Старший лейтенант милиции Митин писал рапорт об отпуске, когда раздался телефонный звонок.

— Дежурный по отделению… — начал Митин. Однако то, что он услышал секундой позже, сразу сняло медлительность. — Сейчас… подождите, записываю… Ново-Лодыженский переулок? Мухин… Это что, фамилия убитого? Понятно, записал. У себя в комнате? Кто, кто? Повторите… Молодой человек… Фамилия? Неизвестна. Ясно! Высылаю оперативную группу. Кто передал? Постовой Никифоров? Есть, товарищ Никифоров!

Митин набрал домашний номер телефона начальника отделения милиции майора Колесникова.

Трубку взяла жена.

— Сережа, тебя, — недовольно протянула она, и Митину почему-то стало неудобно — как-никак выходной день…

— Слушаю, товарищ Митин. Где? Вот, черт возьми, как воскресенье, так обязательно что-нибудь случится! Мухин? Не знаю такого. Ладно, выезжаю. Сообщите дежурному по управлению. Аня, китель!

Через полчаса на место происшествия прибыла оперативная группа работников уголовного розыска: медицинский эксперт, проводник с собакой, сотрудники научно-технического отдела с фотоаппаратами и осветительными приборами. Последним приехал следователь прокуратуры Николай Петрович Куликов, высокий большелобый шатен, неторопливый и малоразговорчивый.

Все как обычно. Осмотр, фотографирование, опрос соседей. Овчарка несколько раз ткнулась мордой в окно, обнюхала подоконник, потянула в коридор, вернулась обратно, сунулась в один, другой угол — и остановилась. Не рассчитывайте, мол, на меня, не могу… Слишком много людей перебывало здесь, слишком густой, сильный дождь лил последние полтора часа.

Неудачи пса мало беспокоили Куликова. Осторожно ведя первоначальный опрос, стараясь не сосредоточивать внимания соседей ни на ком и ни на чем особенно, Николай Петрович к полуночи уже располагал, так сказать, частичными сведениями о возможном преступнике и вероятных мотивах преступления.

Убийство! Оно может быть совершено только после долгой и тщательной подготовки, и тогда расследование его становится трудным, предельно скрупулезным. Но бывает, что убийство человек совершает в состоянии аффекта. Тогда преступник забывает обо всем. Подгоняемый страхом, он бежит с места преступления, оставляя после себя крохотные, невидимые следы-памятки. Они-то и являются суровыми и неопровержимыми свидетелями обвинения. А если так, быстрота решает дело…

В доме Мухина царил неописуемый хаос. Дочь покойного Марина, с распухшим от слез лицом, в эти первые часы была почти невменяема. Она то и дело рвалась в комнату, где лежал отец, плакала навзрыд и ломала руки. Ее удерживала соседка по квартире, приносила воду, смачивала полотенце.

— Я виновата, одна я! Прости, папа… — причитала Марина.

Конечно, о тщательном допросе не могло быть и речи, но из обрывков разговора, из того, что второпях рассказывала соседка — Клавдия Ивановна Капитонова, Куликову многое становилось ясно.

Да, Капитонова слышала в комнате Мухина громкие голоса, слышала брань, крик «убивают», видела убегавшего дружка Марины, Андрея Зотова.

Клавдия Ивановна не сомневалась, что Мухин был убит Зотовым.

— Посудите сами, товарищ следователь, ссора между ними произошла, старик несдержанный, ругал Андрея… ну, тот и не выдержал, наверное…

Где живет Андрей Зотов, Клавдия Ивановна не знала. Позднее, уже ночью, Николаю Петровичу удалось поговорить с Мариной. Это был трудный разговор. Прерывая его слезами и долгими паузами, Марина рассказала о сегодняшней поездке с Андреем в Быково. Во время прогулки Андрей снова, в который раз, настаивал на женитьбе, и снова она отказалась, ссылаясь на несогласие отца. Андрей пришел в ярость, стал выкрикивать угрозы, проклятия. Он вообще неуравновешенный какой-то, заявил, что убьет отца. Конечно, из-за этого они сильно поссорились, и она ушла.

— Я не придала значения его угрозам. В конце концов должен же он понять, что, если поднимет руку на папу, между нами вообще все будет кончено.

И снова слезы заливали опухшее, в красных пятнах лицо.

— Скажите, почему отец не соглашался на ваш брак с Зотовым?

— Папа человек старый. По его понятиям, муж должен быть совсем другим, не таким, как Андрей. Но я и сама не собиралась выходить замуж за Андрея.

— Вы ему об этом говорили?

— Нет.

— Значит, Зотов считал, что единственным препятствием является ваш отец?

— Да.

— Когда Зотов расставался с вами в Быкове, он был сильно взволнован?

— Да. И вообще Андрей неуравновешенный, вспыльчивый, грубый.

— Какие угрозы он выкрикивал в адрес отца?

— «Я его убью, таких людей надо уничтожать…» Да разве все запомнишь!

— От кого вы узнали, что отец убит Зотовым? Кто вам первый сказал об этом?

— Соседка по квартире сказала. Она все слышала.

— Скажите, Зотов материально хорошо обеспечен?

— Не знаю. Он живет на зарплату. А сегодня одолжил у меня рубль, чтобы расплатиться в кафе.

Да, все было очень просто. И эта простота настораживала следователя. Николай Петрович не любил лобовых, чересчур прямолинейных дел, и все-таки нельзя было не признать, что уж очень естественно все получалось, уж очень плотно пригонялись один к другому звенья случившегося. За пару часов до убийства — бурная сцена в Быкове. Разъяренный, неуравновешенный парень торопится к отцу девушки, требует объяснений. Ссора, скандал, удар, смерть, бегство. Да, версия правдоподобна до предела, и отмахиваться от нее только потому, что все слишком уж просто, нет оснований. Вероятнее всего, убийство Мухина не обдумано заранее, хотя разговор о нем Зотов вел еще в Быкове… Как знать!

Николай Петрович помял подбородок, провел ладонью по щеке, взглянул на девушку. Неожиданно пришла мысль, что Марина чертовски хорошенькая. А какие волосы! Червонное золото… Видать, парень действительно без ума от нее.

Девушка постепенно успокаивалась. Отвечая на вопросы следователя, она вспоминала, что свидетелями их ссоры в Быкове мог быть официант летнего кафе «Отдых», обслуживавший их столик, и еще какой-то «парниша», сидевший неподалеку от них. Марина вытащила из сумочки записку — смятый бумажный лоскуток — и отдала его Николаю Петровичу.

— Я совсем о ней забыла, — призналась она.

Записка была лаконичной: «Шпага почти д’Артаньяна к вашим услугам, прелестная незнакомка». Внизу телефон и подпись: Андре.

Сообщив милиции данные о свидетелях ссоры, а также адрес Зотова — он был у Марины, — Куликов отдал распоряжение доставить всех завтра к десяти утра в прокуратуру.

— Не исключено, — предупредил Куликов, — что Зотов попытается скрыться от следствия, поэтому как можно скорее найдите его.

В четвертом часу ночи следователь уехал.

В квартире еще оставались оперативные работники. Мужчина лет пятидесяти, среднего роста стоял неподвижно на пороге комнаты и, засунув руки в карманы «болоньи», прислушивался к шумевшему за окном мелкому дождику. Рядом стоял молодой человек.

— Товарищ подполковник, — обратился он к пожилому, — только что уехал следователь прокуратуры.

— Знаю, — не меняя позы, отозвался подполковник. — Он и со мной успел проститься.

— Следователь сказал, что ему обстановка ясна и что, судя по всему, дело удастся закончить в несколько дней.

— Хвала и честь! А к чему он, в сущности, все это говорит?

Молодой человек смутился.

— Не знаю. Возможно, считает, что наша миссия сводится к розыску и уточнению некоторых деталей преступления.

— А твое мнение, парень из нашего города?

— Если по совести, Федор Георгиевич, странным мне кажутся мотивы преступления.

— Мне тоже, если по совести. Убить отца невесты только потому, что тот не дает согласия на брак? Бред какой-то! — Подполковник пожал плечами. — И с нашим бытом никак не вяжется… и окончательно губит парня. Может, он тронутый какой-нибудь, на медучете? Всякое бывает…