— Что?!

— Вот так. Мэтью сказал, что если бы не он, все бы взлетело на воздух.

Не веря своим ушам, я качаю головой.

— И что он жег?

Долорес пожимает плечами.

— Мэтью не сказал.

Да, но готова поспорить, это были не вещи Дрю.

Засранец.

Долорес продолжает.

— Так что Мэтью придумал жалкое оправдание, чтобы отрезвить парня. Сначала Дрю не хотел разговаривать, но Мэтью не отставал. И постепенно, из него полилось, как из рога изобилия.

У меня сжался желудок.

— Он… он… сказал Мэтью про ребенка?

Долорес кивает.

— Мэтью сказал, что Дрю рассказал ему все, что произошло у вас двоих.

Ладно. Это хорошо. Если Дрю расскажет своей семье, что я беременна, может тогда он передумает. Может, ему просто нужно время, чтобы привыкнуть к мысли. И с Мэтью можно отлично поговорит в этой ситуации. Не так хорош, как Стив или Александра, но все же — он вполне уравновешен. По крайней мере, по сравнению с Дрю.

— Что сказал Мэтью?

Долорес стискивает зубы.

— Он сказал, что не может поверить, что ты могла так поступить с Дрю.

— Что?

В конце концов, я знала, что Команда Нью-Йорка примет сторону Дрю — я же говорила. Но я думала… может быть… они защитят меня. Или, по крайней мере, будут злиться на его методы.

Долорес накрывает мои руки своими.

— Не принимай близко то, что сказал Мэтью. Это естественно, что он прикрывает Дрю, это как я помогла бы тебе закопать труп, даже если это была бы моя дорогая мамочка.

— Долорес, это ненормально.

— О, правда? Это не ты вошла в дом и услышала, как твоя мать совокупляется с Шерифом Митчелом!

У меня отвисает челюсть.

А Долорес с отвращением продолжает.

— И они были громкими. Как в кинотеатре IMAX, где звук вокруг нас. Я даже перепугалась.

Давайте сделаем здесь паузу.

Вы никогда не встречали доброго шерифа, так что я объясню. Когда мы росли, Шериф Бен Митчел постоянно нас раздражал, как камушки в туфлях, заноза в заднице. Ему было больше нечем заняться, как бегать за нами по округе — разгоняя наши посиделки с пивом, обыскивая машину Билли в поисках травки.

Он вечно думал, что мы что-то замышляли… и… ну… он был прав.

Но это к делу не относится.

Хоть Шериф Митчел был примерно одного возраста с нашими родителями, нам он всегда казался гораздо старше — как тот сварливый сосед с тросточкой, который никогда не разрешал забрать вам свой мяч, когда он случайно попадал к нему во двор. Митчел никогда не был женат, и насколько мы знали, ни с кем не встречался, поэтому мы всегда считали, что морщинистое лицо и вечно недовольное настроение было от того, что он не мог ни с кем переспать.

Амелия Уоррен полная противоположность Митчелу во всем. Она свободна по духу. Она является полноценным членом Силы Исцеления Кристального Клуба. Дитя цветов в современном мире.

Сама мысль о том, что они сошлись, одинаково ужасна и нелепа.

Я пожимаю плечами.

— Ты — права. Вот это ненормально.

И тут самая бомба.

— Амелия и Старик Митчел развлекались… на кухонном столе.

Билли корчится. И ноет.

— О, черт… я ел за этим столом сегодня утром.

Я поворачиваюсь к нему.

— Ты об этом знал?

— Подозревал. Но я надеялся, что ошибался.

Долорес соглашается.

— Мы все надеялись. Не знаю, что хуже — услышать, как твоя мать стонет в экстазе, или слышать, как он умоляет о большем, и увидеть своими глазами, что она с ним вытворяла.

Я закрываю рукой рот.

И смеюсь.

Мы все смеемся. Сначала потихоньку, а потом громче и громче, что уже стучим по столу, сгибаемся пополам от смеха, а из глаз бегут слезы.

— О… мой… Бог!

И хотя Долорес продолжала смеяться, она настаивала:

— Это не смешно! Я думаю, это нанесет урон моим девчачьим частям тела. Каждый раз, когда я думаю об этом, моя вагина сжимается, как моллюск, который старается оставаться закрытым.

Мы стали смеяться еще громче. И это у меня первый настоящий смех с тех пор, как все началось. У меня болят щеки, а бока ноют — и это так здорово.

Знаете, иногда я пытаюсь представить, как бы выглядела моя жизнь, если бы у меня не было Ди-Ди. И потом я бросаю это дело.

Потому что я, действительно, не могу этого представить.

После того, как Долорес устроилась в моей комнате, Билли звонит своему менеджеру. Он планировал сделать здесь шоу в маленьком баре под названием Sam’s Place, где он обычно играл, когда учился в школе. Он хотел почтить место, откуда он родом — отдать должное местным, как всегда делает Брюс Спрингстин в Stone Pony.

Сейчас мы все как раз в Sam’s Place.

Здесь полно народа — яблоку негде упасть. Мы с Долорес в первых рядах, стукаемся руками друг о друга, когда танцуем и поем. Билли на сцене, у него несколько песен. Выглядит он фантастично. Темные джинсы, белоснежная рубашка, и гладковыбритый подборок.

Он знает, как работать с толпой — когда зажечь их гитарным риффингом и успокоить мягкой балладой.

Никогда еще я им так не гордилась.

Песня заканчивается, и кто-то позади нас выкрикивает, что они его любят. Билли смотрит вниз и смеется, немного застенчиво. Потом подносит ко рту микрофон.

— Я тоже вас люблю, ребята. Следующая песня — новая. Я еще не показывал ее начальству, но хотел сыграть ее для вас сегодня вечером. Она посвящается одному человеку… кто поверил в меня… даже, когда на то не было причин. И я хочу, чтобы она знала, она всегда будет в моем сердце, и она никогда не будет одинокой.

В толпе его глаза находят мои. Он подмигивает мне. Я киваю, сообщение принято. Потом он начинает петь.

Столько лет, а как будто было все вчера

Не могу поверить, как быстро летят года

Не хочу терять больше ни секунды

И не дать тебе узнать

То, что ты всегда должна была знать

Я поймаю тебя, если ты споткнешься

Подниму, если ты упадешь

Буду обнимать тебя, если тебе больно

Но малыш, больше всего хочу сказать

Я буду рядом… и ты никогда не будешь одна

Никогда не почувствуешь себя одинокой

Удары пульсируют у меня в животе. Я вслушиваюсь в слова. И думаю, какая же я счастливая, потому что у меня есть то, что я имею. Бесценные, драгоценные дары. У меня есть семья, которая меня любит. Друзья, которые убьют за меня. В буквальном смысле этого слова.

И я думаю о том, кто я. Я пережила смерть своего отца, и моя душа осталась невредимой. Я с отличием окончила Уортонскую Школу Бизнеса. Помните, как я начинала работать в фирме? А Дрю Эванс был золотым мальчиком? И я поставила его прямо на место — пнула его в зад из одного угла комнаты в другой.

Я сделала это.

Потому что я была упрямой. И умной. И потому что я верила, что смогу. Как-то Дрю мне сказал, что ты можешь изменить цвет стен, но комната останется все той же.

И он был прав.

Я была такой до него — и сейчас я все та же.

Без него.

Отныне, каждый день

Я буду стараться изо всех сил

Показать тебе, что ты для меня значишь

Потому что если тебя нет рядом со мной

Все это не имеет никакого значения

Не хочу терять больше ни секунды

Чтобы не дать тебе знать

Что ты всегда должна была знать

Вы когда-нибудь теряли свои ключи? Шарили по карманам, сбрасывали с дивана подушки. А потом — после десяти минут поисков — вы разворачиваетесь, и вот они. На столе. Лежали все это время у вас перед носом.

Прям как сейчас… слишком простой ответ, чтобы найти его сразу.

Вот какого это.

Потому что, вдруг, я осознаю, чего хочу. Я уверена в себе. Надежна. И я знаю, на что способна. Это будет нелегко — как и самые большие достижения в жизни. Как взойти на Эверест, или стать президентом? Это тяжело. Но это того стоит.