Итак, оба определения верны: молитва — это диалог и тишина. Молитву нельзя свести к простому определению. Определение дает наука, религия разрушает определение. Спросите у ученого. «Что есть вода» и он точно ответит: «Н20». Так просто! Ничто не остается, кроме Н2О, всё сказано, ибо вода для науки — это объект. Ее можно проанализировать.

Молитва же — это субъективность. Это не объект, который можно проанализировать. Мы не можем показать кому-либо нашу молитву. Если кто-то скажет: «В тебе нет искренней молитвы», мы не сможем доказать иное. Молитва больше похожа на любовь, чем на воду. Хотя, когда мы находимся в глубокой любви и молитве, даже вода становится любовью и молитвой.

Когда возникает молитва, это значит, что мы находимся в молитве, а не молитва в нас. Молитва больше, чем мы. Мы просто сгармонизируемся с бесконечностью молитвы, плаваем в океане молитвы. Но люди хотят дать точное определение всему. Если чему-либо нельзя дать точное определение, то ум пытается отвергнуть это. Как много ценностей в жизни разрушил такой подход.

Невозможно дать точное определение Богу, и ум сразу говорит: «Следовательно, Бога не может быть». Трудно быть точным относительно любви, и тогда ум говорит: «Любовь — это просто иллюзия, фантазия, болезнь и ничего более». И что же остается? Нет Бога, нет любви, нет красоты, молитвы, чуда.

Мир становится пустым, выхолощенным, механическим. И всё это от того, что безумное стремление быть точным относительно всего, опустошает его смысл. Как можно дать определение музыке? Определив ее, мы разрушим ее.

Итак, одно определение молитвы — диалог. Часть разговаривает с целым. Часть обращается к целому. Не возникает ли у нас желание поговорить с лесом, поприветствовать цветы? Нет ли у нас потребности поговорить со звездами? Неужели мы уже лишились желания сказать что-нибудь Существованию? Это и есть молитва — диалог.

Для молитвы надо быть мужественным. Начинайте разговаривать с существованием, с природой, с Богом. Миллионы людей продолжают жить бесцветной и скучной жизнью по одной простой причине: они не молятся. Они не способны говорить со всем сущим. Они не способны излить свои сердца. Почему психоанализ стал столь важным в современном мире? Потому что люди забыли, как молиться.

Священника заменили на психоаналитика. Люди хотят, чтобы их слушали, хотят изливать сердца, и они идут к психологам и психоаналитикам, и платят им. Но это бессмысленно. Вы можете делать то же самое, сидя в своем саду, и деревья лучше психоаналитика, ибо они могут так долго и внимательно слушать. Изливайте природе сердце, и ваше беспокойство и напряжение исчезнут.

И в прошлом люди жили бестягостной, ненапряженной жизнью, так как, каждый мог молиться. Люди шли и разговаривали с горами, реками, солнцем — всё это лики Бога, его проявления, живые, трепещущие, пульсирующие. Почему мы так редко беседуем с Солнцем, таким заботливым, внимательным, могущественным? Ведь Солнце лучший посредник с Богом, чем любой жрец, священник.

Церкви воздвигнуты людьми, а природа создана Богом. Всё, что создано людьми, отмечено печатью проблем людских, болезней и слабостей. Если мы хотим почувствовать Бога, то должны пойти к тому, что сделано Им, обозначено Его авторской подписью. В храмах, церквях и мечетях слишком много человеческого желания манипулировать, управлять, повелевать, слишком много политики, слишком много человеческой глупости.

Почему не обращаемся к звездам, к земле, к цветам? Почему не открываем им своего сердца? Человечество, лишившись диалога с Существованием, с единой жизнью, с природой, стало несчастным. Обратимся с диалогом к природе, и однажды свершится чудо. Деревья ответят, океанские просторы отзовутся.

Может быть, придется долго ждать, ибо, надо убедить природу, что мы действительно говорим с ней, но человек так насильственен, агрессивен, по отношению к природе, что она стала скрытной. Пусть природа почувствует, что мы не безумны, не агрессивны, что пришли с любовью, что хотим почувствовать Бога.

А творец может быть почувствован лишь через Его творение: это начало великого странствия. Даже атеист может начать это путешествие. Сначала человек укрепляется в диалоге с природой, а затем медленно-медленно начинает двигаться в тишину природы.

Можно сесть перед розой и двигаться в беспредельную тишину: никаких слов, только пульсирующее безмолвие, потоки тишины. И через диалог мы узнаем Бога, как он проявляется в природе, а через безмолвие узнаем Его непроявленного. Через диалог узнаем Бога, как творенье, через тишину узнаем Бога как творца.

Но кроме всего, молитва — это призыв. Призыв к беспредельному.

Молитва это великое ожидание вечности, это предчувствие единения. Это жажда божественности. И солнце Его любви снизойдет в глубины сердца и наполнит светом: «Приди, о Господи, приди!»

Молитва — это мост между вопросом и ответом, между искателем и искомым, между желанием и осуществлением. И молитва рождена нашим опытом любви, опытом обращения друг к другу.

Слова молитвы произрастают из любви. Когда мы разговариваем с человеком, который безразличен нам, то в этом нет молитвы. Когда мы говорим что-нибудь тому, которого любим, то слова наполнены любовью, молитвенной энергией.

Молитва постепенно возникает из опыта любви. Когда у нас появляется любовь к другому человеку, то возникает великая радость. А какая возникает радость, если человека охватывает любовь ко всему миру! Любовь прокладывает дорогу к молитве. Люди молятся друг на друга, когда они в любви. Если посмотреть в глаза влюбленных, смотрящих друг на друга, они выглядят святыми.

К сожалению, люди утрачивают многие дарования, и одной из самых важных — была способность молиться, ибо, через молитву мы строим мост между нашим крохотным «я» и безграничностью.

Невозможно определить в точности молитву, ее можно узнать из собственного опыта. Как объяснить непьющему влияние вина? Погружение в молитву — это единственный способ узнать, что это такое. Позвольте человеку выпить, пусть он опьянеет.

Молитва — это опьянение. Молясь, человек пьет с Богом. И только пьющий знает в точности, что это такое. Ничто не может сравниться с вином молитвы, с опьянением Божественной любовью. И не стоит рассуждать по этому поводу, а надо переживать. Обратимся к кубку молитвы! Прямо сейчас. Позволим благодарности излиться из сердца, возрадуемся присутствию Божьему. Прямо сейчас. Поблагодарим за всё, что Сущее сделало для нас.

Неважно, как мы называем целое, слова не имеют значения. Значение имеет то чувство, которое возникает в нас — благодарности, тишины. Это молитва, это переживание неизвестной, таинственной силы.

Оказывайтесь каждый день на перекрестке. Пусть ваши утверждения станут перекрестками. Будьте способны двигаться в любом направлении. Пусть ваше сознание, ваша спонтанность ведет вас туда, куда хочет. Политики от религии, от партий, от национальных объединений определяют цели и пути. Они знают, о чем будут говорить, с чего начнут, что будет в середине, чем закончат, какова их цель.

Но это не ведет к счастью. Счастье не удел прагматиков и утилитаристов. Счастье — это путь без пути, цель без цели. Это странствие в неизвестное. Счастье — это апофеоз внезапности. Вы не можете управлять счастьем, вы не можете изготовить его, вы не можете организовать его. Счастье — это то, что находится за пределами ваших усилий. Но постигните самое главное: счастье всегда с вами.

Это неожиданное состояние слияния вашей личности с вашим сознанием. Оно всегда с вами. Оно не приходит и не уходит. Оно всегда с вами, как дыхание, как биение вашего сердца. Счастье всегда с вами, но если вы будете искать его, вы найдете только страдание, так как в процессе поиска вы пропустите счастье.

Страдание — это отсутствие счастья. Если вы ищете счастье, то вы этим поиском утверждаете, что у вас нет счастья, а если нет счастья, то, значит, есть страдание или сон, жуткий экзистенциональный сон, забытье, которое хуже смерти и страдания. Страдание и счастье всегда рядом. Счастье — внутри нас, а страдание — вне нас.