Мы быстро добрались до плотины, но рыбы под ней не оказалось. Её смыло селевым потоком. Пришлось спускаться вниз по реке. Примерно через километр мы нашли заводь, в которой весело кувыркался наш обед.

   Я с азартом ловил всё, что лезло в руки, и складывал в мешок. Федя гонялся исключительно за крупной форелью. Весь мокрый и грязный, он удовлетворённо подмигивал мне, не забывая сказать что - нибудь ядрёное. Когда рыбы набралось достаточно, мы завязали мешок и пошли к стоянке.

   -- Вот это рыбалка, ё-моё! Хоть магазин открывай... Отродясь так не кайфовал! --

   Федик, предвкушая чудный обед, радостно щебетал, пока мы карабкались вверх. Я слушал его, и моя неприязнь потихоньку таяла. Чтобы поддержать в себе положительные чувства в отношении урки, я решил рассказать случай из своей, богатой приключениями, жизни.

   -- Это что! Вот у меня однажды рыбалка была! В Карамазаре -- это рудный район в Северном Таджикистане -- у нас продукты кончились. Машина во время не пришла, и мы одни макароны жевали. Наша палатка стояла в русле пересохшей реки. А под корнями вывернутого дерева была яма с водой. Смотрю, а в ней рыбки играют, змейки снуют и ещё всякой живности мелкой не счесть! Чем только я крючок не наживлял, -- не клюет! Долго я ходил вокруг да около. Но делать нечего, полез в воду! А рыба такая смелая, -- в плавки лезет, щекочет, плавниками колет! Такой азарт на меня нашел, -- наловил почти ведро! Дай, думаю, ещё одну достану. Сунул руку в воду, вытаскиваю - змея! Выкинул ее на берег и опять в воду. Вытаскиваю, смотрю -- опять змея, а в пасти -- маринка,

сантиметров двадцать пять, наверное, только хвост наружу торчит!

"Ах, ты, дрянь этакая, -- говорю, -- отдай!" -- схватил рыбину и тащу за хвост. Змея извивается, но не отдаёт, -- самой кушать хочется...

   ...И тут, за спиной, мы услышали характерный звук, означавший только одно: -- мы под прицелом взведенного автомата!

   6. Бабек.

   Взглянув в застывшие от страха глаза Феди, я представил его и себя сидящими на колу у бывшего здания сельсовета, на центральной площади Нагза. Я попытался сказать ему что-нибудь, ободряющее, но услышал уверенный и резкий крик:

   -- Стой! Рука вверх!

   Мы медленно, не разгибаясь, повернули головы и увидели стоящего на берегу маленького таджика с кучерявой шевелюрой и окладистой бородой.

   -- Бабек! -- радостно воскликнул я, сразу же узнав своего старого приятеля. -- Ты!?

   -- Здравствуй, Руслан! Рыбка ловишь? А я тебя поймал! Пойдем теперь.

   -- Куда пойдем?

   -- К тебе пойдем. Где твой машина? Куда едешь?

   -- На Кумарх еду. Дело там есть. Не пыльное, но денежное, как Житник

выражается. И ты нам нужен, мы тебя искали, хотели с собой взять, а нас твой друг Резвон в яму посадил. Пошли к машине. Там все расскажем. Ты только автомат отдай, а то Юрка тебя шлёпнет.

   Бабек, не раздумывая, отдал мне автомат, взвалил на плечи мокрый мешок, сверкающий чешуёй, и мы пошли к машине. По дороге к нам присоединился Житник -- он и в самом деле сидел в кустах и наблюдал за нами и дорогой.

Бабек хорошо знал Юрку по полевым работам, но друзьями они не были. У Юрки, по-моему, вообще не было друзей. Но они тепло поздоровались, Бабек был рад знакомому человеку, а Житник -- что не пришлось поднимать шума.

Бабек рассказал, что люди Резвона не поедут нас искать. Надо спускать

озеро, да и куда мы денемся? Нас будут ждать -- и в Нагзе, и в Рамите, когда мы будем возвращаться.

   -- Этот человек сказал, что с вас кожа будет сдирать, а Наташа ишаку без тыква отдаст, -- продолжил Бабек, пытливо глядя мне в глаза и старательно выговаривая забывшиеся русские слова. -- Вам надо Арху идти. Перевал Хоки пять лет никто не чистил -- бульдозер нет, машина не пройдет. А зачем вам на Кумарх надо? Какой дело там есть?

   -- Это, дорогой, мы тебе на месте объясним, -- усмехнувшись, сказал Сергей.

   -- Если хорошо будешь себя вести, А как ты сюда попал? Не с бандитами случайно приехал?

   -- Да, с ними. С кем еще? До речка. Потом немнога наверх брод переходил и сюда шёл. Видишь, до сих пор весь сапоги грязный. Им говорил, что вас сторожить буду...

   -- Врешь! -- перебил его Житник. -- Это Резвон по наши души тебя послал!!?

Говори, так?

   -- Да, посылал. Беги, сказал, пешком и их машина догоняй, -- криво

улыбнулся Бабек. -- Потом, сказал, "Калашник" отдавай и стенка становись.

   -- Да, он прав. Не могли они знать, что у нас машина сломалась. А если

замочить нас послал, то зачем он к нам с Федей вышел?

   -- Тебя ему жалко стало! -- процедил в ответ Житник.

   -- А что с Саидом? -- спросил я.

  -- Чай пьет, песня поет, -- пожав плечами, ответил Бабек.

   -- Очень веселый человек. За машина свой савсем не боится. "Куда денется? Из долина никуда не уйдет" -- говорит. Руслан, давай поехали

   быстрей. Лучше уезжать отсюда, пока Резвон ничего не придумал.

   ***

   И мы поехали. Впереди были несколько кишлаков, но без бандитов, рождённых военным временем. Часа через два, оставив машину, у трепещущего подвесного моста, мы зашли в Гускеф -- большой красивый кишлак и пообедали у бабековского знакомого Махмуда.

   Здесь мы купили пару немолодых ишаков и полмешка муки - печь лепешки.

Хозяйственный Житник где-то раздобыл три ватных одеяла. Скорее всего, он решил позаботиться о бедной Наташе. Они сразу подружились, хотя невооруженным глазом было видно, что антураж этой дружбы создавался Юркой. Он крутился вокруг стройной, ладненькой девушки и если видел, что кто-нибудь собирается перекинуться с ней парой слов, немедленно вступал с нею в разговор. Она же, как я сразу заметил, пыталась встретиться глазами с Сергеем. "Ну-ну, Серый, -- подумал я, наблюдая за ней, -- как-то ты разберешься с Юркой? С ним шутки плохи..."

Ишаки никак не хотели лезть в кузов по скату, устроенному из корявых досок, но мы особенно не церемонились. У всех было приподнятое настроение, и вредные животные не могли его ничем испортить!

   При погрузке Сергей со смехом, переходящим в общий хохот рассказал, как однажды обнаружил в палисаднике большого белого ишака, неизвестно как оказавшегося в городской черте. При этом он особо подчеркнул, что был не один... "Нас было трое, и мы были в "тельняшках" ". Напустив туману, он многозначительно посмотрел на меня и Лейлу...

   "Сначала Черный на него сел, поехал, потом я сзади пристроился, -- вещал Кивелиди, давясь от смеха. -- Лехе стало обидно, и он стал проситься в пассажиры: "Возьмите меня, гады"! Посадили и его, ткнули шестью ногами ишаку в бока, чтобы бежал быстрее, но он, скотина, -- ни с места! Я посмотрел под осла и вижу -- брюхо его от тяжести по земле волочится! Жалко нам его стало, слезли и думаем, что дальше делать? Тут Черный и говорит, "Давайте его на четвертый этаж поднимем!"

   "Классная идея!" -- поддержал нас Лёха Суворов, в генах которого без сомнения, "хранилось" всё об Альпийском походе потенциального предка.

   И вот мы повели бедолагу к "хрущевке". Как мы его затащили, - не знаю! Наверху привязали моим новым галстуком к дверной ручке и -- деру! Черный тогда болел два дня -- сорвал что-то в горле от смеха".

   ***

   После погрузки Бабек ушел по делам в кишлак. С ним в экскурсионных целях увязалась Наташа. Мы же с Сережкой и Федей сели на придорожную траву и закурили на посошок. Некурящий Житник закрыл глаза и тут же закемарил. Лейла спустилась к речке и чертила что-то пальчиком на мокром прибрежном песке. Кивелиди смотрел на нее сквозь прикрытые веки.