— Благодарю вас.

Он немного отодвинулся. Искомый терминал оказался именно там, где указала официантка. Аусвайс легко вошел в прорезь и тут же выпал обратно, а на табло почти мгновенно отобразились цифры: двести девяносто восемь. Итого, значит, обед обошелся Степану ровным счетом в два рубля. Недурно, совсем недурно. Вряд ли ужин в ресторане будет стоить намного дороже.

— Большое спасибо за обед. Все было очень вкусно.

— Не за что, — на вытянутом, чуть изможденном лице официантки появилась слабая улыбка. — Может вы еще хотели что-то спросить? Обычно новички любознательны как дети.

— А есть ли в городе что-то вроде архива или библиотеки? У меня и правда много вопросов.

— Есть конечно. Информационный центр совсем рядом, буквально через пару домов.

— Еще раз огромное спасибо.

Степан хотел было расспросить официантку о том, где находится ресторан «Пальмовая ветвь», но справедливо решил, что эти знания он может почерпнуть и в инфоцентре.

Здание инфоцентра встретило его полутьмой и прохладой. Большой зал оказался битком набит столами с терминалами. В широкие лицевые панели из все того же мореного дуба были вмонтированы плоские семнадцатидюймовые экраны. По виду мониторы весьма напоминали жидкокристаллические, но утверждать наверняка Степан, конечно же, не мог. Перед каждым монитором красовалась клавиатура с русско-немецким алфавитом, напоминающая стандартную земную. Хотя нет: при ближайшем рассмотрении она больше походила на клавиатуру от старинной печатной машинки. Клавиши нажимались с заметным усилием, затем в этом запутанном механизме что-то звякало, щелкало, и лишь потом на экране появлялась буква. Степан порядком запрел, прежде чем ему удалось разобраться с системами ввода-вывода и поиска информации. Наконец, методом проб и ошибок, он нашел ответ на первый из интересующих его вопросов: как и когда, образовалась СИР (Советская Империя Рейха). А образовалась она в июле 1946 года. Не раньше и не позже. И образованием своим она была обязана ничем иным как Великой Отечественной Войне. В принципе, люди и до этой даты перемещались из нашего мира в этот. Было даже несколько общин, точнее — мини-государств. Затем произошел так называемый «демографический взрыв» во времена Великой Октябрьской Революции. И это было неспроста. Дело в том, что сам механизм перемещения эмигрантов или, как их еще называют, «выкидышей», подразумевает огромное желание человека покинуть существующий (земной) мир. А желание такое возникает чаще всего под воздействием мощных катализаторов. Одним из основных таких катализаторов и есть войны.

Каким же был моральный облик этих эмигрантов? Сюда прежде всего попадали те, кто отчаянно не хотел войны. Никакой. Большую часть таких людей составляла интеллигенция. Далее шла прослойка «преследуемых». Под эту категорию попадали политические всех мастей, которых преследовали как в военное, так и послевоенное время. Ну и, наконец, «смертники». К «смертникам» причислялись те, кому смертельная опасность угрожала непосредственно. Была ли это пуля, граната или артобстрел — человек с определенным складом психоматрицы попросту исчезал из своего мира и переносился в мир, в котором сейчас оказался и Степан. Перемещение происходило мгновенно и практически бесшумно. И, к сожалению или к счастью, абсолютно безвозвратно. Прецедентов, чтобы «выкидыш» вернулся обратно, в свой мир, попросту не существовало.

Во времена Великой Октябрьской Революции количество перемещенных возросло настолько, что восемь существующих мини-государств при всем своем желании не могли вместить всех жаждущих. А желающих было не счесть. Белогвардейские офицеры, их семьи, «кулаки», враги народа, троцкисты, деятели науки, искусства и многие, многие другие. Что и говорить — даже одному из членов царской семьи, княжне Анастасии Романовой, к великому удивлению Степана, удалось бежать. Именно благодаря ее кипучей деятельности все существующие мини-государства были объединены в одно. Называлось новообразованное государство Великой Российской Империей и, с тех пор как княжна Анастасия Романова взошла на престол, границы его расширились далеко за пределы бывших восьми государств.

А деяния сии осуществить было очень непросто, ибо сам материк кишмя кишел местными жителями — пресловутыми сиртями. Туземцы, существа абсолютно гуманоидные, вели кочевой образ жизни и отличались крайней степенью кровожадности. Были у них свои вожди, были племена. В случае серьезной опасности племена объединялись и получалась такая мощная боевая машина, устоять перед которой не мог практически никто. Никто. Не считая княжны Анастасии…

Так вернемся же к 1942 году. Этот всплеск эмиграции был последним. Последним — и решающим. Так кто же переместился сюда за годы Великой Отечественной войны? Степан, в принципе, догадывался кто. И оказался прав. «Выкидыши» были и с той, и с другой стороны. Слишком многие люди не хотели воевать, слишком многие считали эту войну ошибкой. Огромное количество народа бежало столь нетривиальным способом из концлагерей, тюрем. Много было и окруженцев. Если верить статистике, «выкидышей» оказалось свыше двух миллионов человек. Просто грандиозное число. Степан только сейчас начал понимать, откуда столько пропавших без вести появилось за время войны. Сколько семей потеряли своих отцов и сыновей, сколько человеческой скорби сокрыто в одной-единственной строчке: пропал без вести!!! А между тем люди эти были живы-здоровы. Только вот назад пути не было. Билет «выкидыша» — это билет в один конец. И точка.

К тысяча девятьсот сорок пятому году население Новой Земли (оказывается планета эта имела именно такое название) приблизилось к отметке в 3,2 миллиона. Благодаря стараниям императрицы Всея Руси благословенной Анастасии Романовой, славной дочери императора Николая Второго и императрицы Александры Федоровны (урожденная принцесса Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская, четвертая дочь великого герцога Гессенского и герцогини Алисы, дочери английской королевы Виктории), все эксцессы между русской и немецкой стороной были сведены к нулю. И даже более того: сформировано новое правительство, которое мало того, что смогло удовлетворить интересы всех трех сторон, так еще и умудрилось со временем соединить в себе три абсолютно чуждых друг другу идеологии. Царизм, фашизм и социализм оказались сложены воедино, словно три части гигантского пазла.

В правительство вошли: со стороны престола — незабвенная Анастасия Романова (а к тому времени ей стукнуло уже сорок четыре года), со стороны советов — председатель нового ЦК КПСС — товарищ Гриценко, со стороны рейха — фюрер Юрген Гилленшмидт.

Примечательно, что со стороны царского дома пост в правительстве был пожизненным и передавался по наследству, а со стороны рейха и советов те же посты являлись хотя и пожизненные, но передаваться по наследству не могли. В случае смерти одного из его членов все дело решали выборы той правящей партии, которая лишилась своего лидера.

Анастасия Романова была мудрой женщиной. Личностью, возможно, намного опередившей свое время. Лишь одна она смогла спрогнозировать последствия этого шага, и теперь Империя пожинала плоды. И плоды эти не были горькими. Три абсолютно разных мировоззрения, словно животные-симбионты, сплелись воедино и повели к поистине величайшему прогрессу. Степняки, сирти, были отброшены далеко за границы Империи. Люди уже не так боялись за свою жизнь и, хотя население страны на шестьдесят четыре процента состояло из солдат, остальные тридцать шесть смогли жить вполне нормальной, цивилизованной жизнью.

Степан, читая все эти строки про райскую жизнь, наступившую на планете благодаря слиянию трех совершенно разных режимов, умом вроде бы понимал: да, такое возможно. Людей попросту приперли к стене. Не будь единого централизованного правительства — и кочевники давно стерли бы с лица земли назойливых пришельцев. Умом то он понимал, а вот сердцем принять никак не мог. Фашизм ему откровенно не нравился. Впрочем, также не нравился ему и социализм. По сути, эти режимы в его понимании являлись двумя сторонами одной и той же медали. Разница заключалась лишь в том, что Советы гноили в концлагерях свой собственный народ, а фашисты — чужой.