Вначале капитан Немо ел молча. Потом он сказал:

— Я думаю, профессор, что, получив приглашение на охоту в лесу острова Креспо, вы сочли меня непоследовательным. Когда же вы узнали, что я приглашаю вас в подводный лес, вы решили, что я сошел с ума. Господин профессор, никогда не следует поверхностно судить о людях!

— Но, капитан, поверьте, что…

— Благоволите выслушать меня, а после судите, можно ли обвинять меня в непоследовательности или в безумии.

— Я слушаю вас.

— Вы знаете, так же как и я, профессор, что человек может находиться под водой при условии, если он забирает с собой достаточный запас воздуха для дыхания. При подводных работах рабочие-водолазы, одетые в непромокаемое платье и защищающий голову металлический шлем, получают воздух с поверхности через специальный шланг, соединенный с насосом.

— Да, эта одежда называется скафандром.

— Правильно. Но одетый в скафандр водолаз не свободен. Его связывает резиновый шланг, через который насосы подают ему воздух. Это настоящая цепь, приковывающая к земле! Если бы мы были прикованы шлангом к «Наутилусу» мы недалеко бы ушли.

— А каким же образом можно этого избежать? — спросил я.

— Пользоваться прибором Руквейроля-Денейруза. Этот прибор изобретен двумя вашими соотечественниками, господин профессор, и усовершенствован мной настолько, что вы можете отправиться в нем под воду — в среду с совершенно иными физиологическими условиями — без всякого ущерба для своего здоровья. Аппарат этот представляет собой резервуар из толстого листового железа, в который нагнетен воздух под давлением в пятьдесят атмосфер. Резервуар укрепляется на спине водолаза при помощи ремней точно так же, как ранец на синие солдата. В верхней части его сделано приспособление вроде кузнечных мехов, которое доводит давление воздуха до нормального и только в таком виде пропускает воздух через клапан. В обычном приборе Руквейроля-Денейруза две резиновые трубки, соединенные с резервуаром, подводятся к особой маске, накладывающейся на рот и нос водолаза. Одна служит для вдыхания из резервуара, другая — для удаления выдыхаемой углекислоты. Водолаз открывает то одну, то другую трубку языком, в зависимости от того, хочет ли он вдохнуть или выдохнуть воздух. Но мне, для того чтобы выдерживать на дне моря значительное давление верхних слоев воды, пришлось заменить эту маску медным шлемом и к нему уже приделать трубки для вдыхания и выдыхания.

— Отлично, капитан. Но воздух, который вы уносите с собой, должен быстро расходоваться, а как только содержание кислорода в нем упадет ниже пятнадцати процентов, он станет негодным для дыхания.

— Это верно, профессор. Но я уже сказал, что насосы «Наутилуса» позволяют мне нагнетать воздух в резервуар под значительным давлением. При этих условиях резервуар обеспечивает запас воздуха для дыхания на девять-десять часов.

— Мне нечего больше возразить, — сказал я. — Позвольте только спросить вас, капитан, каким образом вы освещаете себе путь в глубине океана? Ведь там должен царить беспросветный мрак!

— Аппаратом Румкорфа, профессор. Резервуар со сжатым воздухом укрепляется на спине, а этот — у пояса. Он состоит из элемента Бунзена, который я заряжаю натрием, а не двухромокислым калием, как обычно. Индукционная катушка собирает получающийся ток и направляет его к фонарю особой конструкции: он состоит из змеевидной полой стеклянной трубки, наполненной углекислым газом. Когда аппарат вырабатывает электрический ток, газ светится достаточно ярким, белесоватым светом. Вот каким образом я могу дышать и видеть под водой.

— Капитан Немо, на все мои возражения вы даете такие исчерпывающие ответы, что я не смею больше ни в чем сомневаться. Однако, признав себя побежденным аппаратами Руквейроля и Румкорфа, я надеюсь еще взять реванш на ружьях, которыми вы обещали вооружить нас для подводной охоты.

— Но ведь это не огнестрельные ружья, заряжающиеся порохом, — сказал капитан.

— Значит, ваши ружья действуют сжатым воздухом?

— Конечно. Ну, судите сами, как бы я стал готовить порох на «Наутилусе», где нет ни селитры, ни серы, ни угля?

— Но ведь при стрельбе под водой, где среда в тысячу восемьсот пятьдесят раз плотнее воздуха, пуле необходимо преодолеть огромное сопротивление.

— Это не мешает моим ружьям стрелять. Кстати сказать, существуют орудия, усовершенствованные после Фультона англичанами Филиппом Кольсом и Берлеем, французом Фурсы и итальянцем Ланди, которые могут стрелять и в таких условиях. Но, повторяю, не имея пороха, я заменил его в своих ружьях сжатым воздухом, запас которого благодаря электрическим насосам «Наутилуса», конечно, неограничен.

— Но этот запас нужно возобновлять после каждого выстрела.

— Что же, разве у меня нет за спиной резервуара Руквейроля, чтобы перезарядить ружье? Для этого вполне достаточно повернуть кран. Впрочем, вы увидите сами, профессор, что во время подводных охот не приходится тратить ни много сжатого воздуха, ни много пуль.

— Однако мне кажется, что в царящей на дне полутьме и при большой плотности жидкой среды выстрелы не могут попадать на большом расстоянии и быть смертельными.

— Напротив, профессор, все выстрелы из моих ружей смертельны, и если только «дичь» задета пулей — пусть даже чуть-чуть, — она падает, словно сраженная молнией.

— Почему?

— Потому что мои ружья стреляют не простыми пулями, а особыми снарядами, изобретенными австрийским химиком Леинбреком. Это маленькие стеклянные шарики, имеющие свинцовое ядро и стальную оболочку. В сущности говоря, пуля Ленибрека не что иное, как маленькие лейденские банки, содержащие электрический заряд очень высокого напряжения. При самом легком толчке они разряжаются, и животное, как бы велико оно ни было, падает мертвым. Я добавлю, что эти стеклышки не крупнее дроби номер четыре и что обойма ружья вмешает не меньше десяти зарядов.

— Сдаюсь, — сказал я, вставая из-за стола. — Вы опрокинули все мои возражения. Мне остается только взять ружье и последовать за вами, куда бы вы ни пошли.

Капитан Немо повел меня на корму «Наутилуса». Проходя мимо каюты Неда Ленда и Конселя, мы позвали их. Они тотчас же присоединились к нам.

Все вместе мы вошли в камеру, расположенную непосредственно за машинным залом. Здесь мы должны были надеть скафандры для подводной прогулки.

Эта камера была одновременно и арсеналом и гардеробной «Наутилуса», Дюжина скафандров висела на ее стенах, поджидая охотников.

Нед Ленд, взглянув на скафандры, сделал недовольную гримасу. Ему явно не улыбалось облачаться в этот тяжелый костюм.

— Вы должны знать, Нед, — сказал я храброму канадцу, — что леса острова Кресло — подводные леса!

— Вот так штука! — разочарованно протянул гарпунщик, видя, что его мечты о куске свежего мяса рассыпаются в прах. — А вы, господин профессор, — спросил он меня, — собираетесь влезть в эту сбрую?

— Непременно, дорогой Нед.

— Вольному воля, — ответил Нед Ленд, пожимая плечами,

— но если только меня не принудят к этому силой, я в нее не полезу!

— Вас никто принуждать не будет, мистер Ленд, — сухо сказал капитан Немо.

— А Консель пойдет? — спросил Нед.

— Консель последует за хозяином не только в воду, но и в огонь! — ответил Консель.

По зову капитана два матроса пришли помочь нам облачиться в эти тяжелые непромокаемые одежды, сделанные из цельных кусков резины. Скафандры, рассчитанные на высокое давление, напоминали броню средневекового рыцаря, но отличались от нее своей гибкостью.

Одежда состояла из куртки и штанов, оканчивавшихся толстыми башмаками с подбитыми к ним свинцом подошвами. Ткань куртки была натянута на медные обручи, которые защищали грудь от давления воды и позволяли легким свободно дышать. К рукавам куртки были пришиты мягкие рукавицы, не стеснявшие движений пальцев.

Капитан Немо, один из его матросов, — настоящий геркулес по внешности, видимо наделенный чудовищной силой, — Консель и я — все мы быстро надели скафандры. Оставалось только просунуть голову в металлический шлем.