Она подняла руку, чтобы остановить меня, чтобы я не закопал сам себя.

– Или сейчас. Серьёзно. Не надо напоминать, – закатила она игриво глаза.

– Видишь? Я не идеален. Но вместе мы идеальны.

– Чёрт возьми. Ты говоришь невероятно милые вещи!

– Только для тебя, милая. Только для тебя, – целую я её в лоб.

– А сейчас пописай на эту палочку и докажи, что я прав и внутри тебя моя маленькая доченька.

– Ладно, – бурчит она, – но я, правда, не могу пописать.

Я наклоняюсь и хватаю одну из бутылок и витаминную воду, которую купил в магазине и закрученную трубочку, потому что так пить веселее. Я открываю крышку и вставляю трубочку, поднося к её губам.

– Молодец, – говорю я, когда она делает несколько глотков, – хочешь, расскажу тебе историю, пока мы ждём?

– Какую историю?

– Хм… Как насчёт романтической истории?

– Она мне понравится?

– Почти уверен, что да. Однажды…

Её смех прерывает меня, и я повторяю.

– Как я говорил до того, как ты грубо меня прервала, однажды жили три холостяка. Они жили не очень хорошо. И к слову, были не самыми счастливыми членами этого общества. Слишком часто они обедали перед телевизором, едва разговаривая друг с другом. Они были озлобленные, циничные и несостоявшиеся в жизни. Пока красавица с волосами цвета вороньего крыла и её дочь не вошли в их жизни и не напомнили, что мир полон света, и глупо позволить тьме всё разрушить. Два младших холостяка, возможно, влюбились в дочку, пока не осознали, что очень любят её не за то, как она выглядит. А старший из них? Он влюбился. Очень быстро и сильно в красавицу. Вскоре он понял, что она красива не только снаружи, но и внутри. И это заставило его быть… лучше. Это заставило младших холостяков быть лучше тоже. И после разговора с молодыми, он решил, что она должна быть в их жизни ещё больше. А можно и навсегда. А затем она позволила ему увидеть её покачивающееся тело и он погиб. Конец.

– Боже, ты был так хорош! – смеётся она сильно и вдруг… писает.

– И ты писаешь, да?

– Мог бы и не комментировать это. Иначе это испугает её и всё пойдёт обратно.

– Я, конечно, не врач, но не думаю, что это возможно. Ты попала?

Она кивает и сглатывает.

– Думаю, да.

Она кладёт тест на столешницу, встаёт, натягивает штаны и моет руки. Я беру её лицо в свои руки и целую.

– Несмотря на то, что он покажет, ты - моя.

– Обещаешь?

– Навсегда.

– Это большое обещание.

Я пожимаю плечами и снова её целую.

– И самое лёгкое, которое я когда-либо делал.

Я целую её так сильно и долго, что мы едва слышим таймер, который я завёл. Но учитывая, что мы хотим узнать, изменятся ли наши жизни, мы отстраняемся и смотрим.

– Чёрт возьми.

– Да.

– Но…

– Ооо…

– Я имею в виду…

– Да.

– Это всё, что ты собираешься говорить? – плачет она.

– Ну… Я могу начать с того, что был прав, но…

– Это будет противоречить моему утверждению, что ты всегда знаешь, что сказать.

– Да.

– Ты понимаешь, что мне нужно пописать ещё на все другие?

– Да.

– Хватит это повторять!

– Если я скажу то, что мне хочется, мне конец…

Она закатывает глаза.

Следующие несколько часов мы занимаемся всё тем же: я даю ей пить, а она пытается передо мной пописать. Каждый тест оказывается положительным.

– Они же не могут все быть положительными?

Она все ещё сидит на унитазе, я сажусь перед ней.

– Учитывая, что ты беременна, да. Я уверен, что могут.

– Уверена, иногда бывают ошибки.

Я хмурюсь.

– Хорошо. Да. Именно это сейчас произошло.

– Энди!

– Кристина! – дразню я её, широко раскрыв глаза.

– Ты не помогаешь.

– Я не помогаю? Я купил тесты, дал тебе воды и рассказал историю, чтобы ты пописала.

– Но…

– Милая. Всё будет отлично. Почему ты так переживаешь?

Она посылает мне такой взгляд.

– Я не молода, Энди.

– Это не важно. Внутри мне пятнадцать и это снижает твой возраст. Всё будет нормально.

Она хлюпает и вытирает слёзы.

– Да, – соглашается она, кивая.

– Хочешь, я тоже на них пописаю?

Она хрюкает и быстро закрывает свой нос.

– Ты бы сделал это?

– Чтобы разбить твою теорию, да.

– Тебе нужна вода?

– Нет. Я смотрел, как ты писаешь почти час, мне уже давно пора отойти, – признаюсь я.

Мы меняемся местами, я встаю, она подглядывает за мной.

– Так несправедливо, что ты можешь встать и сделать это, где хочешь.

– И у нас не бывает месячных, не забывай этого.

– Ты должен говорить что-нибудь успокаивающее! Что-то типо «зато ты не выращиваешь волосы на груди».

– Зачем мне говорить такое? Это круто. И сексуально. Особенно, когда я делаю там стрижку. И не отрицай, что тебе это нравится, ты постояяяянно играешь с ними.

– Неважно, – ворчит она.

– Готово.

Я кладу тест, застегиваю штаны и мою руки. Потому что я взрослый мужчина и мне не надо напоминать об этом в отличие от моих сыновей.

Спустя три минуты, звенит таймер и мы смотрим на него.

– Чёрт.

– Да, детка! – кричу я, начиная крутить её в маленькой ванне.

Я ставлю её на ноги и беру её лицо в свои руки, целуя каждый его миллиметр.

– Я так тебя люблю, – говорю я перед тем, как упасть на колени и задрать её футболку.

Я целую её голый живот, который ещё не округлился от моего ребёнка.

– Ты, маленький создатель неприятностей. Я тебя тоже люблю.

Когда я встаю на ноги, у Кристины на глазах слёзы и небольшая улыбка.

– Энди…

– Эй. Никаких слёз. Всё будет отлично. Обещаю.

– Но дети…

– Будут рады иметь маленького братика и сестрёнку, чтобы понянчиться. Просто напоминаю, что ребята всегда хотели маленькую сестрёнку, почему бы тебе не поработать над этим? – дразню я её.

Она закатывает глаза и проводит пальцами по моим волосам.

– Ха-ха. Посмотрим, что я могу сделать. Хотя, всё уже и так решено.

– Я счастлив, – говорю я, прислонившись своим лбом к её.

– Правда?

– Правда. Это хорошо, Кристина. Благословение.

– Я нервничаю.

Я киваю.

– Конечно. И я. Но это не значит, что мы не можем быть счастливы из-за этого. Кроме того, лучшее в этой жизни не так просто получить. Думаю, Бог хочет встряхнуть нашу жизнь.

Глава 29

Энди

– Готов? – спрашивает Кристина, пока ставит кастрюлю с овсяными батончиками и карамелью на стол.

Так мы умасливаем детей.

– Нет, – хмурюсь я, – ребята могут знать, что их папа встречается с кем-то, а сейчас узнают, что это за собой влечёт.

Она смеётся.

– Думаешь, я хочу сказать Бри? Как я смогу убедить её, чтобы они с Гарди не проводили ночи в общежитии.

Я подмигиваю.

– Мы облажались.

– Почему вы облажались? – спрашивает Бри, входя в комнату.

Я даже не слышал, как она вошла, но я счастлив, что ей настолько комфортно в моём доме, что она даже не стучит.

– Моя девочка дома! – кричит Кристина и крепко обнимает Бри, перед тем как отпустить, и я приобнимаю её.

– Как поездка?

– Отлично. Всё было легко, потому что вёл Гарди. Я получила ваше сообщение, что нужно сначала приехать сюда и столько всего напихано в его машине.

– Он не хочет зайти?

– Нет. Боюсь, Тесс психанет, если он не будет дома как можно раньше.

– Готова к отдыху?

– Конечно! Знаю, что это всего неделя, но будет очень классно несколько дней не думать так много.

– Хочешь батончик?

Кристина поднимает кастрюлю почти ей в лицо, и я сжимаюсь. Она явно палится.

– Что случилось? – спрашивает Бри, поднимая батончик и кусая его.

Она закатывает глаза и стонет.

– Как вкусно, – бормочет она. – Ты должна делать их мне каждый раз, когда будешь собирать еду с собой, ладно?

– Хватит говорить про отъезд! Ты только приехала! – кричит Кристина.

Я смеюсь, прижимаю её к себе и целую в лоб. Бри смотрит на нас и мягко улыбается.

– Расслабься мам. У тебя есть Энди и мальчики.

– Мальчиков здесь большинство! Неужели тебе нисколько меня не жаль?

Я закатываю глаза и открываю холодильник, беру лимон и воду, а потом замечаю, сколько времени. Мальчики в любую минуту приедут с футбола. С тех пор как мы близко живём к школе, они ходят туда пешком. Бри садится за стол, поджав под себя ноги.

– Лови, – кричу я перед тем, как кинуть ей воду и она быстро ловит её с улыбкой на лице.

– Когда мальчики будут дома?

– Скоро.

До того как она успевает что-то сказать, Рик и Аидан вваливаются в дом. Вонючие и голодные.

Они даже не замечают сидящую за столом Бри, готовые смести всё в холодильнике и кладовке.