобы у меня был шанс сделать правильные вещи. Честный человек подошел бы к фельдшеру, рассказал правду и понес наказание, но я не могу позволить сегодняшним событиям пройти впустую. Мне нужно предъявить права на свою жизнь. Сегодня я чуть не умерла, и мне дан второй шанс. Я не могу растратить его впустую, просиживая его в тюрьме.

Я делаю первое, что приходит в голову и хватаю Пита за руку. Мне нужно попросить об услуге, и так уж получается, что именно у Ферро. Кто знает, позже я могу об этом пожалеть, но сейчас меня это не волнует. Я не могу просчитывать все наперед. Я должна уехать до того, как приедет полиция и начнет допрашивать людей в участке. Я игнорирую боль в голове, и головокружение, угрожающие мне падением. Я встаю и оттаскиваю его от машины скорой помощи. На этот раз я беру ответственность за свою жизнь. Преисполненная решимостью, я смотрю ему в глаза.

– Ты не понимаешь. Мне немедленно нужно уходить. Никто не должен знать, что сегодня я была здесь, и это важно, больше, чем ты думаешь. Прошу тебя. Помоги мне. Забери меня отсюда.