II На пути к тропикам

На пароходе «Партенопа», уносившем юношей в солнечную даль тропиков, было очень шумно. В первом классе ехали представители всевозможных европейских наций, и почти с первого дня отплытия парохода из Генуи между пассажирами начали завязываться знакомства с той легкостью и непринужденностью, с какой это обыкновенно бывает на море.

Юные путешественники вскоре познакомились с очень симпатичным пассажиром Бусбеком, полуголландцем, полуфранцузом, плантатором с острова Борнео. Знакомство через несколько дней перешло в дружбу, и Бусбек, не раз совершавший далекие рейсы в Южную и Юго-Восточную Азию, рассказывал юношам много интересного относительно природы экзотических стран и жизни туземцев.

Безоблачные теплые дни стояли все время; небо раскинулось бездонно-голубым куполом над лазурными водами Средиземного моря. Солнечные лучи лились золотыми каскадами в прозрачную глубину вод. Золотой дождь лучей, падавший на поверхность моря, превращался в кристальной синеве в потоки жемчужных нитей, и всюду протянулись они, создавая волшебные миражи подводного царства. Стекловидные разноцветные морские существа легко скользили в жемчужных сетях и переливались яркими цветами их прозрачные тела. Пароход нагоняли и обгоняли стаи резвых дельфинов, шаловливых, как маленькие дети. По временам внезапно взлетали на свет золотистого дня серебристые летучие рыбки и так же внезапно исчезали в лазурном раздолье морских глубин.

Как в калейдоскопе, прошли перед юношами картины Порт-Саида и Суэцкого канала. Целые сонмы неведомых чувств навеяло на них Мертвое море, горевшее загадочным фосфорическим светом под покровом черного бархата ночи. Промелькнули высокие, дерзновенные скалы Адена, словно стоявшие на страже тайн Индийского океана.

Наконец заколыхались океанские волны на бесконечных темно-синих просторах. Сразу почувствовалось беспокойное биение океанического пульса, и пароход начало качать.

Бусбек с воодушевлением рассказывал юношам о своей плантации на Борнео, о порядках, заведенных им на ней, о распорядительности, проявляемой им на каждом шагу.

По-видимому, в нем не было ни капли классической голландской флегматичности; в его природе сказывались чисто галльские черты — экспансивность, хвастливость, добродушие. С первых слов его видно было, что это человек не только с коммерческой жилкой, но и с деспотическими наклонностями, выше всего ставящий свою волю.

Юноши произвели на него выгодное впечатление, и он заинтересовался ими. Чувствуя, со своей стороны, расположение к Бусбеку, друзья не считали нужным скрывать от него своих планов. Задор и юный романтизм Скиндера и Арского увлекли Бусбека, несмотря на юмористическое отношение его к их путешествию. Юноши рассказали ему, как им удалось осуществить давнишнюю мечту — попасть в недра девственной тропической природы. Рассказали о заманчивых картинах, чудившихся им среди далеких островов. Волшебное царство жар-птицы! Оно рисовалось в их воображении во всем великолепии экзотических пейзажей, под покровом сладостной тайны, этой неразлучной спутницы романтизма.

С интересом, к которому была примешана известная доля снисходительности, слушал их Бусбек. Их рассказ вызвал его на еще большую откровенность. Он передал юношам несколько эпизодов из своей жизни, когда он очень молодым человеком отправился в неведомые страны в поисках далекого счастья и, после многих испытаний, сумел удачно устроить свою жизнь.

В одно раннее утро, предупрежденные знакомым моряком о близости Цейлона, юноши поднялись на палубу и, опершись о борт, с жгучим нетерпением ждали входа парохода в гавань Коломбо. Пароход, наконец, вступил в воды гавани, окрашенные пылающим заревом только что взошедшего солнца. Город предстал перед ними в пурпурной мантии, на которой вскоре расцвели роскошные цветы червонного золота. Зарево горизонта бледнело, сменялось симфонией фиолетовых красок, от которых по небу расплывались нежно-розовые волны.

Земля была подернута золотистым туманом, и был прекрасен мир, как весенняя кристальная греза поэта. Понемногу таял золотистый туман, и зеленые гордые пальмы, — живые мечты торжественной земли, — высоко поднялись к солнцу… Земля… дорогая земля!..

И снова судно несло их по океанским водам.

Прошло несколько дней, и незаметно по зеленым волнам Малаккского залива пароход донес их до Сингапура. Бусбек любезно пригласил юношей к себе в гости на плантацию на несколько дней. Он уверял, что его сын, — сверстник юношей, — будет превосходным чичероне при первом ознакомлении их с жизнью тропической природы острова.

Юные путешественники решили воспользоваться предложением Бусбека и отправиться с ним на остров на дожидавшейся плантатора в Сингапуре маленькой шхуне. Правильных пароходных рейсов между Сингапуром и Борнео не было.

На миниатюрном судне, в течение непродолжительного плавания, юношам пришлось познакомиться с настоящей морской жизнью. Все время море было спокойно, и при слабо натянутых парусах судно скользило по воде хотя не быстро, но плавно и легко. Торжественная задумчивость экваториальной ночи ощущалась сильнее на небольшом судне, чем на огромном пароходе. И звезды как будто становились больше и ярче на темном фоне ночной бесконечности. Шум волн, ударявших о судно, убаюкивал своим загадочным говором, точно рассказывал дивно понятную, хотя и непередаваемую на человеческом языке сказку седых тысячелетий.

Наконец путешественники очутились в виду острова Борнео. Шхуна неслась вдоль его берегов, высоких, причудливых. Веяло от них исполинской мощью природы, виртуозностью ее неисчерпаемого творчества. Темный налет, окутавший остров, вблизи оказался густым лесом.

Судно остановилось в маленьком, защищенном от ветров заливе, от которого плантация Бусбека, по его словам, находилась всего в нескольких километрах.

Юноши впервые вступили в настоящий тропический лес и несколько минут стояли как вкопанные, пораженные сказочностью открывшегося ландшафта. Хотелось протирать глаза, уверять себя бесчисленное число раз, что это не сон, что несбыточная мечта может облечься плотью. Они находились словно в волшебном царстве далекой детской сказки, в том царстве, где должны расти золотые яблоки и сиять, как солнце, жар-птица.

Невидимые серебристые колокольчики звенели неуловимыми нежными мелодиями. Воздух струился опьяняюще пряными ароматами, как исполинская кадильница в великом храме природы. Невидимые пышные растения от самой земли тянулись к солнцу в причудливых объятиях лиан…

И всюду пальмы, сонмы пальм…

Окрик Бусбека вывел их из оцепенения, и они последовали за ним, точно во сне. Наконец показалась плантация — довольно значительное пространство земли, разбитое на правильные прямоугольники с посаженными на них ровными рядами культивируемыми растениями.

Толпа коричневых слуг встретила Бусбека громкими завываниями, долженствовавшими служить выражением высшей радости и сердечного приветствия. На веранде обширного дома, представлявшего смесь городского особняка с архитектурными мотивами тропических стран, при приближении путешественников появились несколько белых женщин и мужчин, по-видимому, семья Бусбека. После первых родственных приветствий плантатор представил юношей своим близким.

Друзьям была предоставлена просторная красивая комната, в которой они не замедлили устроиться.