— Многоуважаемый м-р Доннелль, — занервничал Кнорр, — действительно, Шерлок Холмс занимается сыском. Я лично знаком с ним и не отрицаю, он человек очень ловкий, но все-таки только дилетант, любитель, действующий часто вопреки всем испытанным традициям. Не вмешивайте его в это дело доверьтесь нам и я ручаюсь за безопасность вашей семьи.

— Успокойтесь, м-р Кнорр, — возразил Доннелль, отлично заметивший, что, при имени Шерлока Холмса, комиссар занервничал, точно бык, увидевший красный лоскуток.

— Я вверяю вам охрану моей семьи. Делайте все что нужно! Когда опасность минует, я не останусь неблагодарным.

Лицо комиссара просветлело.

Посоветовав миллиардеру ни под каким видом никого не посылать в парк Примроз-Гилль и вообще делать вид, что полученное письмо совершенно его не беспокоит, комиссар откланялся.

— Отлично, — думал он, выходя от миллиардера, — на этот раз Шерлок Холмс мне не помешает!

М-р Кнорр сдержал обещание. Спустя два часа на Альбани-стрит в доме миллиардера появилось трое опытных и ловких полицейских сыщиков, готовых вылезть из кожи, в ожидании щедрого вознаграждения.

Комиссар был уверен, что теперь м-р Доннелль и его семья находятся в полнейшей безопасности.

Утром, в тот самый день, когда истекал назначенный тринадцатью боксерами срок для взноса денег, Шерлок Холмс сидел в своем рабочем кабинете.

— Гарри, — сказал он, — собери-ка мне все газеты, полученные за мое отсутствие, а потом сходи в Скотланд-Ярд и разузнай, нет ли чего-нибудь новенького, что бы заинтересовало нас. За это время я успею просмотреть хронику преступлений последних десяти месяцев.

Гарри сразу понял, что начальник ищет работы, и, собрав газеты, отправился исполнять поручение. Усевшись в покойное кресло, сыщик погрузился в чтение, предварительно заперев дверь кабинета, чем осталась очень недовольна его экономка, по крайней мере раз двадцать звавшая его завтракать. Наконец, отчаявшись, она оставила всякие дальнейшие попытки.

Шерлок Холмс просидел запершись почти до обеда, пока условный стук в дверь не возвестил ему о возвращении Гарри.

— Ну что? — спросил Шерлок Холмс, впуская его.

— В Скотланд-Ярде страшное волнение, — сообщил Гарри Тэксон. — Один полицейский сыщик убит ножом в грудь, другой ударом кистеня по голове, а третьего нигде не могут найти!

— Я этого ждал. Негодяям было хорошо известно кто охраняет семью Доннелль, и они заявили о себе. Жаль бедняг, не сумели перехитрить этих дьяволов. Надеюсь, однако, что они будут последними жертвами!

Шерлок Холмс собрал газетные вырезки, испещренные многочисленными пометками синим карандашом, уложил их бумажник и взялся за шляпу.

— Достань-ка, Гарри, — сказал он, — мои револьверы, да осмотри повнимательней патроны, бывали случаи, когда милые люди подсовывали мне так называемые «патроны самоубийцы», из-за которых однажды я попал в очень опасное положение. Теперь не должно быть осечек!

— Черт возьми! — сказал Гарри. — Очевидно, затевается что-то серьезное. А разве меня, м-р Холмс, вы не возьмете с собой?

— Нет, — ответил сыщик, — у тебя слишком правильные глаза!

— Вы считаете это недостатком? — недоумевая спросил Гарри.

— В данном случае, даже очень большим, — ответил Шерлок Холмс, улыбаясь, — и скулы не монгольские… вообще ты не годишься для превращения в китайца. Впрочем, не печалься, ты пригодишься мне для другого.

И, не прибавив больше ни слова, сыщик вышел из дому.

— Дело испорчено! — рассуждал он сам с собою. — Во время моего отсутствия шайка негодяев заставила говорить о себе. Эти Дук-Дук, или тринадцать боксеров, хорошо со мной знакомы. Посмотрим, что будет дальше!

В это же утро комиссар Кнорр посетил дом миллиардера. Он еще не знал об участи, постигшей его подчиненных, и потому был настроен очень весело. Он и не подумал сделать, в назначенный боксерами час, облаву в парке, где негодяи, очевидно, поджидали уполномоченного миллиардера, руководствуясь тем, что лондонские жулики превосходно узнавали даже переодетых полицейских.

— Негодяи, по-видимому, струсили, — заявил он Доннелю, — они опасны, слов нет, но присутствие моих сыщиков подрезает им крылья.

— Мы все-таки остерегаемся, — ответил миллиардер, — и только изредка выезжаем на прогулку, дети же по утрам, как вам известно, ежедневно катаются по Реджентс-парку в карете. Там-то с ними, надеюсь, ничего не может случиться!

Тем более, что кучер и лакей люди преданные. Кучера я привез с собой из Нью-Йорка, он служит у меня давно, а лакея я принял по рекомендации видных членов здешнего общества. Надеюсь, что им-то я могу доверить своих детей

— О разумеется!.. — засмеялся Кнорр.

— Они в восторге от этих утренних прогулок. Действительно, трудно поверить, что в самом центре Лондона имеется такой великолепный парк. Это одно из неоценимых преимуществ мирового города.

Эдита и Роберт наслаждались, катаясь по тенистому Реджентс-парку; встречавшиеся с ними гуляющие с восхищением смотрели на очаровательных детей. По утрам в громадном парке бывало мало народу. Оживленные в послеобеденное время аллеи для экипажей теперь пустовали. В это утро в парке было как-то еще тише обыкновенного. Карета свернула в одну из узких аллей, любимую детьми, которым казалось, что они попали в дремучий лес.

Лошади бежали легкой рысцой. Вдруг одна из них споткнулась, встретив на пути какое-то препятствие.

— Что там такое? — воскликнул лакей, приподымаясь на козлах.

Не успел он произнести этих слов, как споткнувшаяся лошадь со всего размаху упала. Вследствие неожиданного сотрясения, лакей потерял равновесие и грохнулся оземь головой вперед.

В тот же момент из боковой аллеи показалось двое хорошо одетых мужчин. По-видимому, они были свидетелями несчастного случая, так как сейчас же подбежали к упавшему, видимо собираясь ему помощь.

Лакей уже поднимался на ноги, когда один из незнакомцев быстро приложил к его лицу носовой платок. Лакей снова упал и больше уже не шевелился. Кучер тем временем тщетно пытался поднять упавшую лошадь. Его поразило, что проволока, заграждавшая путь, которую он ясно разглядел, теперь внезапно исчезла.

— Постойте-ка, я вам помогу, — сказал другой незнакомец, обращаясь к кучеру, и неожиданно схватил его за руки.

В тот же момент товарищ его быстро подскочил и набросил платок несчастному на лицо. Кучер моментально свалился, лишившись сознания.

— Что случилось? — крикнул Роберт, выглянув из окна.

— Бедняга! — ответил незнакомец, быстро спрятавший платок. — Лошадь, поднимаясь, ударила его копытом, и оглушила.

Случай, однако, не остался незамеченным, и к месту приключения из всех аллей бежал народ.

Оба мужчины, по-видимому, незнакомые друг с другом, старались поднять барахтавшуюся лошадь, что им, наконец, и удалось. Передние ноги у нее были в крови, но это не очень ее беспокоило, так как она стояла теперь совершенно спокойно. Карета не пострадала, и прогулка могла бы продолжаться, будь лакей и кучер на своих местах.

Толпа росла, окружив карету. Незнакомцы ничуть не смущались этим; один из них подошел к лежавшим на земле, а другой стоял у кареты. Любопытные, преимущественно гувернантки, бонны и няньки со своими питомцами наперебой расспрашивали их.

— Несчастный случай, — ответил стоявший у кареты, — вследствие падения лошади, запнувшейся за что-то, лакей свалился с козел, а кучер получил удар копытом. Не возьмется ли кто-нибудь отвезти карету в ближайший участок, для составления протокола. Я полицейский агент, вот мое удостоверение! Слово «полицейский» везде производит впечатление, а особенно в Лондоне, где полисмен пользуется большим уважением. Карточка, которую показывал незнакомец, действительно имела вид полицейского билета.

— Позвольте, г-н агент, мне помочь вам, — выступил второй незнакомец, — я кучер.

— Вот и отлично, — обрадовался первый. — Я сразу заметил, что вы умеете обращаться с лошадьми. Садитесь на козлы и берите вожжи в руки. Мы поедем в ближайший участок. Но кто же останется приглядеть за ранеными? Хорошо бы было отнести их в кусты, там прохладнее.