обойму и только тогда открыл глаза.

Но Женька стал еще подозрительней.

-- Где это ты так наловчился? -- спросил он.

-- Где надо, -- сказал Лешка и прикусил язык.

Ох, как хотелось сказать им, что он советский разведчик, что его

специально привезли на самолете, что он знает пр-о школу и Краузе такое! А

Сергуня -- это...

Женька сел, подвинул к себе пистолет и сказал Семке:

-- Иди на пост. Как бы он не привел кого с собой.

Семка молча вышел.

-- Где научился немецкий пистолет разбирать? -- спросил Женька.

-- Не твое дело!

-- Ты отвечай давай, а то плохо будет. Ветеринар у немцев работает...

Он послал?

-- Никто меня не посылал! Я сам пришел.

-- Кончай! Все равно скажешь...

Лешка лихорадочно соображал, как быть. Лицо у Женьки было жесткое,

глаза горели ненавистью. Ребята явно наши, значит, можно как-то намекнуть

про Сергуню, про задание... Но много раз говорил ему Сергуня, что ни при

каких обстоятельствах и никому этого говорить нельзя. Только бы выбраться

отсюда, вернуться к Сергуне! И дернуло его пистолет смазывать...

-- У меня такой же пистолет был дома, в Гдове, -- сказал Лешка, -- я и

научился. А потом в дом бомба попала.

-- А где пистолет взял?

-- На убитом офицере нашел. В городе бой был. Женька задумался. Поверит

или нет?

-- Я пионер, и нечего меня подозревать! -- Лешка решил наступать. -- Я

сам хочу с немцами драться! А вы тоже -- нашли, где тайник сделать. Так его

любой найти может. А пистолет нечищенный был! Не умеете с оружием

обращаться, а еще допрашиваете!

- Кто дорогу сюда показал?

Лешка замялся, но ничего не оставалось, как сказать правду.

-- Козодой говорил, что у вас блиндаж есть. Я и пришел посмотреть.

-- Козодой!.. -- Женька сжал кулак и посмотрел на Виталия.

-- Не надо было бить его, -- сказал Лешка, -- - пусть бы лучше поклялся

никому не говорить, а то он мог на вас обозлиться и кому угодно растрепать.

Хорошо, мне сказал.

-- А ты чем поклянешься, что не проболтаешься? -- спросил Женька.

-- Чем хочешь, -- Лешка встал.

-- Мать есть?

-- Нет.

-- Тогда клянись своей жизнью. Предашь -- жизнью и ответишь. У меня

рука не дрогнет.

Лешка набрал уже воздуха, чтобы торжественно поклясться, но сообразил,

что ему надо будет все рассказать Сергуне.

-- Чего мнешься? -- прищурился Женька.

-- А если я партизанам расскажу?

-- Здесь партизан нету.

-- Ну а если парашютисты наши в лесу -- им могу рассказать?

-- Если точно будешь знать, что наши. И вообще сначала мне скажешь,

если встретишь кого.

-- Хорошо. Значит, клянусь собственной жизнью, что никому не расскажу

об этом блиндаже...

-- Об отряде "Мститель", -- подсказал Виталий, и Женька метнул в него

гневный взгляд.

-- ...об отряде "Мститель" и тайнике с оружием, -- продолжал Лешка, --

никому, кроме советских разведчиков.

-- Если будешь точно знать, что наши, -- добавил Женька.

-- Если буду точно знать, что наши. Ну, теперь примете меня?

-- Больно быстрый, -- сказал Женька. -- Испытательный срок пройдешь.

Сейчас иди домой. И помни клятву. А с ветеринаром осторожней будь.

Лешка вылез из блиндажа и огляделся. Он не сразу заметил Семку,

лежавшего в густой рыжей траве. С охранением у них было поставлено хорошо.

Лешка уже далеко отошел, когда увидел, что через кусты кто-то

пробирается. Он лег в траву, отполз за бугорок и стал наблюдать.

Из кустарника вышел Пашка. Он постоял, оглядываясь, и пошел прямо к

блиндажу.

Может, он их выследил? Пашка явно на Краузе работает... Сейчас он на

них наткнется, и Женька запросто его пристрелит! У него действительно рука

не дрогнет. Недаром он у них командир.

Пашка скрылся за бугром. Лешка подавил желание подобраться ближе и

послушать, что там происходит. Выстрела не было. .И тут на склоне появились

Пашка, Женька и Виталий, раскрыли тайник и понесли свертки с оружием в

сторону от блиндажа, куда именно, Лешка не увидел, потому что бугор скрыл

ребят. Вот тебе и Пашка!

Всю дорогу до дома Лешка мучился. Во-первых, он чуть не выдал себя,

когда похвастался знанием пистолета. А во-вторых, он сказал им про Кольку,

значит, предал. Правда, иначе было трудно выкрутиться. А если бы он попал в

руки к немцам -- сказал бы он про Кольку, чтобы спастись? Да никогда! Никого

бы он не выдал, пусть бы его мучили и пытали!

Сергуня был во времянке, и Лешка, предварительно осмотревшись, нет ли

кого поблизости, шепотом рассказал свои приключения.

Сергуня задумался. Он лежал на сене, служившем им постелью, и по

привычке бормотал какую-то песню.

-- Вечером приведи ко мне этого Женьку, -- сказал он наконец. -- Но

лучше найди его сейчас, скажи, что один человек хочет его видеть вечером,

что дело тайное и чтоб он до встречи ничего не предпринимал со своим

отрядом. А то они тут натворят чего-нибудь раньше срока.

-- А если он не пойдет?

-- Скажешь, что это приказ.

Лешка пошел по деревне к Женькиному дому. Женьки еще не было, и Лешка

дожидался его, лежа в бурьяне на пустыре. В деревне Лешка уже освоился и

привык к виду немцев на улицах. Немцы были какие-то тихие, не зверствовали.

Сергуня объяснял это тем, что здесь стоит простая войсковая часть, а не

эсэсовцы и не каратели.

-- Ну, чего тебе? -- хмуро спросил Женька, когда Лешка подозвал его.

-- Сегодня, когда стемнеет, приходи к нам во времянку, -- Лешка говорил

строго, он торжествовал, потому что брал реванш. -- Иди огородами, чтоб

никто не видел.

-- Это еще зачем?

-- Один человек хочет с тобой поговорить.

-- Ветеринару продал?! -- Женька схватил его за ворот.

-- Пусти, дурак! -- Лешка вырвался. -- При чем тут ветеринар?..

-- Уже разболтал? А жизнью кто клялся?

-- Я клятву не нарушал. Сказано -- приходи. Это приказ.

-- Чей?

-- Сказать не имею права. И ты об этом своим не болтай.

Женька задумался, недоверчиво глядя на Лешку.

-- Ладно. Сам придешь за мной. Кинешь камнем в сарай, я выйду.

Дождавшись темноты, Лешка пришел на тот же пустырь и кинул камешек в

стену сарая. Женька появился неожиданно -- сзади. Значит, боялся

предательства и дожидался Лешку, спрятавшись в бурьяне.

Они молча пробрались по задам деревни к дому ветеринара. У забора

Женька остановился.

-- Я туда не пойду, -- прошептал он, -- пусть сам выйдет.

-- Ему нельзя выходить. А ты трус, вот ты кто!

-- Ну смотри, если со мной что-нибудь -- тебе конец.

-- Ладно, ладно! Иди давай...

Они перелезли через забор, подошли к времянке.

-- Иди, я здесь сторожить буду, -- сказал Лешка. Женька пробыл во

времянке долго. В окне слабо

теплился огонек коптилки. Голосов слышно не было. Лешка сторожко

прислушивался, не идет ли кто-нибудь. В деревне было тихо, только на горе, у

школы, урчал грузовик. Редко лаяли собаки. Ночами бывали уже заморозки, и

Лешка дрожал в своем пиджаке.

Дверь тихо открылась, Женька вышел. В темноте не видно было его лица.

Он молча протянул руку, и Лешка протянул свою. Женька до боли сжал ее и, не

сказав ни слова, быстро пошел к забору. Слышно было, как он перелезал, потом

стало тихо. Грузовик на горе замолчал. Далеко, на том конце деревни,

взлаивала собака.

15

У Сергея было ощущение, что реальными вокруг него были только времянка,

забор да еще опустелые грядки с гниющей картофельной ботвой. Жизнь вне этого

двора была зыбкой, двоящейся, как в пыльном зеркале. Ветеринар казался