Артемис Энтрери никогда не оставался в стороне, если ему бросали вызов. По плану он должен был спрятаться неподалёку от уединённой каменной башни и ждать появления Джарлакса с Ильнезарой, если дроу удастся достать приглашение, как намекала Тазмикелла.

В передней части десятиметровой башни располагался широкий каменный портик, опиравшийся на четыре изящные белые колонны, две из которых были высечены в форме атлетически сложенных мужчин, а две − в форме прекрасных женщин. Дверь башни была сделана из дорогого дерева, в её центре было искусно вырезано изображение распустившегося цветка − розы, как показалось убийце.

Дверное кольцо и замок были инкрустированы золотом, и Энтрери не мог не заметить разительного контраста между этим местом и скромным домиком Тазмикеллы.

Энтрери знал, что дверь заперта и, скорее всего, оборудована коварными ловушками и магической защитой. Однако он так и не заметил ни одного стражника, так что под покровом опускающихся сумерек начал продвигаться в сторону башни, осторожно обходя со стороны. Он заметил на гладкой поверхности каменной стены небольшой выступ, оказавшийся подоконником узкого окошка. Его пальцы машинально коснулись кладки. Артемис знал, что мог бы запросто забраться наверх.

Отметив это про себя, он решил проверить дверь.

Едва приблизившись ко входу, Энтрери сразу обнаружил первую ловушку: едва заметную пластину на полу перед дверью, чутко реагирующую на давление. Быстро разобравшись с устройством механизма, он легко его обезвредил. Затем он обнаружил вторую: пружинную иглу, мастерски скрытую внутри замка. Он достал из сумки брусок дерева, − вещицу, которую сделал специально для подобных ловушек. В центре бруска было вырезано небольшое отверстие, которое позволяло бы вставить сквозь неё отмычку, имея некоторый простор для действий. Он просунул её внутрь, повернул несколько раз и с удовлетворением услышал глухой удар железа о дерево. Перевернув брусок, он увидел небольшой дротик, поблёскивающий от яда. Ильнезара играла всерьёз.

Последующие несколько минут Энтрери со всей осторожностью исследовал каждый дюйм двери. Удовлетворённый тем, что он обезвредил, по крайней мере, все механические ловушки (так как обнаружить магические было намного труднее), убийца принялся за замок.

Дверь щёлкнула и открылась.

Энтрери отскочил назад, торопясь перезарядить пластину, реагирующую на давление. Быстро двигаясь, он прыгнул на порог и тут же проскочил внутрь, рывком захлопывая дверь.

Но едва он взял отмычку, чтобы закрыть замок, дверь распахнулась внутрь, вынуждая убийцу отскочить в сторону.

− Дроу меня подери, − прорычал Артемис: на него надвигались вооружённые мраморными клинками големы, которых он ошибочно принял за статуи.

На свет показался Коготь Шарона, страшный меч Энтрери, а украшенный самоцветами кинжал сверкнул в другой руке. Но две ближайшие каменные твари даже не обратили внимания на это, одновременно нанося удар. Взметнулся Коготь Шарона, отражая атаку, и Энтрери полоснул мечом перед собой, вынуждая противников раскрыться. Затем убийца быстро отскочил в сторону и бросился вперёд между големов, по ходу раня мечом одного и рассекая кинжалом другого. Оба клинка попали в цель, и для любого смертного создания каждый из этих ударов стал бы смертельным. Но у созданий магии не было жизненной энергии, которую мог бы высосать кинжал Энтрери, и не было души, которую Коготь Шарона сжёг бы своим прикосновением.

Энтрери знал это, и в очередной раз подумал, что легче было бы биться с существом из плоти и крови.

Но, не отвлекаясь на посторонние мысли, он с силой протиснулся меж двух мужских статуй.

Големы-женщины атаковали Энтрери быстро и яростно, со свистом рассекая воздух каменными мечами.

Неудачно перекатившись при падении, Энтрери уже не успевал подняться на ноги. Впрочем, это сыграло ему на руку: он использовал инерцию собравшихся было пнуть его големов и опрокинул их вперёд, столкнув с мужскими статуями. При этом камень треснул, в воздух взметнулась пыль, и Энтрери вскочил на ноги, атакуя големов со спины.

Как только магические создания вновь сомкнули свои ряды, Энтрери воспользовался ещё одним свойством Когтя Шарона: взмахнув клинком по широкой дуге, вызвал перед собой чёрную завесу тьмы. Воспользовавшись преимуществом, убийца отскочил в сторону, затем быстро развернулся и атаковал сразу, как только первая статуя прошла через чёрную завесу.

Коготь Шарона вновь яростно вгрызся в камень. В очередной раз отступив, Энтрери прикрылся завесой непроглядной черноты.

Слегка отдышавшись, он заметил, что две статуи были повержены и разбиты, а третья, женская, ковыляла к нему на одной ноге, тогда как вторая лежала на полу. Рядом с ней шевелилась одна из мужских, по-видимому, пытаясь подняться.

Энтрери бросился вперёд, надеясь атаковать прежде, чем мужская статуя успеет подняться в полный рост. Каменный меч поднялся в воздух, но Энтрери мастерски подцепил и выбил его своим кинжалом, а затем, проскользнув мимо фигуры и пригнувшись под ударом его клинка, рубанул мечом снизу, отрубая голему-женщине вторую ногу. Она тяжело рухнула на пол, а Энтрери, кинувшись вперёд, разбил ей голову сильным ударом ноги, после чего ловко отпрыгнул, уходя от удара последней статуи.

Пару раз перекувыркнувшись, убийца тут же вскочил и остался один на один с мужским големом. Он скользнул Когтем Шарона по клинку каменного меча, и резко дёрнул вверх, поднимая вверх и оружие, и держащую его руку. Артемис шагнул вперёд и вонзил кинжал в грудь статуе, высвобождая Коготь Шарона под таким углом, чтобы он мог ударить скользящим ударом по лицу статуи. Голем было повернулся, но ему было не успеть за ловким убийцей.

Артемис снова рубанул статую по лицу, слегка отступая назад, но это была лишь уловка, так как едва голем вскинул меч, чтобы отразить удар, Энтрери, развернувшись, нырнул под руку противника. Оказавшись за спиной голема, наёмник обрушил Коготь Шарона на уже повреждённую руку с мечом.

Отсечённая конечность упала на пол.

Но статуя продолжала атаковать, пытаясь воспользоваться уцелевшей рукой. Клинки Энтрери взметнулись в воздух, отрубая каменные пальцы один за другим.

Затем он быстро обрубил кисть, превратив руку в культю. Статуя попыталась боднуть его, но голова откололась и упала на пол.

− Упрямая глыба, − подумал Энтрери и, одним ударом опрокинул затихшего уже голема на пол.

Клинки убийцы мгновенно оказались в ножнах, и он осмотрелся, внимательно разглядывая комнату, в которой шёл бой. Даже прихожая походила на сокровищницу.

− Эх, не на того я работаю, − пробормотал Энтрери.

Но, пожав плечами, он принялся искать флейту Идалии. Вскоре он заметил, что разрушенные статуи постепенно разрушаются в мелкий песок, а их форма и материя двигаются обратно через открытую дверь к основанию колон − как он и ожидал.

Когда големы, наконец, вернулись на своё прежнее место, они магически восстановились, словно ничего и не произошло, а Энтрери закрыл и запер дверь. Никто из пришедших не догадался бы о визите незваного гостя.

И как только хозяйка вошла в свою башню, и убийца смог разглядеть печально известную Ильнезару, Энтрери усомнился, что причиной антипатии Тазмикеллы к её бывшей подруге было только торговое соперничество. Казалось, у Ильнезары было всё, чем Тазмикелла не обладала. Её длинные и блестящие волосы так красиво переливались оттенками, что Энтрери так и не смог понять, были ли они рыжевато-белокурыми или рыжевато-коричневыми, или, быть может, даже медными. Её голубые глаза были большими − наверно даже слишком, но на самом деле они лишь подчёркивали красивое лицо. Хотя нос её был тонким и прямым, а скулы высокими и точёными, её губы были такими пухлыми и манящими, каких Энтрери никогда не видел. Она была несколько выше Джарлакса, но двигалась с такой же грацией, как и проворный дроу.