— И веснушки сойдут?

— Конечно сойдут, — говорит Паня и дует в утюг, чтобы лучше горели угли.

Нюшке хочется, чтобы веснушки сошли. А то Сенька все пристает, — говорит: «конопушки продай".

«Вот и смою, — думает Нюшка, — хорошенько потру и смою".

— Ты куда? — спрашивает Паня.

— Я к ручейку, веснушки мыть.

— Ну, как смоешь, поможешь мне простыни тянуть, — смеется Паня.

Паня насыпает в утюг еще угля и ставит утюг на кирпич у водосточной трубы, чтобы уголь скорей разгорелся. Огонь так и рвется в трубу, даже слышно, как. ветер через утюг гудит. Паня стоит, утюга дожидается, а Нюшка уже тут как тут.

— Ну, что, смылись? — спрашивает Нюшка.

Паня смотрит на мокрую Нюшкину мордочку и удивляется, — сколько у одной девочки на лице помещается веснушек!

— Смылись, — говорит Паня, — только не все.

— А еще много осталось?

— Самая чуточка, — смеется Паня.

— Где?

— Вот тут, на кнопке. — Паня трогает пальцем Нюшкин нос.

Нюшка старается посмотреть на кончик своего носа. Морщится, щурится, опустит голову, задерет, — плохо видно, глаза слишком крепко на месте сидят. Что-то смешное, большое, немножко прозрачное, — гора какая-то, а не нос. Подошла к окну — на цыпочки встала, — в стекле видно, что нос. И весь в конопушках.

— Я пойду, сильней потру, — сказала Нюшка. — Все-таки еще много осталось.

И убежала опять к ручейку.

А Паня передвинула Левушкину кровать в тень и опять взялась за утюг.

А солнышко опять стало потихоньку подбираться к Левушкиной кровати.

Всю террасу густо оплел дикий виноград.

Тетя Лена и Мишка сидели в тени, — у них за спиной листья были темные.

А Степа сидел на солнце, прямо на перилах. У него за спиной листья были прозрачные словно занавеска. Сквозь занавеску продувал ветерок, и на террасе было зелено и прохладно.

— Санитарной комиссии очень трудно, — говорил Степа. — Мишка маленький, его ребята не слушают.

— Правда, не слушают, — кивнул головой Мышонок. — Меня вчера Мурка даже побила. Я у нее… я у нее…

У Мышонка губы вдруг собрались в узелок, и он стал тереть глаза кулаком.

— Я у нее… я у нее под подушкой…

— Что под подушкой?

— Я у нее под подушкой летучего мыша нашел, дохлого, — выговорил, наконец, Мышонок. — И уже протух весь. Я его выбросить хотел, а она увидала.

— Правильно, — говорит тетя Лена. — Вам вдвоем трудно. Нужно выбрать еще кого-нибудь.

— Некого больше, все заняты, — сказал Степа. — Я уже по расписанию смотрел. Валя — в хозяйственной, Петя — по огороду, Саня — по кухне.

Мишка на Степу не смотрит, и на тетю Лену не смотрит. На клеенке след остался от стакана — на этот кружок смотрит и воду пальцем по столу развозит. Кого бы, в самом деле, выбрать?

— Выберите меня, — говорит Мишка.

— Тебя нельзя, ты уже выбран, — смеется тетя Лена; вдруг она встает и подбегает к перилам.

Внизу, от ручья идет Нюшка и плачет. «Наверно в ручей свалилась», — думает тетя Лена, потому что у Нюшки все платье мокрое.

Нюшка плачет на разные голоса, то тоненьким голосочком — и-и-и, а то вдруг заревет — у-у-у-у. Подошла к лестнице и стала на террасу подниматься. Одной рукой слезы по лицу размазывает, другой за перила держится.

— Что с тобой, Нюша?

— Не сходят, — отвечает Нюша, — у-у, не сходят…

— Кто не сходит?

— Конопушки не сходят… И от воды не сходят, и от песочка не сходят…

— От какого песочка?

— От желтенького. Терла, терла, а они все тут.

— Ах, ты, глупышка! — засмеялась тетя Лена. — Оттого у тебя нос красный?

Больно Нюшке и обидно. Отчего Левка беленький, а она нет?

— Тетя Лена, носик болит, и конопушки не сходят.

Не знает тетя Лена, как Нюшку успокоить. Обернулась она к Степе и к Мишке и говорит:

— Видите, чистёха какая — песком нос терла. Давайте мы ее в комиссию выберем.

— От нее пользы мало, — сказал Степа. — А ты, тетя Лена, будешь нам помогать?

— Конечно, буду.

— Ну, тогда хорошо. Выберем, — согласился Степа.

Мышонок тоже головой кивнул. Стала Нюшка членом санитарной комиссии.

Нюша с Муркой часто приходят к Пане и возятся с Левкой. На руках у Левки ниточки — перетяжки. Нюше смешно: все у него как у настоящих людей — руки, ноги, пупок, уши, нос. Ну, нос еще не настоящий, а глаза — те совсем настоящие, только очень синие.

Мурка его спросит: как корова делает?

А он пальчик выставит, будто рога и говорит: «Му!»

Мурка спросит: как собака делает?— А он: «Ав-ав, ав-ав, ав-ав!»—думает, что страшно.

Мурка спросит: как кошка делает? А он тихонечко, тихонечко пискнет: «Кс-кс!» Мурка учит его говорить «мяу», а он не научается.

Один раз у Нюшки был насморк, она все чихала.

Мурка и говорит Левушке:

— Скажи, как Нюшка делает?

Левка обрадовался, глаза у него заблестели. «Чхи, чхи!» — говорит.

Сидит, ноги раскинул и пищит: «Чхи, чхи, чхи!»

На другой день пришла Нюша малыша проведать, а он как увидел ее, — опять: «Чхи, чхи, чхи!» Так у Пани с рук и рвется.

День прошел, два дня прошли, а Левушка все Нюшку зовет: «Чхи!»

Как увидит, сейчас: «Чхи, чхи, чхи!» Огорчилась Нюша, нос повесила. Говорит Мурке:

— Что ж, это он меня всегда будет «чхи» звать? И вырастет — тоже «чхи»?

Левушка услышал, как Нюша с Муркой про «чхи» говорят, обрадовался — и ну пищать: «Чхи, чхи, чхи!» Нюшка — в слезы, а Мурка смеется.

— Ты, — говорит, — Нюшка, глупая. Что на него обижаться, он еще маленький.

В одной руке Нюшка несет пузырек иода с бумажной шапочкой на головке. В другой — пять копеек сдачи. Пятак горячий стал, вся ладошка мокрая.

Очень жарко, от каждого камешка жар идет, как от печки. Мошкара над дорогой вьется, прямо звон в ушах стоит. Еще жарче от этого звона.

Остановилась; Нюшка около палатки, где воду и квас продают. Серебряных шоколадок много лежит на полочке. Стоит у палатки дяденька, велосипедист. Велосипед пыльный-пыльный. А сам он голый, в одних трусах, и тоже пыльный.

— Дайте мне сельтерской воды, — сказал дяденька. Оперся нечаянно на резиновый гудок, а гудок загудел.

— Холодная у вас вода? — спросил велосипедист.

— Как же, у нас все воды на льду, — ответил ему продавец.

Нажал какой-то крантик, вода в стакан ударила. Шипит.

Нюшка близко подошла, пузырьки в стакане увидала. Стакан вдруг вспотел, шершавым стал даже — такой холодный. Дяденька воду маленькими глоточками пьет, а Нюшка смотрит и тоже глотает. Только трудно глотать — во рту пересохло.