— Меня это не удивляет, — сказал мистер Динсмор. — Он относится как раз к тому типу людей, которые обычно занимаются подобными делами — своевольный, несдержанный и крайне эгоистичный и беспринципный. И все же, на мой взгляд, благодаря Бойду ты можешь оставить свои страхи. Думай, лучше, не о том, что член твоей семьи стал ку-клукс-клановцем, а о том, что он является гарантом вашей безопасности.

— Может ты и прав, — сказала Софи задумчиво, и тень тревоги на ее лице немного рассеялась.

— И, в любом случае, ты не беззащитна, дорогая сестра, — прошептала Роза, когда они прощались. — «Отец сирот и судья вдов — Бог во святом Своем жилище».

Элси также сказала подруге детства пару сочувственных, вселяющих надежду слов, и с сердечными приглашениями навестить Оакс и Йон, как только Дэйзи достаточно окрепнет для переездов, гости покинули Софи, которую их визит очень взбодрил и подкрепил.

— У меня болит сердце за нее, — отметила Элси, когда они отъехали от Ашлэнда. — Что за печальная, ужасная участь быть вдовой!

— Да, — сказала Роза, — особенно, когда твой муж погиб, сражаясь против твоей любимой родины.

Надолго установилось молчание, которое было нарушено внезапным, несколько напуганным возгласом Рози.

— Папа! А вдруг мы встретимся с ку-клукс-кланом!

— Думаю, это маловероятно. Они обычно не выходят так рано. И мы уже почти прибыли в Йон.

— Полагаю, Эдвард приехал домой раньше нас, — отметила Элси. — Интересно, как мои малыши провели свой первый визит в Розлэнд без своей мамы?

Вскоре она получила ответ на свой вопрос, поскольку, едва ступив на веранду, была сразу же окружена детьми, которые принялись наперебой рассказывать историю о том, как были ужасно напуганы.

Выразив им сочувствие, Элси принялась утешать детей, стараясь рассеять их страхи и подвести к прощению тех, кто поступил с ними так дурно (хотя ей стоило немало усилий самой сделать это).

Калхаун Конли был крайне взволнован событиями вечера. Он любил свою кузину Элси и очень сожалел, что ее дети были так напуганы. Калхаун также глубоко уважал мистера Травиллу, и очень не хотел упасть в глазах этого джентльмена и своего кузена Хораса. Его так радушно принимали в Йоне и Оаксе (особенно в последнее время), но из-за этого неуместного происшествия он оказался в положении лжеца, и теперь вряд ли сможет рассчитывать на былое доверие.

Так размышлял Калхаун, сидя в одиночестве на веранде после отбытия экипажа из Йона. «Что мне делать?» — спрашивал он сам себя. — «Как мне вернуть их расположение?».

В этот момент перед ним появился Уолтер, который выглядел мрачным и злым.

— Должен сказать, Кал, что с твоей стороны было весьма скверно выпороть меня подобным образом, не рассказав сначала обо всем маме и тете Анне, и возможно, дедушке. Отдай мне эти проклятые маски и костюмы, чтобы я с Диком мог положить их на место до возвращения родителей.

— Конечно. Верни их на место как можно скорее. Лучше бы вы их вообще не трогали, — сказал Калхаун, вставая.

Направляясь быстрым шагом в детскую, он добавил:

— Мы должны подумать, что можно сделать для того, чтобы дети не проболтались, иначе, даже если вы положите эти балахоны на место, вам это не поможет.

— Ох, боюсь, у нас ничего не выйдет! — воскликнул Уолтер с чувством безысходности в голосе. — Один из них, непременно, сразу же проговорится. Но вот, наши уже возвращаются, — добавил он, услышав грохот колес на аллее.

— Уже нет смысла что-либо прятать, потому что через пять минут они все узнают.

— Да, сэр. У тебя и Дика будут большие проблемы, и поделом за те неприятности, которые вы доставили другим, — сказал Калхаун сердито, и схватил Уолтера за руку, увидев как тот намеревается сбежать. — Ну нет, сэр. Стой на месте и прими наказание как мужчина. Не прибавляй к прочим своим порокам еще и трусость.

Послышался топот маленьких ног, пробежавших через дом в направлении веранды. Экипаж подкатил к крыльцу, и хор детских голосов наперебой начал рассказывать о своем испуге и наказании виновников. По голосам дедушки и леди можно было судить об их отношению к случившемуся. Тон мистера Динсмора выражал удивление и негодование, Анна была исполнена ярости, а миссис Конли — холодной досады.

— Отвяжись! Они уже идут сюда, — кричал Уолтер, пытаясь вырваться, но неумолимый Калхаун, еще крепче сжав пальцы, потащил брата в детскую.

Там был Дик, который пытался открыть замок чулана перочинным ножом.

— Чем вы занимаетесь, сэр? Будьте любезны не причинять сегодня больше никаких убытков, — воскликнул Калхаун, хватая Дика свободной рукой.

— Тогда дай мне ключ! — крикнул Дик, тщетно пытаясь избавиться от крепкой хватки кузена.

Не успели еще эти слова сорваться с уст парня, как дверь широко распахнулась и в комнату быстро вошел мистер Динсмор со своими дочерьми. Следом за ними появилась стайка младший детей.

— Говоришь, дать тебе ключ? Скажи лучше, каким образом ты добрался до моего и как посмел воспользоваться им, юный негодяй! Вот тебе! Вот тебе! Держи его крепко, Кал, пока он не получит, что заслужил! — кричала миссис Джонсон, набрасываясь на своего сына в неистовой ярости и хлеща его изо всех сил по щекам.

— Оставь меня в покое! — орал Дик. — Это нечестно. Травилла меня уже едва не забил до полусмерти.

— Вот и прекрасно! Ты этого заслужил и не получишь от меня никакого сострадания — можешь быть уверен.

— И ты тоже участвовал в этом, Уолтер? — спросила миссис Конли ледяным тоном. — Кал, если ты считаешь, что он заслуживает больше, чем ты уже дал, то я разрешаю всыпать ему еще столько же.

— Где костюмы, причинившие столько ненужного беспокойства? — сурово спросил пожилой мистер Динсмор. — Калхаун, если у тебя есть ключ от этого чулана, и эти презренные балахоны лежат там, то немедленно предъяви их.

Юноша повиновался, в то время как Анна, крепко держа Дика, бросила на сестру немного испуганный взгляд, на который та ответила с холодным, высокомерным безразличием, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди.

Калхаун вытащил мерзкие балахоны и показал их мистеру Динсмору с выражением крайнего смятения на лице.

Дети закричали и бросились бежать.

— Тише! Они вам ничего не сделают, — сказал дедушка топая ногой. — Полагаю, эти наряды ку-клукс-клана — твои и Артура. Вы, несомненно, стали членами этой банды, добавил он, повернувшись к Калхауну. В этот момент в комнату вошел Артур, чтобы узнать причину этого необычного шума, и мистер Динсмор перевел свой гневный и презрительный взгляд с одного из своих старших внуков на другого.

Вспыхнув от слов и взгляда деда, Артур воскликнул с искренним негодованием:

— Я, сэр? Член ку-клукс-клана? Неужели я похож на полночного убийцу, который подкрадывается к своим беспомощным жертвам под покровом ночи в отвратительной маске? Нет, сэр! Как вы могли такое подумать обо мне? Что я сделал, чтобы заслужить подобное подозрение?

— Ничего, мой мальчик. Я беру свои слова обратно, — сказал пожилой джентльмен с мрачной улыбкой. — Это не похоже на тебя — тихого, книжного парня, который не имеет ничего общего с трусами и задирами. А ты, Калхаун?

— Это не мои костюмы, сэр, и мне отвратительна сама мысль о том, чтобы одеть один из них или принять участие в делах, о которых вы только что сказали.

— Правда. Я не республиканец и был горячим сторонником отделения, как и каждый южанин, но я — за открытую, честную борьбу с теми, кто является моим личным врагом или врагом моей страны. Мне претят коварные замыслы и нападения преобладающих по количеству трусов на слабых и беззащитных. Но если эти костюмы — не твои, тогда чьи они? И как они сюда попали?

— Я должен попросить вас не заставлять меня отвечать на этот вопрос, сэр, — ответил Каггхаун с почтением.

Его мать и тетя обменялись взглядами.