Биологическое поле

— Значит, гуляя по лесу или полю, мы и не подозреваем, что ежеминутно нарушаем «международное» право — без паспортов и виз пересекаем границы участков обитания множества животных?

— Да, если пометить все эти владения пограничными столбами, сложнейший получится узор. Никаких виз и паспортов не хватит на соблюдение формальностей.

Некоторые помнят, наверное, эпизоды повести Э. Сетон-Томпсона «Жизнь серого медведя», о которых описывается, как ее главный герой, огромный медведь гризли Уэбб метил свои владения.

«Всюду он ставил свои надписи: „Нарушители границ, берегитесь!“

Эти надписи помещались на деревьях так высоко, что только один он мог достать их. Всякий, кто подходил к этим отметкам на деревьях, по запаху и по шерсти, оставляемой Уэббом, догадывался, что в этой местности появился громадный серый медведь».

Когда Уэбб стал стареть, у него появился опасный враг — черный медведь Лохматый. Медведи этого вида меньше гризли и в нормальных условиях предпочитают Держаться от них подальше. Но Лохматому удалось перехитрить Уэбба. В один прекрасный день, хозяйничая во владениях гризли, он увидел на дереве его метку. Она была на голову и шею выше того места, до которого мог бы дотянуться черный медведь. Пришелец очень огорчился, угодья Уэбба ему весьма понравились. На помощь пришел случай. «В двух шагах от дерева с надписью Уэбба лежал старый сосновый пень. В Биттерутских горах под такими пнями Лохматый часто находил мышиные гнезда. Теперь он тоже отвернул пень, Но там ничего не оказалось. Пень подкатился к дереву с меткой Уэбба. В хитром мозгу Лохматого быстро возник новый замысел. Он покрутил головой, посмотрел своими свиными глазами на пень, потом на дерево, встал на пень спиной к дереву и сделал соответствующую надпись… Надпись эта находилась на целую голову выше надписи Уэбба. Лохматый долго и старательно терся спиной о дерево… Получилась громадная метка… которая была к тому же подкреплена царапинами когтей на коре. Надпись Лохматого была вызовом старому хозяину этих мест, вызовом на бой — смертный бой за обладание этими благодатными местами».

Уэбб, потерявший здоровье и силы, уклонился от боя со страшным противником. Лохматый постепенно выжил гризли из его владений. И Уэбб погиб в Долине Смерти…

Сделаем незначительную подстановку в этой драматизированной — и отчасти очеловеченной — истории взаимоотношений двух медведей. Заменим черного медведя на другого гризли, такого же хитрого и коварного. Это нужно потому, что мы еще не вышли за рамки внутрипопуляционных, а следовательно — внутривидовых отношений. Тогда окажется, что оба гризли — члены одной и той же местной популяции, занимающей определенную территорию. Но внутри нее они имеют свои участки и отстаивают их от посягательств сородичей. Мы имеем здесь дело с территориальной, пространственной структурой организации популяции. Она почти неприметна внешне, но тем не менее служит ее каркасом. В этом месте находится участок обитания одного гризли, там — второго, а еще дальше — третьего и т. д. Они отчасти соприкасаются или даже наслаиваются один на другой окраинными частями. Чем теснее становится зверям, тем сильнее начинает «пружинить» внутренний каркас, тем меньше новых мишек может обосноваться на занятой популяцией территории. Тогда настает очередь «лохматых», без особых талантов теперь квартирой не обзаведешься.

Медведи принадлежат к числу животных, ведущих одиночный либо семейный образ жизни. В теплое время года им необходимо жить рассредоточенно, чтобы всем хватило корма. В конце осени «жилищные ограничения» сильно смягчаются, и в одни и те же угодья часто собираются звери с обширных пространств. Это и понятно. так как зимой косолапому, как известно, достаточно собственной лапы, а точнее — жировых отложений. Проснутся звери весной, вылезут из берлог и вновь быстренько расходятся в разные стороны, по собственным владениям.

Среди животных с подобным образом жизни — а их немало — есть и такие, что охраняют не весь занимаемый ими участок, а его часть, примыкающую к жилищу. Красивые хищные птицы мохноногие канюки в тундрах Ямала собирают летом корм с территории в несколько квадратных километров. Но тревогу они объявляют только тогда, когда сородичи приближаются к их гнезду на расстояние 200–300 метров.

Третий случай — раздельное существование, но без индивидуальных участков. Потребность гусениц многих бабочек в корме по сравнению с его запасами так мала, что у них не возникает надобности в охране индивидуальных участков. Иначе, чего доброго, возникла бы борьба за каждый листик.

…Узкая полоса прибрежья на острове Беринга, до отказа заполненная морскими котиками. Здесь тысячи, десятки тысяч зверей. Одни из них лежат на берегу, другие направляются в воду, третьи возвращаются на сушу после купания. Беспрерывный шум от голосов животных, рев, мычанье, блеяние, стоны. Человек, попавший сюда впервые, останавливается, оглушенный, убежденный в том, что столкнулся с полным хаосом и неразберихой. Куда ползут, зачем суетятся и кричат эти бесчисленные звери?

Заблуждение рассеивается после длительных наблюдений за буднями котикового лежбища. В начале лета котиков на лежбище еще нет, они уплывали на зиму в более южные моря. Но вот появляются первые звери. Это секачи, самцы в возрасте семи лет и старше. Они занимают лежбище почти в шахматном порядке, на некотором расстоянии друг от друга. Образуется не воображаемый, а зримый пространственный каркас популяции. Огромными глыбами высятся секачи, вокруг которых, как около ядер конденсации, постепенно собираются приплывшие позже мелкие самки. Одни сами выбирают себе временных владык, других секачи бесцеремонно затаскивают в свои гаремы. Каждому секачу в расцвете сил нужно не меньше 30–40 самок. В популяциях котиков, которые человек не эксплуатирует, число самцов и самок примерно равно. Старый секач забирает себе 40 подруг. Значит, 39 более молодых самцов по возвращении с зимовок остаются обездоленными. Они устраиваются самостоятельно на окраинах лежбища. Но ревнивые секачи не оставляют в покое холостяков; стоит кому-либо из них неосторожно приблизиться к гарему, как ему дают сильнейшую взбучку. Да и между взрослыми секачами нередко вспыхивают ожесточенные драки.

В июле на свет появляются новорожденные, «черненькие». В тесноте лежбища, в горячке страстей, царящих в гаремах до окончания сезона спаривания, им явно не место. Малыши образуют у коренных берегов свои скопления — «детские площадки». Таким образом, во второй половине лета популяции котиков состоят из трех обособленных групп, у каждой из которых есть какой-то минимум жизненного пространства. Все они необходимы для нормального существования популяции.

В последние годы отмечалось неблагополучие с воспроизводством некоторых промысловых стад котиков. Причина оказалась простой — те 39 холостяков, о которых мы упоминали. Решили, что для популяции они излишняя роскошь, что их можно безболезненно изъять. В сущности, котиковый промысел всегда был основан на добыче «лишних» самцов, но перепромысел молодых котиков нарушил возрастную и территориальную структуру популяции.

Многолетние исследования территориализма у степных и пустынных грызунов — песчанок, сусликов, хомячков, — проведенные профессором Н. Наумовым и его сотрудниками, выявили очень интересные вещи. Оказывается, устойчивые элементарные популяции населяют менее десяти процентов всей занимаемой видом площади. На остальной территории находятся временные популяции и расселяющиеся бродячие особи. Однако стабильность популяций более высокого ранга обеспечивается именно благодаря взаимодействию временных и постоянных сообществ грызунов.

Кроме котиков или сусликов, колониальный образ жизни ведут очень многие животные. Очень своеобразны колонии у общественных насекомых — муравьев, термитов, пчел. В них, как известно, существует строгое разделение обязанностей между различными группами животных. Экологи проследили маршруты насекомых одного и того же вида из нескольких соседствующих муравейников. Они расходились веером, но чем ближе к чужому жилищу, тем сильнее лучи этих вееров отклоняются в сторону. Имеется довольно четко выраженная нейтральная полоса, пересекать которую соседи-муравьи избегают.