Кребс.-- Что же касается капитана Шварцбрука, то он должен вылететь

немедленно. Пусть подполковник доложит мне, когда все будет готово, Я приеду

на аэродром проводить их.

Кребс повесил трубку. Похоже на то, что могущественная служба

безопасности "СД" пытается взять в свои руки инициативу и руководство этой

операцией. Ну нет, такой номер не пройдет. Абвер пока еще официально

подчинен генеральному штабу. Несмотря на неприятный осадок от этого

разговора, Кребс чувствовал некоторое удовлетворение. Итак, офицер,

посланный Геленом, прибыл. Как его фамилия? В настольном календаре Кребс

записал: "Капитан Шварцбрук".

Готов подтвердить под присягой

Подполковник Мельтцер быстро шагал по коридору-- бетонной трубе,

соединявшей подземные бункеры штаба абвера. Немногие из знавших Вальтера

Мельтцера заметили бы, что он взволнован. Старый разведчик умел скрывать

свои чувства.

Собственно говоря, здесь, в бетонном подземелье, и не от кого было

скрывать их. Однако привычка. Мельтцер подошел к знакомой двери кабинета

уполномоченного службы безопасности Клетца. Оберштурмбаннфюрер читал

какой-то документ, и, когда к столу подошел Мельтцер, он, как бы невзначай,

прикрыл его папкой.

-- Вы чем-то встревожены, дорогой подполковник?-- спросил Клетц.

В другое время Мельтцер непременно отдал бы должное проницательности

Клетца, но сейчас он сказал без обиняков:

-- Да! Мне только что позвонил обер-лейтенант Пи-бель. На станцию

Зоссен произведен налет американской авиации. Шварцбрука на месте не

оказалось.

-- Что значит не оказалось? -- спросил Клетц, и Мельтцер увидел на его

лице то самое выражение, которое когда-то приводило в трепет даже отпетых

гамбургских бандитов.

-- Его нет в числе убитых, -- поспешил сказать Мельтцер, -- я проверял

на станции. Убитых всего трое. Одна женщина и два офицера.

-- Так где же он? -- Клетц встал.

-- Поисками его сейчас занимается Либель. Я уверен, он найдет...

-- Вы уверены! -- А знаете ли вы, дорогой подполковник, что в портфеле

у Шварцбрука документы, связанные с операцией "Циклон-Юг!" Это вам

известно?! -- Клетц быстро овладел собой и снова сел. Наступила пауза.

-- Послушайте, это невероятно! Полчаса назад я сказал генералу Кребсу,

что Шварцбрук уже прибыл в Берлин!

Мельтцер отметил про себя: "Оказывается, ты хотел выслужиться? Поделом!

Теперь мы связаны одной веревочкой". А вслух сказал:

-- Так вот почему я получил распоряжение о немедленной отправке

Шварцбрука! Нам остается только помочь обер-лейтенанту Либелю. Я уверен, он

справится с делом. Кстати, он просил у меня фотографию или словесный портрет

Шварцбрука. Надеюсь, служба "СД" располагает ими? Это облегчит поиски.

-- У меня нет ни того, ни другого, -- уже совсем растерянно сказал

Клетц. -- Вы ведь знаете: это человек Гелена. Пришлось привлечь некоторых

новых людей. Он находился в ведении фронтовых разведывательных групп. Здесь

его никто не знает. Я немедленно запрошу его личное дело, а пока пусть

Либель действует. Пусть учтет: если он не найдет Шварцбрука, фронта ему не

миновать!

Мельтцер, собиравшийся уходить, остановился: теперь он чувствовал себя

гораздо увереннее,

-- Я не хотел бы, господин оберштурмбаннфюрер, нервировать сейчас

нашего офицера. Он и сам достаточно взволнован. Я слышу это по его голосу.

Либель чрезвычайно исполнительный человек.

-- Где он сейчас, этот Либель?

-- На станции Зоссен.

-- Но ведь теперь уже половина третьего! Хорошо, я сам позвоню туда.

Военный комендант станции Зоссен, услышав, что с ним говорит

оберштурмбаннфюрер службы "СД", переложил трубку из руки в руку.

Этого мне еще только не хватало, -- сказал он в

сторону. -- Да, господин оберштурмбаннфюрер, этот

офицер обращался ко мне за списком убитых, совершенно верно, кажется,

Либель. Слушаюсь, окажем ему полное содействие, слушаюсь.

Он повесил трубку и выглянул в окно. Да вот он, этот обер-лейтенант,

бродит по перрону среди пассажиров разбитого экспресса.

Комендант одел фуражку и вышел на перрон. Наклонившись к самому уху

Либеля, он сказал:

-- Чем я мог бы помочь вам, господин обер-лейтенант? Мне только что

звонили из "СД".

Либель быстро обернулся.

-- Помочь? Пожалуйста, у меня еще нет полного списка раненых.

-- У меня его тоже нет, господин обер-лейтенант.

-- Но, полагаю, вы хотя бы знаете, в какие госпитали они направлены?

-- Разумеется.

-- Затем мне нужен кондуктор четвертого вагона.

-- Все кондукторы здесь, у начальника станции. Идемте. -- По дороге

комендант разглядывал идущего с ним офицера. "Должно быть, из "СД" или из

абвера". Красивое волевое лицо, скандинавский орлиный нос, стройная фигура

спортсмена. Тип настоящего арийца. На вид лет тридцать --тридцать пять. В

серых глазах его комендант увидел острую тревогу.

-- Вы кого-то ищете, господин обер-лейтенант? -- наконец спросил он, не

сумев подавить любопытства.

Серые глаза в упор взглянули на коменданта.

-- Да, исчез родственник одного очень важного лица. Очень важного! --

добавил обер-лейтенант.

Сказано это было таким тоном, что у коменданта похолодела спина.

Кондуктор четвертого вагона оказался невысоким плотным старичком со

старомодными седыми усами, торчавшими в стороны пиками.

-- В пятом купе? -- переспросил он. -- В пятом купе... -- кондуктор

потрогал свои усы. -- У меня отличная память, несмотря на возраст. В пятом

купе... Это где ехал высокий черный капитан? Я хорошо помню, он никуда не

выходил от самого Дрездена. А с ним двое штатских. Постойте... одного из

этих штатских ранило прямо на насыпи, это пожилой господин в клетчатом

пальто, его отправили в госпиталь с первой партией.

-- А капитан? -- спросил Либель.

-- Капитан, по-моему, он... нет, я боюсь сказать вам точно, ведь в тот

момент, вы сами понимаете... Я не помню, куда делся капитан. Но мне кажется,

он не был ранен и уехал на попутной машине.

Либель поблагодарил старика. При содействии коменданта Либелю нетрудно

было выяснить, куда направлена первая партия раненых.

По дороге от станции к Берлину он снова остановился у поста

фольксштурма. Поговорив с фельдфебелем, обер-лейтенант выяснил, что у того

записаны номера всех машин, прошедших через пост к Берлину. Либель похвалил

его и списал номера машин, прошедших от станции Зоссен за полчаса от

двенадцати до двенадцати тридцати. Интуиция разведчика подсказала ему, что

такой список может пригодиться. Искать так искать, по всем правилам.

Через полчаса Либель уже сидел в госпитале у постели пожилого

господина, о котором говорил кондуктор:

-- Да, конечно, я помню офицера, -- сказал раненый, -- он был молчалив.

Но я хорошо помню его лицо.

-- А что произошло во время бомбежки? Видите ли, капитан--мой

родственник, я должен был встретить его...

-- Вы знаете, как только начался налет, я совершенно не помню, как

очутился на насыпи. Потом эта нога, я упал. А капитан, мне кажется, побежал

дальше. Боюсь утверждать, но мне помнится, он уехал на грузовом автомобиле.

Хорошо помню, что в сторону Берлина.

-- Номер или цвет машины вы не запомнили? --спросил Либель, доставая

блокнот.

-- Ну что вы, господин обер-лейтенант! До того ли мне было? Впрочем, вы

можете спросить поточнее у моего соседа по купе господина Гарднера, он ведь

не был ранен. Я дам вам его телефон. Это мой хороший знакомый.

Еще через полчаса Либель был уже на другом конце Берлина, в районе