О сколько там мгновений чудных! Разбитых окон и колен!

   Друзей, врагов, заданий трудных! Марин, Аленок и Елен!

   О сколько там, в краю далеком! Мы в вечной верности клялись!

   И сколь надежд и грез высоких! Что так увы и не збылись!

   Первые ,самые пожалуй, яркие воспоминания, у меня, связанны с детским садом. Вполне типовой, но все же, достаточно хорошо благоустроенный, двухэтажный корпус, буквой Н , центральная часть которого, была административной, а левое и правое крыло, разделены на два, почти замкнутых комплекса. Каждое, со своей столовой, актовым залом и большой игровой. От чего-то, хорошо запомнились новогодние елки, когда на улице зверский холод, и снег по самые окна, а здесь, тепло и уютно, все радостные, и плохо узнаваемые одногрупники, разряженные кто во что ггоразд,носяться как угорелые, обрывая бумажные снежинки со стекол, и расклеивая их тут же, первым встречным на лбы. А еще, запомнилось, как первый мой, лучший друг Женька Авоськин, на финальной сцене из трех поросят, поджег невесть откуда взявшимися у него спичками, свинский домик, сделанный из деревянных реек, и оббитый цветной клеенкой, которая мгновенно вспыхнув, зачадила вонючим, черным дымом. тогда наш город, был впервые прославлен, аж в областной газете, кратким упоминанием, о некоем возгорании, в некоем детском учереждении. из-за чего, наш последний с ним, в детсаду утренник, больше походил на кадры гораздо боле поздних выпусков новостей, об очередном , горящем, сумашедшем доме.

   Затем, первый клас. И первая разлука, когда мы с Женькой, оказались в разных школах. Ему было удобнее и ближе, ходить в третью, а мои отец с матерью, работавшие в другом конце города, ни в какую, несоглашались отдавать меня туда. Им видете ли, будет спокойнее, если я, стану учиться в седьмой, которая была ближе к дому, и в которой, когда-то давно, учился отец. Однако, слава моего папаши, который кстати, закончил эту самую школу, с золотой медалью, и работал нынче, главным инженером на заводе, неспасла меня. Учился я так себе, средне. А причиной всему, была как я думаю, Юлька.

   вообще то как я нераз в последствии слышал, первая любовь, вещь быстро проходящая, и оставляющая у больного, лишь мокрый след в душе. Однако, в моем случае, все было совсем иначе.

   С Юлькой, а точнее с Юлией сергеевной Кимчук, мы познакомились в самый первый день, в самом первом классе.

   Мои воспоминания об этом, больше походили на некий красивый, слегка смазанный сон. Мы вваливаемся всей шумной толпой, счастливых первоклашек, в наш первый, самый лучший, и конечно, самый красивый клас. В окна бьет яркий, солнечный свет. Все вокруг заставленно, и заваленно букетами цветов. А посреди этого великолепия, стоит она.

   Нет, что ни говори, а Юлька всегда была первой красавицей в городе. И к классу восьмому, за ней ухлестывали пожалуй, все самые крутые ребята в нашем районе, и нетолько. Но что мог знать я тогда, в тот первый миг нашей встречи. Если вы думаете, что выражение, как громом пораженный, лиш бональное утрирование, то скорее всего, в описании той ситуации, просто ничего утрировать ненужно. Я как бежал, с толпой своих будущих однокласников, так и, словно налетев на невидимую стену, застыл, невсилах здвинуться с места. Мне показалось, что в тот миг, между нами сверкнула натуральная, синяя молния, угодившая мне прямо в сердце. Глупо? Не так ли? Но эти воспоминания, скорее всего, оформились в нечто цельное, гораздо позже, а в начале, как мне кажется, я сохранил от них, лишь общее ощущение некоей сказки. Так вот, когда мы стоя друг перед другом, оба темноволосые и голубоглазые, тонкие и светлокожие, напряженно всматривающиеся в лица друг друга, наша первая учительница, Анна Михайловна, произнесла, видя этот натюрморт, настоящее пророчество:

   - А! Вот и первая парочка, в нашем классе! Что ж! Так уж и быть! Будете сидеть за одной партой!

   Нет, не думала наша милая Анка, которую мы звали за глаза Пулеметчицей, что обрекла тем самым, бедного Сашу, на вечные мучения, и адские пытки.

   Конечно, сидеть за одной партой, со своей любовью, десять лет, это может и здорово, однако, сидя с Юлей, касаясь то и дело, невзначай, локтем ее кофточки, или боже упаси, коленкой ее школьного платьица, встретившись с ней случайно взглядом, при этом, задыхаясь и краснея, к учебному процессу, несчастный александр, был просто физически и умственно неспособен. От чего, в первый же год, показал далеко не самый лучший результат. Как я порой нестарался вникать в урок, как низаглядывал Пулеметчице в рот, Из головы не шла моя Юлька, и ее милые, всегда широко распахнутые, голубые с густыми длинными ресницами глаза, милые ямочки на щеках, маленький, слегка вздернутый носик, красивые, словно с картинки губки, ее чистый, нежный голос, и как она произносила мое имя: Алекс! А это имя кстати, прилипло ко мне, именно благодаря Юльке. Она как-то в одном из школьных коридоров, окликнула меня ни как все, Саня, или просто саша, а каким-то заграничным Алекс, после чего, до конца учебы в школе, да и затем, везде за мной следовало это имя. Так что, даже мои, довольно консервативные родители, к классу седьмому, уже почти не называли меня Сашкой,а именно Алекс, ставшим к тому времени, достаточно распространенным в новой России.

   Но шли дни и современем, в школе, что-то у меня стало получаться лучше, и в какой-то момент, я почувствовал, для определенных уроков, мне достаточно лиш заглянуть дома в учебник, или пролистать еще раз класную работу, после чего, я уже мог, довольно бегло ориентироваться в теме. Так с стечением времени, я стал первым в классе, по алгебре и геометрии, сказались видно папины гены, а так же, физика и как ни странно, литература, которую у нас не очень жаловали, мне стали вдруг понятнее и доступнее. Однако, по другим предметам, у меня, как правило, была лиш твердая тройка, из-за чего, я нераз лишался благосклонности своих учителей, видевших мою такую стандартную болезнь: Может, но нехочет! И что отлично извесно, сей парадокс, озвучивался, как дежурный диагнос, всем родителям этих несчастных . Так что мои папа с мамой, частенько заглядывая в дневник, и видя там очередной трояк, или тово хуже, пару, затевали со мной душеспасительные разговоры, порой даже с битьем, и серьезным понижением в финансовом статусе. Когда из-за какой-то несчастной двойки, неможеш сходить в кино, в котором, как раз, крутят нашумевший уже, Терминатор. И приходится, за безценок ,здавать свою, какую-то очередную, с таким потом и кровью завоеванную марку. Которую еще вчера, выменял на юбилейный рубль, у рыжего Лешки, моего однокласника, и хитрого, как все лисы вместе взятые.

   Кстати, этот малый, которого все называли, Леха Каналья, впоследстыии стал большим авторитетом, и к девятнадцати годам, когда некоторые из нас и велосипеда-то своего неимели, уже разьезжал по городу, на шикарном, белом Шевроле.

   Но в прочем, небуду забегать вперед. Так вот, пока я так невинно страдая, заканчивал пятый клас, в нашем, вполне себе обычном дворе, произошло сразу несколько событий. Вопервых, в соседний с нашим подъезд, въехала новая семья.

   как-то ранним, воскресным утром, я проснулся от грохота за стеной. В наших, панельных пятиэтажках, слышимость прекрасная. Если сильно захотеть, даже шопот в соседней квартире можно услышать, не то что сей тарарам. Я был внедоумении и раздражении. Недали-таки поспать в единственно свободный от ранних побудок день, дда и контрольная на носу, а у меня, как говориться и конь невалялся, так что, заседелся над учебником я вчера, чуть не до полуночи. В общем, выглянув на балкон, который был отгорожен от соседского, только плитой перегородкой, и решив разузнать-таки, кто это там развел такой грохот, я заглянув через перила, встретился глазами, с заинтересованно разглядывающей свой новы двор, светловолосой, чуть смугловатой девчонкой, года на два, младше меня.

   - Привет! Непридумал я ничего лучше, как поздороваться. - Это у вас там такой землетряс? а как раз в тот момент, в квартире, что-то ужасающе загрохотало, и посыпалось, от чего казалось весь дом вздрогнул, на своем Старом фундаменте. На что, моя новая соседка, даже не поведя бровью, ответила, немного простуженно: