С тяжелым вздохом она положила фото в шкатулку и закрыла крышку. Вернув шкатулку в чемодан, Мила забралась под одеяло. Лежа с открытыми глазами, она смотрела сквозь цветные витражи одного из окон в башне на темное ночное небо и чувствовала, как ее самый главный страх растет в ней, заполняет собой все больше ее существо. Но вместе с этим ощущением в голову пришла одна мысль. Размышляя о кристалле Фобоса, она спрашивала себя: что может быть хуже страха и неизвестности одновременно? Что ж, теперь она, как минимум, знала, чего боится больше всего. Она знала все о своем страхе. Она знала, насколько он может быть сильным. Теперь неизвестность ее не пугала. Остался только страх — самый главный. Уже легче. Даже если однажды ее страх не оставит в ней места ни для чего другого — она, по меньшей мере, знает свой страх в лицо.

«Твое лицо — это мое лицо…»

Спустя некоторое время Мила уснула. Даже страхи иногда засыпают.

Уже на ближайшем уроке зельеварения студенты Думгрота поняли: маги Троллинбурга не собираются бездействовать и безучастно наблюдать за тем, что будет происходить с городом и его жителями дальше под воздействием кристалла Фобоса. По крайней мере, администрация школы решила принять меры, чтобы ученики могли защитить себя хотя бы самыми доступными для них средствами.

— Зелье, которое мы будем с вами сегодня готовить, называется «Укрощение страха», — объявила Акулина. — По плану мы должны были изучать сегодня совсем другую тему, но…

Акулина, окинув взглядом класс, огорченно сдвинула брови:

— В общем, вам не хуже меня известна причина, из-за которой пришлось внести коррективы в учебную программу.

— Это из-за эпидемии страха, профессор Варивода? — не преминула уточнить Кристина Зудина.

— Эпидемия страха? — немного удивленно переспросила Акулина и тут же заинтересованно хмыкнула: — Вы дали очень удачное название действию кристалла Фобоса, госпожа Зудина. Вы первая, кто назвал это именно так.

Кристина зарделась, с трудом скрывая улыбку, потом перехватила хмурый взгляд Мишки Мокроноса, который всем своим видом давал понять, что не видит повода для радости, и улыбка сошла с ее лица.

— Да, конечно, дело именно в этом — в эпидемии страха, — продолжала Акулина. — Так вот, страх, если его уровень начинает зашкаливать, — это болезнь. Зелье, которое мы с вами сегодня научимся готовить, своего рода вакцина против болезни. Это зелье способно притупить ощущение страха, уменьшить его силу…

— Профессор?! — Иларий Кроха тянул вверх руку.

— Да, господин Кроха, — обернулась к нему Акулина.

Все в классе сразу же с любопытством повернули головы в сторону Илария — он умел задавать неожиданные вопросы. Не подвел и в этот раз.

— Профессор, но почему именно «Укрощение страха»? Почему бы вместо этого не научиться готовить эликсир бесстрашия?

По классу прошелся легкий шепоток. Похоже, об эликсире бесстрашия меченосцы слышали впервые.

Акулина какое-то время слегка удивленно смотрела на Илария. Мила про себя подумала, что через это в свое время прошли почти все учителя. Низкорослый и неулыбчивый Иларий Кроха часто удивлял преподавателей вопросами, которых от него никак не ожидали, и которые, кроме него, никто больше не догадался бы задать.

Довольно быстро справившись с легким удивлением, Акулина озадаченно потерла двумя пальцами висок.

— Я попытаюсь вам объяснить, господин Кроха, — сказала она. — В Троллинбурге сейчас находится человек, в руках которого один из самых опасных в магическом мире артефактов — кристалл Фобоса. Этот человек привел кристалл в действие, из чего следует, что его замыслы далеки от миролюбивых. В подобных обстоятельствах не бояться совсем — глупо.

— Почему? — не выдержал Иларий, неучтиво перебив Акулину.

Однако его невежливость она оставила без внимания. Глубоко вздохнув и еще больше нахмурившись, Акулина убедительным тоном ответила:

— Запомните, господин Кроха: чрезмерный страх делает человека уязвимым, умеренный страх делает его осмотрительным. В сложившейся ситуации второе предпочтительнее.

Иларий немного съехал на стуле и, судя по его лицу, всерьез задумался над словами профессора зельеварения.

— Действие эликсира бесстрашия таково, — говорила Акулина, — что человек напрочь лишается всех своих страхов. Лишившись их, он уже не боится ни за себя, ни за других. К примеру, он не оглянется назад, чтобы защитить друга, когда тому будет угрожать опасность. — Мила с Ромкой обменялись тревожными взглядами. Иларий с Костей и Кристина с Анжелой сделали то же самое. — Он перестанет бояться боли и даже смерти. А значит, потеряет всякую осмотрительность, когда опасность может угрожать ему самому. А жизнь все-таки чего-то стоит, чтобы терять ее без пользы.

Мила про себя согласилась с Акулиной: умереть ради чего-то — стоит, но умирать просто так, потому что ты перестал бояться смерти, и то не самостоятельно, а под действием какого-то эликсира, — действительно глупо.

— Этот эликсир используют только в исключительных случаях, — продолжала Акулина. — Когда нет другого выхода. Слишком непредсказуемы последствия. У нас с вами есть выход. Куда больше пользы мы можем сейчас получить от умеренного страха, чем от абсолютного бесстрашия. Поэтому раскрывайте свои конспекты. Прямо в эту минуту там уже появляется описание и состав зелья «Укрощение страха».

Сентябрь подходил к концу, и одновременно приближался день, когда должно было состояться «Шоу монстров» Массимо Буффонади. Плакаты, анонсирующие представление, были расклеены на всех столбах города, и с каждого из них смотрело лицо неясных очертаний с налитыми кровью глазами и оскаленной пастью. Разобрать, что за монстр изображен на плакатах, было совершенно невозможно, но при этом почему-то от одного взгляда на него становилось жутко и по коже бежали мурашки.

В день премьеры почти все в Львином зеве были заняты сборами. Девушки увлеченно выбирали наряды, а ребята наперебой высказывали предположения, каких же монстров им сегодня явит Буффонади.

Когда до шоу оставалось чуть больше получаса и уже пора было двигаться в сторону Театра Привидений, Мила, Ромка и Белка вышли из гостиной и столкнулись там со своим деканом.

— Госпожа Рудик, госпожа Векша и господин Лапшин, — обратилась к друзьям Альбина, на ходу надевая на руки синие атласные перчатки, — как раз вы мне и нужны.

Друзья переглянулись.

— Хочу проинформировать вас, что места, соответствующие вашим билетам, займут меченосцы из Старшего Дума. Вы сегодня удостоены чести сидеть в одной ложе со мной.

У Ромки от оказанной чести отвисла челюсть.

— Что случилось, господин Лапшин? — поинтересовалась Альбина, заметив Ромкину реакцию. — Не понимаете, чем заслужили?

Ромка что-то невразумительно промычал.

— Объясняю, — отвечала Альбина. — За последние два года стало традицией, что во время очередной премьеры в Театре Привидений случается какое-нибудь скандальное происшествие. По некоему, крайне загадочному, стечению обстоятельств вы трое каждый раз умудряетесь находиться слишком близко к эпицентру скандала. Мне не доставляет удовольствия, когда моих учеников в чем-то обвиняют. В связи с этим сегодня во время представления вы будете находиться под моей протекцией. Подойдете ко мне в фойе. До встречи.

С этими словами Альбина окинула ребят бесстрастным взглядом и вышла из Львиного зева.

— Под протекцией? — тихонько переспросила Белка, глядя на дверь. — Это что значит?

— Это значит — под прикрытием, — неуверенно ответил Ромка.

— Не-а, — покачала головой Мила. — Это значит — под присмотром.

Ромка резко повернулся к Миле.

— Альбина решила нас контролировать?!

— Похоже на то, — кивнула Мила.

— Ничего себе! — возмущенно выдохнул Ромка.

— Нормально, — ответила Мила. — Она же нас еще на первом курсе честно предупредила, что будет нам другом, матерью и надзирателем в одном лице. Вот — выполняет обещание.