достать продукты.

Пашка догадывался, что они не здешние и пришли, вероятней всего, на

зимовку.

Он спросил, как их можно будет разыскать, но они посмеялись в ответ и

собрались уходить. Тогда Пашка стал им рассказывать про отряд "Мститель" и

про лагерь, что его можно запросто атаковать небольшими силами, охрана там

слабая, на вышках даже пулеметов нет. А пока из Кропшина прибудет

подкрепление, пленные уже будут свободны, вооружатся, и продуктов

.достанется много, и боеприпасов.

Партизаны слушали его недоверчиво, но напоследок сказали, что доложат

все командиру, а через пять дней Пашка пусть придет на это же место.

Пашка отдал им зайца, двух рябчиков, и партизаны ушли. Теперь Пашка

мучился: а вдруг они ему не поверили и не придут больше? Может, надо было

рассказать им, что в Кропшине находится наш разведчик со специальным

заданием?

Ребята пришли на гриву, забрались на ее вершину, и Пашка, как велел

Сергуня, показал Лешке здоровенную сосну. В развилке этой сосны удобно было

сидеть, и лагерь оттуда виден хорошо.

Лешка полез по стволу, но не смог забраться и сполз. Пришлось его

подсаживать. Странное дело: Сергуня мировой мужик, настоящий разведчик,

казалось бы, умный, но почему он с собой такого слабака взял?

Лешка долго сидел на сосне. Пашка сказал ему, чтобы он там не очень

вертелся, а то как бы с вышки какой-нибудь фриц его не углядел.

Ветер, начавшийся недавно, дул в сторону лагеря, и ничего не было

слышно. Обычно сюда и лай собак доносится, и даже голоса, только ничего не

разобрать.

Лешка слез и сказал, что можно идти. Надулся пацан, воображает,

раскомандовался!.. Ну, пусть его. Обидно, конечно, что Сергуня вроде бы и не

доверяет Пашкиному глазу, но ничего, вот он ему расскажет про партизан! А

этой мелкоте про то знать не надо. Сейчас он его заставит клюкву собирать, а

то припрется в деревню с пустой корзиной, с него станет!

17

Гаврин принес Сергею кусок мяса. Летом он лечил у Шубина корову,

которая отелилась бычком. Шубин подросшего бычка зарезал, и про Гаврина не

забыл.

Гаврин поставил мясо вариться, закурил, сел на лавку и сказал Сергею,

что Шубин говорил, будто немцы вышли к Волге и взяли Сталинград. Теперь

покатятся до Урала.

-- Все, что они говорят, делите на три, -- сказал Сергей. -- Ленинград

больше года взять не могут. А Москва? Они уже утюжили мундиры для парада на

Красной площади, но пришлось мундиры побросать, когда драпали.

-- Да, это все так... -- Гаврин затянулся самокруткой, закашлялся.

-- Чем вы озабочены? -- спросил Сергей.

-- Знаете, я иногда пугаюсь -- мне приходится много с ними общаться,

все-таки организованность у них поразительная. Казалось бы, далеко от

фронта, тихо, но как солдаты козыряют офицеру, вы бы видели!

Организованность и дисциплина. Просто железная машина! Что может этому

противостоять?

-- Сила духа! -- Сергей вскочил и заходил по комнате. -- У наших людей

гораздо больше душевных сил, чем у немцев, потому что немцы пришли

порабощать, а мы боремся за свободу.

-- Но чтобы сломить такую машину, нужна техника, одной силы духа,

знаете ли...

-- А вы не представляете, какую технику сейчас создают в тылу! И как

работают -- по четырнадцать часов. Женщины, дети...

Сергей замер, прислушиваясь, сделал знак Гаврину и быстро лег на сено.

Стукнула дверь, Гаврин поспешно обернулся. Но это был Лешка.

-- Здравствуйте, дядя Гриша.

-- Здравствуй, -- Гаврин встал, посмотрел на Сергея. -- Один их

грузовик поднимает четыре тонны, а наши полуторки... Ну да ладно. Вот что

еще. Тут у нас есть недостроенный скотный двор. Вчера вечером майор ходил

туда. Непонятно, что ему могло понадобиться. Причем я его там второй раз

вижу.

-- А первый раз когда это было? -- спросил Сергей.

-- Дайте вспомнить... На той неделе. В четверг.

-- Сегодня пятница... А что там, в этом скотном дворе?

-- Да ничего. Стены не кончены, стропила не начали ставить -- война

помешала. -- Гаврин заглянул к Лешке в корзинку, усмехнулся, с сомнением

глядя на Сергея. -- По ягоды ходим... Ну, ну...

Гаврин ушел. Лешка вертелся у печки, принюхиваясь к запаху из чугунка.

-- Скоро есть будем, -- сказал Сергей. -- Давай рассказывай!

-- Пашка что-то срочное сказать хочет.

-- Подождет до темноты. Ну, что в лагере?

Лешка начал рассказывать, и Сергей в который уже раз подивился его

зрительной памяти. За полчаса Лешка увидел и запомнил все, что возможно было

разглядеть с такого расстояния.

Прежде всего Сергея поразило одно Лешкино наблюдение. В стороне от

бараков была площадка, на которой имелись высокое горизонтальное бревно с

наклонными сходами и дощатая стена в виде фасада с двумя, одно над другим,

пустыми окнами.

Дальше -- больше! Недалеко от этого места Лешка разглядел группу людей,

одетых в наши, песочного цвета, шинели. Двое боролись, а остальные стояли

вокруг. Потом, когда один из боровшихся упал, стали бороться двое других.

И, наконец, третье. Лешка заметил две группы людей -- в наших шинелях и

в штатских пальто, среди которых видны были фигуры в немецких мундирах. Обе

эти группы медленно расхаживали по территории, словно гуляли, и вели мирные

беседы. Кроме того, Лешка утверждал, что форма у немцев была светлая,

армейская, а не черная, эсэсовская.

Хорош концлагерь, где для пленных имеется тренировочная полоса

препятствий, где они занимаются уроками борьбы и разгуливают, беседуя с

немецкими офицерами! Да и пулеметов на вышках нет, и собаку Лешка видел

только одну: солдат вывел ее за ограждение на поводке и скоро увел обратно.

Вот теперь для Сергея изменилась вся картина хозяйства Краузе, и все

встало на свои места. В лесу неподалеку от Кропшина находится немецкая

разведывательная школа, и готовит она, по всей видимости, диверсантов,

набранных из предателей, уголовников и просто запуганных фашистами

военнопленных.

Понятно и наличие в школе у Краузе картотеки. Только странно, что она

хранится открыто, в шкафах; маловероятно, чтобы такой опытный разведчик, как

Краузе, хранил ее таким образом. Это какая-то другая картотека, а секретная,

самая ценная, на агентов, засылаемых к нам в тыл, должна быть спрятана.

Здание школы занято Краузе недавно, вряд ли он мог устроить какой-нибудь

потайной сейф в стене, там стены бревенчатые. Краузе, конечно, ждет, что

наша разведка рано или поздно заинтересуется его хозяйством, ждет-- и

приготовился. И в простой сейф картотеку он не положит, это против правил --

сейф всегда притягивает разведку противника. И не в лагере он ее держит --

при себе, рядом, на случай неожиданностей. Нет, картотека у него в комнате,

в таком месте, которое всегда на виду и не вызывает никаких подозрений.

Сергей поймал себя на том, что для него уже изменился весь смысл

операции. Завладеть картотекой разведшколы! Но по зубам ли ему такой орешек?

Даже если он до нее доберется, что дальше? Фотоаппарата нет. Значит, надо ее

похитить. А это сразу -- тревога, оцепление деревни, облава... И как

передать картотеку в Центр? Нет, тут надо все как следует обдумать...

Да, теперь понятно, почему так мало карточек печатает Житухин: он

снабжает фальшивыми документами агентов, отправляющихся на задание. И тогда

правильно Сергей придумал -- эти изменившие цвет карточки помогут опознать

диверсантов при первой же проверке документов. Ведь в Ленинграде можно

оказаться без паспорта, но карточки должны быть у каждого... Как сообщить об