Мы еще долго тогда, сидели с ним, рассуждая на темы; каким должно быть искуство воина, и чем карате, конг-фу, и прочие единоборства, отличаются от того что нам преподает старик.

   После этого разговора, я многое заглушил в себе, а что-то даже и переосмыслил, раставив некоторые таблички приоритетов по новому. Так я перестал болезненно воспринимать то, что приходилось разучивать на занятиях. А приемы там встречались, весьма неоднозначные. Так что мне, порой всерьез приходилось давить в себе, того белого рыцаря, который с какого-то времени, стал просто невыносимым занудой. Твердя мне, что такими приемчикоми, пользуеться гопота на зоне, а нам мол, благородным непрестало. И прочее в таком духе. только вот, когда я однажды, случайно прийдя, на занятия, на час раньше обычного; Отец тогда, забыл завести часы, через полу прикрытые двери, проследил настоящий спаринг, многое само собой, встало на свои места. Надо сказать, именно тот день, стал для меня переломным, в борьбе с моей совестью, поскольку бой, иначе неназовеш, между Сенсеем дядей Ваней, как мы ласково называли его, и двумя амбалами, которых я пару раз видел в раздевалке, произвел на меня такое впечатление, что я надолго впал, в так называемый, культурный шок.

   В зал, по правилам, во время занятий старших груп, входить строго воспрещалось, однако, случайно, или нет, огромная, двустворчатая дверь, была кем-то оставленна приоткрытой, и мне было все отлично видно.

   Два здоровых, как шкафы, мужика, в белых кимоно, вышли на середину, и у каждого в руке был, длинные шесты, которые в их лапах, казались жалкими спичками, так вот, вначале я подумал; что они будут драться друг с другом, но в круг вышел учитель, и после поклонов, в течении нескольких секунд, уложил обоих. Причем, те даже неуспели толком взмахнуть своими шестами, как они уже оказались в руках дяди Вани. Я глядел во все глаза, но так и непонял, каким образом эти два шкафа, оказались на татами. Видно и они сами непоняли этого, поскольку поднимаясь на ноги, они недоумевающе переглянулись. А старик Хо, только коротко поклонившись, вернул им палки. И тогда уже эти амбалы, стали рубиться друг с другом. Но это кроме зрелищности и общего шума и треска, что стоял в зале, когда шесты сталкивались едво не разлетаясь в щепки, на меня впечатление непроизвело. А когда я поделился увиденным с Олегом, тот лиш едва пожав плечами, сказал: - Ал, это семечки! Ты невидел его в настоящем деле! А затем, загадочно улыбнувшись, добавил: - Вот будеш по старше, съездим на соревнования в Москву! Там и увидеш!

   Нужно ли говорить, что после всего этого, я очень сильно изменился. Благодаря советам усатого Айболита, я здорово набрал в весе. И спустя уже пол года, из суптильного подростка, превратился в довольно крепкого на вид, стройного парня, с прямым взглядом, и легкой, вечной полуулыбкой на губах.

   А тем временем, пришла пора возвращаться к учебе в школе. Первые занятия в зале, пролетели быстро. И вот, как-то неожиданно, каникулы закончились, и холодным, дождливым днем, первого сентября, я пошел в свой, шестой клас. И конечно, войдя, в чисто убранный, и свежий, наш кабинет истории, первую кого увидел, среди повзрослевших и плохо-узнаваемых однокласников, это, еще больше похорошевшую, и сильно загоревшую Юльку. Которая, так же искренне, как мне показалось, обрадовалась мне.

   В том году, мы с Юлькой, частенько, возвращались домой вместе, так как они переехали в новый, совсем недавно законченный, многоквартирный куб, в соседнем квартале. И хотя мне приходилось делать солидный крюк, я все же, провожал ее к самому подъезду.

   Но увы, дальше, избитой в Ералаше, темы, с переноской портфеля, и глупых разговоров ни о чем, дело непродвинулось. И пускай, за спиной у нас частенько посмеивались, тыкая пальцем, мол, вот парочка пошла, я все же, был настолько, нерешителен, что даже в кино, стеснялся ее пригласить, не говоря уж о чем-то большем. все-таки любил я Юльку, как-то по особенному, что ли. Как бы, больше любуясь ею, чем желая стать ей кем-то вроде друга, или еще чего,мужа. Поэтому современем,я стал замечать некое-охлаждение с ее стороны, но будучи, еще совершенно далеким от дел амурных, и незнающий, ничего, абсолютно, о предпочтениях слабого пола, пребывал в недоумении.

   А тем временем, я стал замечать, что куда бы я нешел, или кде бы во дворе несадился, всегда со мною рядом, была, моя новая соседка. Катька, была такой простой, и в отличии от моей Юльки, открытой девчонкой, что я нераз задумывался, а что такого я нашел в Юльке, кроме конечно того, что она первая красавица в школе, да и наверное в городе. тогда впервые в жизьни, я, еще плохо соображающий подросток, почувствовал; сколь непросто девчонке открыться, и сколь неоднозначной, может быть реакция на это, у избранника.

   Я понял; что если Катька затеет, недай бог, разговор, на тему взаимоотношений, я врядли смогу соврать ей, и прямо скажу, что люблю другую.

   Однако, шли дни и недели, а моя соседка, только задаривала меня всякой всячиной, что привозил ей отец из загранплаваний. Печенье, шоколадки, жевательная резинка, наклейки и еще многое разное. Но вот однажды, настал день, когда я понял; что нужно давать задний ход, или я просто уже невыгребу без последствий. Так однажды, она выйдя как всегда на балкон, где мы частенько, болтали, до позднего вечера, протянула мне через перила, здоровенный-такой пакет. Я конечно-было заартачился, чего это вдруг мол, и тд, но Катька, так просто сказала:

   - Ты открой сперва!

   И когда я открыл, этот заграничный, весь в надписях, и каких-то фотках пакет, то в удивлении обомлел. Там , совершенно такое же, как на плакате у Олега, было , ярко алое , с великолепным узором, настоящее кимоно, а так же, бойцовские мокасины, и еще какая-то мелочь, о которой я даже и немечтал.

   - Ох! Вырвалось у меня. - Это мне? И глядя в довольные, серые глаза, я стал искренне благодарить, мою новую подругу. На что катька, нечуть несмутившись, сказала:

   - Ал! моих никого нет дома! если хочеш, можеш померить его у меня!

   И как-то непренужденно-так, помогла мне перелезть на свой балкон.

   Войдя, как любовник из анегдота, через балконную дверь, в квартиру к Катьке, я застыл на пороге с открытым ртом. - Да! Несмог я здержать восхищения. - Вот это ух ты! Я и непредполагал, что здесь совсем рядом, за стеной, находится маленький рай. Нет, все это великолепие, что-только возможно было создать в обычной трешке, старой планировки, Немогло сравнится с Олеговыми апартаментами, но по части уюта, превосходило их во много раз. Прежде всего, мне очень нравились всегда, ковры, с крупным, мягким ворсом, коих тут было везде , по самый потолок. Так же, ненашинская мебель, была темного, какого-то шоколадного цвета, что создавало, некую атмосферу, уюта и, расслабляющего полумрака. здесь, в гостинной, куда я попал, стоял Огромных размеров телевизор Филипс, с видеомагнитофоном, и музыкальный центр, Сони, который либо не работал, либо Катька, невключала никогда, поскольку размер колонок, предполагал такую мощность, что хваленый Лешкин Шарп, заглушавший ревом весь двор, казался сущей игрушкой. Мягкая мебель, кресла, столик из стекла, с кипой каких-то цветастых журналов, большой фикус в кадке, короче, просто прелесть.

   - Чего стоиш? Проходи! Нестесняйся! Потянула меня за руку, гостеприимная хозяйка.

   Я слегка обескураженный , свалившимся на голову, настоящим кимоно, и этим неожиданным приглашением, кстати, вот папа с мамой, будут озадаченны, куда это их сынок подевался с закрытой на ночь квартиры, осторожно как по минному полю, прошел в центр комнаты.

   - У тебя здесь просто супер! попрежнему оглядываясь, протянул я. Стоя по среди всего этого великолепия, в своих старых трениках, и папиной затасканной футболке, с накинутой по верх всего аляской, На улице, была уже поздняя осень, и у нас на Урале, это означало настоящую зиму, правда, снега в этом году выпало как-то мало, но холода уже стояли приличные.