— А сейчас мы их оставим, — негромко проговорил Орион. — Пойдем, я провожу тебя.

Мила даже не ожидала, что за выходные сумеет закончить работу над рефератом для Амальгамы. Однако пергаментный свиток в три аршина был готов, а книга в серой потрепанной обложке отправлена в рюкзак.

В понедельник на последнем уроке, которым была история магии, Мила передала Ромке записку, где спрашивала, не передумал ли он сходить с ней на улицу Девяти Ключников. Ромка, прочтя записку, коротко кивнул, давая понять, что он помнит и не передумал.

Когда урок закончился, Белка посоветовала Миле с Ромкой быть осторожнее и сломя голову помчалась в библиотеку Думгрота. Глядя ей вслед, друзья только неодобрительно покачали головами.

На крытом мосту, соединяющем южное крыло замка с северным, Ромку окликнула Анфиса Лютик. Пришлось задержаться.

Пока Ромка с Анфисой обсуждали свои личные дела, Мила, не прислушиваясь к их разговору, обратила внимание на стоящую в нескольких шагах от них группу третьекурсников-белорогих. Одного из ребят Мила заочно знала. Это был один из лучших учеников Белого рога — Сергей Капустин: высокий светловолосый парень с неулыбчивым, не в меру серьезным лицом. Он казался очень взрослым, наверное, поэтому выделялся на фоне своих одноклассников. Но сейчас Мила обратила на него внимание по другой причине: ей почему-то показалось, что он слишком уж ревностно и неодобрительно косился в сторону Милы и Ромки, с которым сейчас разговаривала Анфиса. Милу это озадачило: между меченосцами и белорогими всегда были хорошие отношения. Мила еще смогла бы объяснить такой взгляд, если бы на месте Капустина сейчас был Лютов, а Ромке взбрело бы в голову встречаться с Алюминой. Но у Сергея, насколько ей было известно, не было причин с неодобрением коситься в их сторону.

В этот момент часы на башне Геродота пробили три пополудни. Это вернуло Милу к мыслям о предстоящей вылазке на улицу Девяти Ключников.

— Ромка, — позвала она, многозначительно округлив глаза и пытаясь таким нехитрым способом напомнить Лапшину, что у них сегодня еще есть дело.

— Сейчас, — откликнулся тот и, нахмурив лоб, снова обратился к Анфисе: — Ну, тогда… Мы могли бы в выходные сходить в «Слепую курицу».

Теперь нахмурилась Анфиса.

— На выходные я уезжаю домой — у мамы день рождения. — Чувствовалось, что она расстроилась. Но тут же ее осенило: — Мы могли бы в «Слепую курицу» сходить сегодня!

— Сегодня? — переспросил Лапшин, покосившись на Милу, которая в этот момент выразительно кашлянула.

— Ромка, нам надо идти, — напомнила Мила.

Ее приятель обернулся к Анфисе и, пожав плечами, мол, ничего не могу поделать, ответил:

— Нет, сегодня не получается. Никак.

Анфиса вздернула острый подбородок и обиженно хмыкнула, но Ромка этого не заметил, поскольку в этот самый момент обратил внимание, что до сих пор держит в руках скомканную записку Милы, и решил ее выбросить. Пока он рыскал взглядом вокруг в поисках урны, а потом, обнаружив ее, тренировался в меткости, пытаясь закинуть бумажку, не сходя с места, Мила заметила, что Анфиса, почти не таясь, бросила на нее острый неприязненный взгляд. Размышлять, что может означать этот взгляд, Миле было недосуг, поскольку Ромка, разочарованно пробормотав: «Черт, не попал! И фиг с ним!», обернулся к Миле:

— Ну что, пошли?

Мила кивнула, а Ромка извиняющимся тоном обратился к Анфисе:

— Ты извини. Важное дело. Давай в другой раз сходим куда-нибудь, ладно?

Анфиса передернула плечами, поджав губы, и ответила, как показалось Миле, с преувеличенным равнодушием:

— Ладно.

— Ну, тогда мы пошли, — с явным облегчением, что смертельно обижаться на него, похоже, сегодня не будут, улыбнулся Ромка и уже обернулся, чтобы уйти, однако не успел сделать и шага.

— Эй, парень! — раздался поблизости чей-то голос, и, обернувшись, Мила увидела Гарика.

Он проходил в этот момент мимо них вместе со своими друзьями с курса, но по какой-то причине остановился. Что это была за причина, Мила поняла очень скоро.

— Твоя фамилия Лапшин? — спросил Гарик у растерявшегося Ромки.

Тот кивнул в ответ.

— В таком случае, студент третьего курса Лапшин, — с усмешкой распорядился Гарик, — сделай одолжение — подними свою бумажку и брось ее в урну, как положено. И без магии! — поспешно добавил он, видя, что Ромка приподнял левую руку с перстнем. — Чтоб руки-ноги не атрофировались. Давай, давай!

Ромка напряженно вздохнул и направился к противоположной стороне моста, где у барьера, в шаге от урны, валялся смятый лист бумаги.

Проводив его взглядом, Гарик повернулся к Миле.

— Привет, Мила, — улыбнулся он ей. — Как у тебя дела?

Мила смущенно кивнула и улыбнулась в ответ:

— Спасибо, хорошо.

Она так не привыкла, чтобы кто-то проявлял к ней внимание, что даже растерялась. Мила только подумала, что надо было бы ответить что-то менее банальное, чем «спасибо, хорошо», как рядом вдруг кто-то тихо охнул. Обернувшись на звук, Мила распахнула глаза от удивления — стоявшая рядом с ней Анфиса, выронив из рук учебники, пошатнулась и упала на пол.

В ту же секунду рядом оказался молниеносно отреагировавший Гарик. Он опустился на колени возле упавшей навзничь девочки и, склонившись над ней всего на пару секунд, громко крикнул через плечо:

— Зовите Владыку! Срочно!

Кто-то из его друзей-златоделов стремглав помчался по мосту в сторону северного крыла замка.

Мила растерянно проводила его взглядом и опустилась на колени рядом с Гариком. Подскочил Ромка, а следом за ним ребята из Белого рога во главе с Сергеем Капустиным.

— Что с ней? — с тревогой в голосе воскликнул Ромка, вглядываясь в застывшее без выражения лицо Анфисы.

— Она в обмороке? — с не меньшей тревогой спросил Сергей.

— Не знаю, что с ней, — хмуро ответил Гарик, — но это не обморок.

Он провел рукой над лицом Анфисы — камень в его кольце пролил золотое сияние на бледное лицо девочки.

— Это что-то похуже, — покачал головой Гарик.

Подняв глаза, Мила поймала на себе взгляд Капустина, и взгляд этот ей очень не понравился.

Не прошло и минуты, как на мосту появился Владыка Велемир. Он осмотрел Анфису точно так же, как до него это проделал Гарик.

— В палате экстренных случаев есть носилки, — спокойным голосом произнес Владыка. — Я попросил бы кого-нибудь из старшеклассников принести их.

Двое друзей Гарика, не задерживаясь, поспешили исполнить просьбу Велемира.

Владыка поднял голову и посмотрел в глаза Гарику.

— Ты видел, как это произошло?

Гарик молча кивнул.

— Тогда, пожалуйста, отправляйся ко мне в башню и жди меня там.

Гарик напряженно посмотрел сначала на Анфису, а потом на Владыку, после чего встал и словно с неохотой, несколько раз на ходу обернувшись, направился по мосту в северное крыло замка.

Вскоре принесли носилки и уложили на них не приходящую в сознание Анфису. У Ромки был необычно хмурый и мрачный вид. Как показалось Миле, случившееся здорово выбило его из колеи. Белорогие выглядели шокированными, глядя, как уносят их однокурсницу. Когда двое студентов-старшекурсников вместе с носилками скрылись в темном проеме северного крыла, Мила бросила хмурый взгляд вниз — с моста открывался вид на реку, по обеим сторонам которой сновали студенты Думгрота и другие жители Троллинбурга. Она подумала, что если бы кому-то из них сейчас вздумалось поднять голову и посмотреть на мост, то он непременно заметил бы возникшую на мосту суматоху. Однако прохожие в этот момент на мост не смотрели, соответственно, знать не знали, что в замке сейчас неладно. Мила могла только мечтать о подобной неосведомленности: за последние несколько дней на ее глазах уже двое падали полумертвыми.

Несмотря на произошедшее с Анфисой, Ромка все равно отправился с Милой на улицу Девяти Ключников, объяснив это тем, что от его топтания под окнами Дома Знахарей толку не будет, зато если Миле опять будет угрожать опасность, он сможет защитить ее.