— Нет, сударыня.

Она отвернулась и отошла в сторону, не кивнув даже головой.

«Она вернулась сюда одна, — подумал Дик, — а Ник шел к автомобилю точно пьяный. Это подозрительно. Большого ума не нужно, чтобы почуять тут недоброе. Она, быть может, завезла его куда-нибудь. Возможно, что она как раз и принадлежит к числу тех шпионов, которых Ник хотел привлечь своим гримом».

Дик пока удовольствовался тем, что стал наблюдать за показавшейся ему подозрительной женщиной.

Но вдруг он вздрогнул.

К прелестной незнакомке подошел изящно одетый, но невзрачный на вид и узкогрудый мужчина, судя по смуглому лицу и темным глазам — южанин, и сел рядом с ней в одно из больших кожаных кресел.

Это был не кто иной, как Дюмон, адъютант и заместитель барона Мутушими, тот самый, который в свое время, казалось, предал своего начальника, на самом же деле оказал ему содействие и помог бежать.

Теперь Дик сразу понял, что прелестная незнакомка тоже принадлежала к числу клевретов Мутушими. Он начал сильно беспокоиться по поводу постигшей его начальника участи.

В этот день на Ника Картера было произведено целых три покушения, а теперь он и вовсе исчез. Дик был уверен, что Ник Картер отсутствовал не по своей воле.

Дик обратился к Графтону, постоянному сыщику гостиницы, но тот не мог ему дать никаких указаний относительно прелестной незнакомки. Он не знал ни ее, ни ее спутника, хотя не раз уже видел их в гостинице.

Когда Дик поделился с ним своими опасениями, Графтон сказал:

— Надо будет нам обоим наблюдать за ними. Эта дама и без того неприятна управлению гостиницы. Как вам известно, мы не допускаем сюда сомнительных личностей, как бы искусно они ни скрывались под маской изящных манер. Но, с другой стороны, мы должны соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не оскорбить ту или другую даму из хорошего общества. Трудно провести грань между порядочными и сомнительными женщинами, но я с удовольствием воспользуюсь случаем выследить эту миссис. Правда, если она уедет вместе со своим спутником, то мне больше будет нечего делать. Хотите, я буду наблюдать за ним, а вы за нею?

Дик, конечно, согласился. Он охотно перегримировался бы, чтобы незнакомка не могла его узнать, но времени на это не было, так как, едва он окончил беседу с Графтоном, как сомнительная парочка встала и направилась к выходу.

Таким образом, Дику пришлось положиться исключительно на себя одного при исполнении взятой им на себя задачи.

Вопреки ожиданию, незнакомка вернулась в гостиницу пешком. Это обстоятельство еще более усилило опасения Дика. Он думал о том, что, быть может, Ник Картер был оглушен или загипнотизирован и завезен куда-нибудь далеко.

Дик хорошо знал, что не следует упускать из виду таинственную незнакомку, так как иначе не было бы никакой надежды на освобождение любимого начальника от власти преступников, которым она, несомненно, его передала.

Надо было даже рискнуть обнаружить перед Дюмоном свое намерение выследить таинственную женщину. Но это было не слишком важно, так как за Дюмоном взялся наблюдать Графтон, весьма опытный сыщик.

— Поезжайте вон за той коляской, я заплачу вдвое, только не теряйте ее из виду! — крикнул Дик кучеру коляски, в которую он сел.

Дюмон стоял тут же и слышал каждое слово. Сначала он злобно посмотрел на Дика, но потом тоже взял коляску и, в свою очередь, обещал своему кучеру двойную плату за быструю езду.

Началась погоня.

Коляски объездили чуть ли не весь город.

Незнакомка, по-видимому, заметила, что за ее коляской едет другая, и потому она отдала своему кучеру приказание часто менять направление, чтобы заставить своего преследователя потерять след.

Но это ей не удалось. Когда ее коляска въехала на паром, поддерживающий сообщение между 133-й улицей Нью-Йорка и соседним Штатом Нью-Джерси через реку Гудсон, коляска Дика последовала туда же и стала на пароме рядом с преследуемой.

Едва только Дик вышел, чтобы пройтись по парому и размять ноги в течение десяти минут, пока паром переправится через реку, из другой коляски вышла таинственная незнакомка.

Лицо ее выражало дикую злобу, и глаза сверкали яростью, когда она увидела молодого сыщика. Тот любезно поклонился ей, так как считал излишней дальнейшую игру в прятки.

— Вы осмеливаетесь преследовать меня? — прошипела она.

— Да, — ответил Дик с улыбкой, хотя ему вовсе было не до смеха.

— На каком основании?

— На том, что я разыскиваю сенатора Марка Галлана, причем я уверен, что вы можете проводить меня к нему кратчайшим путем.

Она отошла на шаг и смерила его сверкающим взглядом с головы до ног.

Но вдруг она весело захохотала, указала рукой на свою коляску и сказала:

— Мне будет легко снять с себя это подозрение. Если вы не только ограничиваетесь тем, что оскорбляете дам, а имеете еще и мужество постоять за себя перед их мужьями, то я предлагаю вам сесть ко мне в коляску. Тогда вы скоро узнаете, на чем основано ваше глупое предположение.

Высокомерие прелестной незнакомки обозлило Дика и заставило его позабыть свое обычное благоразумие.

Он чувствовал, что она хочет заманить его в ловушку, но ему казалось, что он сумеет оказать ей сопротивление и расстроить злые козни женщины, как бы хитро они ни были сплетены.

— Пусть будет по-вашему, — насмешливо ответил он, — я с благодарностью принимаю ваше приглашение, так как я только того и желаю, чтобы быть вблизи вас, пока не найду сенатора.

Он вошел в коляску в полной уверенности, что не даст себя одурачить этой женщине.

Когда Ник Картер на другое утро проснулся и огляделся вокруг, ему сначала показалось, что чья-то исполинская рука сильно сдавливает ему мозг и что от этого у него не только страшно болит голова, но и отнялась способность ясно мыслить о том, что с ним произошло и где он теперь находится.

Он лежал в слабо освещенном помещении на каком-то диване. Плотные шторы на окнах были почти совершенно закрыты и пропускали очень мало света.

Мало-помалу к Нику Картеру вернулась способность мыслить, и он стал вспоминать последние события до того момента, когда он потерял сознание.

Он вспомнил, что в ресторане Мамонтовой гостиницы прелестная незнакомка обдала его облаком дыма от папиросы, что он вдохнул тот самый благоухающий дурман, который уже один раз лишил его сознания и победы над Мутушими.

Как же это могло случиться? Каким образом мог он не догадаться, кто скрывается под маской красавицы? Почему он не узнал в мнимой знакомой сенатора Вишневый Цветок, известную в Вашингтоне под именем графини Черри, родственницу микадо?

Ник Картер встал с дивана и потянулся.

Затем он окинул внимательным взглядом помещение, но ничего особенного не увидел.

Взглянув в зеркало, он заметил, что он все еще в гриме сенатора Марка Галлана, что давало ему основание полагать, что его еще не узнали.

Подойдя к окну, он раздвинул шторы и увидел, что окна защищены не только толстой железной решеткой, но и деревянными ставнями, которых ему не удалось открыть. Сквозь щели в ставнях он увидел, что здание, в котором он находился, было окружено густыми деревьями.

Судя по безмолвной тишине кругом, здание было расположено где-нибудь далеко за городом, вдали от жилых мест.

— Значит, меня завезли в такое место, откуда никакие крики о помощи не будут услышаны, — проворчал Ник Картер, снова посмотрел в зеркало и насмешливо поклонился своему изображению. — Да, нечего сказать, ловко попался. Хуже ты, брат, не мог попасться, даже если бы ты на самом деле был сенатором. Положим, век живи — век учись. Разве можно было подумать, что эта женщина-дьявол хочет одурманить меня дымом от папиросы? Она, конечно, сама-то не затянулась, а пустила дым мне в лицо, так что я должен был вдохнуть его волей-неволей. Ловко, очень ловко, надо отдать ей справедливость. В итоге получается, что я в плену у Мутушими, а не он у меня.

Ник Картер начал осматривать свою комнату.