— У меня есть все. Все, чтобы быть счастливой, — всхлипывала Люси, — лучший в мире муж... прекрасный ребенок... не говоря уже о маме с папой... и обо всем остальном. Я имею все, что только может пожелать человек.

— Ах да! Ребенок! — воскликнула Элси с живым интересом. — Прелестный, милый малыш! Можно, я его подержу?

— Конечно, если тебе не тяжело. Няня, принеси ребенка сюда. Помнится, твой отец не разрешал тебе поднимать маленького Хораса.

— Да, но когда это было! Ах ты, моя радость! Ах ты, мышонок! Да какой же ты хороший! — воскликнула Элси, когда малыш принял ее безмолвное приглашение и без возражений пошел к ней на руки. — Люси, ты владеешь таким сокровищем! Ты сказочно богата! А вы с Филом дружно живете?

— Конечно. Мы еще ни разу не поссорились, не сказали друг другу худого слова. Мама называет нас голубками. Она говорит, что мы только и делаем, что нежничаем и воркуем. Ах, Элси, какая ты красивая! Я всегда считала, что нет девушки краше тебя, но в тебе появился какой-то новый свет. Ты стала еще милее.

— О, Люси! Ты, как всегда, мне льстишь! — засмеялась Элси.

— Но ты все еще незамужем, — продолжала Люси, не обращая внимания на слова подруги, — хотя все знают, что у тебя было много заманчивых предложений. Послушай, ты что, до скончания веков намерена оставаться одинокой?

Элси покраснела и улыбнулась. Люси дала служанке знак, и, когда та забрала малыша и ушла из комнаты, нетерпеливо повернулась к подруге.

— А теперь рассказывай! Я уверена, что в девицах ты не останешься. Будем ли мы именовать тебя герцогиней?

— Нет, Люси. Я помолвлена и намерена выйти замуж, но не за иностранца.

— Невероятно! Будь я незамужней, я не смогла бы противостоять герцогскому титулу. Но Фила я, конечно же, не променяю на всех аристократов Америки и Европы вместе взятых. Элси, скажи мне, кто этот счастливец?

— Попробуй угадай.

— Элси, я, наверное, его не знаю. А таланта гадалки у меня нет.

— Нет, милая подружка, ты его очень хорошо знаешь.

— Кто-то из родственников? Гм... Ричард? Гарольд?

— Нет, нет. Господь с тобою! Папа никогда не согласился бы выдать меня за таких близких родственников.

— Правда. Все, я сдаюсь. Элси, умоляю тебя, ну скажи!

Люси склонилась к подруге, и Элси прошептала ей на ушко имя избранника. Глаза Люси расширились, она онемела от изумления, а когда пришла в себя, воскликнула:

— Элси! Я тебе не верю! Ты шутишь?

Элси отрицательно покачала головой и засмеялась счастливым смехом.

— Травилла всем хорош, но... Подумать только! Он же самый близкий друг твоего отца. Они дружат с юности! Они почти ровесники!

— Есть люди, которые похожи на дорогое вино — с возрастом они становятся только крепче и лучше. К тому же мистер Травилла совсем не старый. Я уверена, что он ждал меня, пока я росла. Росла для него.

— Ты действительно его любишь?

— Всеми силами, всем сердцем и всем разуменьем моим. Я очень уважаю мистера Травиллу и доверяю ему не меньше, чем папе.

— А я-то боялась, что мистер Динсмор не позволит нам увидеться! Но теперь ты сама себе госпожа.

— Папа тоже так сказал, — засмеялась Элси. — Но я знаю: он очень удивится и расстроится, если я позволю себе сделать что-то, чего он не одобряет. Я спросила у него разрешения навестить тебя. И он не только разрешил, но и сам привез меня.

— Как он любезен! Надеюсь, он не торопится тебя увезти? Мне так много надо тебе рассказать! И еще я хочу услышать о твоих европейских завоеваниях.

— Сегодня у нас с тобой есть час. Но вскоре я опять смогу приехать, и не раз.

Свое слово мистер Динсмор сдержал: подруги общались почти полтора часа. Однако Люси заявила, что времени им не хватило — они не обсудили даже половины насущных вопросов. Люси сказала, что не успокоится, пока Элси не пообещает в ближайшие дни ее навестить. И Элси пообещала.

— В Розлэнде природа тоже хороша, — заметил мистер Динсмор, когда они въехали на аллею имения его отца.

— Да, папа. Но мне кажется, что все здесь стало каким-то маленьким. Не таким величественным, как в детстве.

— Значит, ты считала Розлэнд величественным, доченька? — спросил мистер Динсмор с улыбкой.

— Да. Но Розлэнд всегда будет мне милее всех красот Нового и Старого Света.

У дверей их встретила Аделаида.

— Как раз вовремя. Скоро позовут к столу. Элси, дорогая, можешь пройти в свою бывшую комнату. Там ждет тетушка Хлоя. Хорас, а ты чувствуй себя как дома.

Вечер получился чисто семейным — дружеским и непринужденным. После возвращения из Европы Элси еще не виделась с Артуром. Войдя в гостиную, она едва узнала своего давнего недруга в молодом человеке с усами и бакенбардами, который поднялся и, прихрамывая, подошел к ней.

— Как ты, Элси? — спросил Артур, протягивая девушке левую руку — правой он опирался на трость. — Ты рада, что вернулась домой, в Америку?

— Артур, ты ли это? Какой ты взрослый! Да, я рада, что вернулась домой. И очень рада, что опасения врачей не подтвердились и ты выздоравливаешь! — сказала Элси, принимая попытку Артура помириться.

— Да, — ответил Артур, изо всех сил стараясь казаться беззаботным и уверенным в себе. — Скоро я буду совершенно здоров.

Он отошел и сел в кресло около дивана, на котором расположилась Аделаида. Глядя на Элси, которая ходила по гостиной, здороваясь с дедушкой и остальными родственниками, Артур негромко сказал сестре:

— Не понимаю, почему ты называешь ее девочкой. Она грациозна, как лань, и красива, как сказочная принцесса. Неудивительно, что она произвела такой фурор среди лордов и герцогов по обе стороны океана. Так почему ты считаешь ее девочкой?

— Я и сама толком не знаю, Артур. Я люблю Элси, а это слово кажется мне очень ласковым, — ответила брату Аделаида. — Но главное, что в выражении ее лица всегда присутствуют простота и невинность. Они и рождают в моей душе почти материнское чувство. Как к ребенку, который еще не имеет жизненного опыта.

Мистер Динсмор-старший приветствовал свою очаровательную внучку почти с любовью. Пожимая руку Элси, он с довольной улыбкой обратился к сыну:

— Такой дочерью, Хорас, несомненно, можно гордиться. Думаю, ты и сам это знаешь.

Улыбка жены старшего Динсмора была кислой:

— Да, Элси выглядит неплохо, — принужденно сказала она. — Немногие девушки могут похвастать таким элегантным нарядом. Но меня удивляет, что Элси все еще не утратила детского выражения лица. Ей давно пора взрослеть, совершенствоваться. Иначе она никогда не станет такой же достойной женщиной, как Анна.

В былые времена госпожа Динсмор гордилась, что ее дочь казалась старше Элси. Но теперь ей было невыносимо видеть контраст между увядшим, морщинистым лицом Анны и цветущим, юным личиком Элси. В сердце ее загорелось недоброе пламя зависти, уязвленной гордости и обиды за любимую дочь.

Никто не откликнулся на неприятное замечание миссис Динсмор. Элси взглянула на отца, стоявшего рядом с ней, и улыбнулась. Он ответил ей взглядом, полным любви и понимания, и Элси тут же вспомнила об Эдварде. Он тоже понимает ее, она ему нравится, и его любовь для нее столь же драгоценна, как и любовь отца. Вздохнув от счастья, переполнявшего ее сердце, она подошла к остальным родственникам. Позвали к столу, и Элси под руку с Уолтером прошла в столовую.

Артур все сильнее поддавался очарованию племянницы. Он не мог отвести от нее глаз. Его пленяла скромная простота и грациозность манер Элси. После обеда все общество перешло в гостиную, и Элси исполнила на рояле несколько пьес. (После занятий с лучшими преподавателями Европы Элси стала играть просто замечательно.) В беседе она, сама того не сознавая, выказывала обширные познания. Элси почерпнула их из книг и из рассказов мудрых людей и ученых, встреченных ею во время путешествия, и переосмыслила. Живой, самостоятельный ум девушки позволял ей проницательно судить о жизни и о людях. Кроме того, Элси обладала плавной речью, тонким юмором и незаурядным воображением. Словом, она была прекрасным рассказчиком и собеседником.