Он больше никого не слышит, никого не видит. Он несется к своей цели… О, неужели и у него появились цели?

Да… Цель - умереть и вновь восстать, забыться в мягком вакууме наркоты, разделиться на миллиарды частиц, взлететь на небо и хоть глазком увидеть то, чего ему никогда не постичь. Святость. Невинность. Чистоту…

Яд злорадства разъедает сознание.

Вот что приносит ему счастье!

Всхлипы легких. Дыхание захлебывается, исчерпывает себя. Больше нет сил.

Дождь колкими движениями впивается в заледеневшую кожу, обтачивает фигуры людей своими наждачными штрихами. Рисует новый мир, заполненный туманом и прибитой пылью, влажностью, холодной моросью, шумом обессилевшей природы. В мире дождя нет цивилизации, здесь всё естественно, всё кристально и непорочно. В этом мире нет места, таким как Он.

Дождь бьет, бьет его, пытаясь вычеркнуть, стереть ошибку своего идеального творенья.

Но даже сейчас, на грани низости и падения Он силен. Он противостоит дождю, ветру, он противостоит всем!

Дождь отступает от своей борьбы. Теперь небесная вода ласкает Его тело, дает силы и надежду, ведь дождь понял - это сильный человек! Такие люди нужны миру!

Да…сильные люди нужны, но не такие извращенные, вывернутые наизнанку и убийцы самого себя, нет! Такие как он должны гнить на заброшенном кладбище, а не портить всё окружающее своим присутствием, своей жизненной агонией.

Но воде свойственна жалость. Мокрые, набухшие капли нежно касаются оголенной кожи, мягко и заботливо вытирают болезненный пот, охлаждают разгоряченное жаждущее тело…

Темный переулок. Неясная фигура. Грубый, хриплый шепот, тонущий в разговоре дождя. Обмен: деньги, добытые азартом – наркотики, прокладывающие быстрый путь к смерти. Резкие, громкие шаги, отдающиеся в голове несносной болью. Всё затихло…

Страстное сердцебиение. Импульсы тела участились. Полуобморочная улыбка…

И это он? Тот, кого боготворят, кого превозносят?

Нет! Это не может быть Он! Это ничтожество. Его нельзя назвать человеком! Даже животные презренно обойдут его стороной. Хотя…именно такова его внутренняя сущность, вечно скрывающаяся под величавой личиной.

Треск упаковки. Рот наполненный слюной. Сейчас Он больше похож на монстра, или же не вопиющую жертву с ужасом агонии в глазах.

Судорожные глотательные движения. Тело расслабилось, в ожидании эйфории.

Шуршащий, соскальзывающий звук полуобморочной оболочки черствой души.

Он сполз по стене, окунаясь в свой иллюзорный, излюбленный мир…

Дождь шумит, бьется, пытаясь, достучатся до своего единственного слушателя. Но Его сейчас здесь нет. Ему не важна окружающая обыденная жизнь. Он живет в своей реальности.

А бедный одинокий дождь всё капает и капает, не вспоминая прошлое, не задумываясь над будущим… Его жизнь-это всего лишь миг. Миг, который может изменить всё…

«Бег. Легкость. Невесомость. Шепот травы в летний, солнечный день. Журчит ручей, сверкая миллионом солнечных зайчиков. Покой и счастье будто звенят в воздухе, даря трепетное ощущение детства. Яркие, блестящие росинки перламутром переливаются в горячих лучах полуденного солнца, радуют взгляд.

Топот легких детских ножек нежно поглощает прогретая земля.

Озорной смех - звон тысячи колокольчиков, эхом отдается в горах, окружающих волшебную полянку.

Мальчик, который обрел счастье. Исстрадавшийся ребенок, давно выросший, но так и не осознавший, не прочувствовавший истинной радости жизни.

Только в этом мире иллюзий и потайных фантазий он мог испытывать эмоции, восхищаться, любить, жить…

Луг, наполненный сочными красками недавно распустившихся цветов, напоминающий шелковистый ковер открывается его взору.

Будто в замедленной съемке малыш бежит по нежной траве, колыхающейся в порывах легкого ветерка. Он замечает все детали, все подробности, ускользающие от него в обычной жизни. Он ощущает все эмоции мира. Чувства захлестывают, переполняют.

Солнце такое яркое, нежное, робкое, ласкает ребенка своими теплыми лучами, напоминая заботливые руки матери…

Смех носится в воздухе, витает, проникает в легкие, растекается по венам, дарит наслажденье.

От будто летит, он окрылен этой новой действительностью. С огромной осторожностью, не свойственной маленьким детям, он обходит красивейшие цветы, боясь задеть их, испортить, убить… Он стремится всё вперед и вперед к своей желанной цели.

Фигура женщины выделяется из туманной дали. Она тянет к нему свои бархатные любящие руки.

Он бежит всё быстрее и быстрее. Спотыкается на своих неуклюжих детских ножках, но упорно встает и продолжает свой бег. Земля как бы подталкивает его, помогает, поддерживает, будто понимает насколько сильно его желание и стремление быть с ней…быть со своей матерью…

И вот он уже близко, её теплое и сладостное дыхание овевает его. Он почти коснулся её ждущих ласковых рук…»

Темнота. Сырость. Дождь продолжает петь свою унылую песню. Кап-Кап. Кап-Кап.

Глубокая морщинка залегает между его волевых бровей. Он рассеянно оглядывается, не желая принимать жестокую реальность.

Укол в груди. Усталое сердце берет разбег.

Он снова не успел, снова не смог почувствовать столь родные руки, попасть в желанные объятья… все объятья мира раскрыты ему, кроме одних к которым так стремится его существо.

Хотя, о чем Он? В этом мире он не чувствует, не ощущает. Но как же притягивает и манит та приторная слащавость нереально-прекрасного мира фантазий!…

Всплеск эмоций. Неудержимая злоба вырывается наружу. Он - раненный зверь загнанный в клетку без возможности, что-то исправить, что-то изменить. Напряженный до боли кулак. Удар. Алая теплая кровь, отдающая запахом ржавчины и морского бриза, что заставляет ноздри трепетать от отвращения.

Мысль зацикленная и однообразная не дает задуматься ни о чем другом.

Да какая разница, что это может стать роковой ошибкой?! Какая разница, что это неписанный закон для тех, кто употребляет наркотики!? Сколько запретов он уже переступил и вышел сухим из воды? Ему не привыкать…

Он ещё не успел принять окончательного решения, а рука уже тянется в карман, сжимает драгоценные таблетки. Ядовитая жаждущая слюна заполняет рот, гипнотически действует на одурманенные мозги.

Но миг блаженства всё не наступает. Где же его иллюзия? Где его искусственное счастье?

Шаг. Ещё один. Неровная походка. Невыразительные, пустые глаза. Дрожь по телу, напоминающая электрический разряд, делается всё сильнее, всё заметнее.

Он становится всё ближе к вечности, к его жизненному стремлению, к смерти…

О, бездарный самоубийца, почему же ты сейчас в страхе и ужасе хватаешься за сердце?

Ещё шаг. Свет одинокого фонаря освещает бескрайные лужи, напоминающие далекие моря.

Темнота обступает со всех сторон, заползает в сердце, соединяясь с ещё большей иссиня черной устрашающей пустотой души.

Хруст хрупких человеческих костей. Колени подгибаются. Он падает.

Как же долго он завидовал тем, кто освобождал себя полетом от этой бренной и бессмысленной жизни. Теперь его очередь! Только вот его полет такой же короткий и мелочный как его пустая жизнь. Даже в своей смерти он не заслужил величия…

Громкий всплеск оглушил спящую улицу, вселил страх в сны людей. Миллионы брызг устроили фейерверк в честь его низкой и ненужной смерти.

Он перестал чувствовать не только душу, что было привычным для его жизни, но и тело.

Замученное сердце устало сделало последний удар.

А дождь всё лил и лил, омывая всё вокруг освежающей влагой.

Дождь касался его лица, шей, стекал за воротник, стремился к сердцу.

Дождь пытался отмыть, очистить черную как смоль душу, стереть осколки гнусных воспоминаний.

Но и тут он был бессилен…-

Душа этого человека уже умерла, захлебнувшись пучиной собственных пороков.