А на улице Кенкампуа в это время с утра до ночи раздавались крики менее солидных продавцов и покупателей.

Спрос на акции так усилился, что их стоимость превысила номинальную. И чем выше она становилась, тем сильнее их желали приобрести. Вскоре цена за акцию Индийской компании достигла семисот пятидесяти ливров, то есть стала выше номинала на пятьдесят процентов.

В результате доверие к мистеру Лоу, и так очень твердое, возросло еще больше. Стало видно, что он был прав, давая гарантии относительно Миссисипской компании, так же как прежде он оказался прав, создав свой банк.

Уильям Лоу, онемев от восторга, созерцал удивительную легкость, с которой его брат добывал миллионы из ничего, вернее из веры в то, что он их мог добыть. И вновь он видел, что брат не удовлетворен своей победой, что он всего себя посвящает развитию того дела, ради которого и добыл эти миллионы.

Этот гениальный игрок хотел завоевать гораздо большее поле, за каждую клеточку которого он боролся, используя всякую представлявшуюся ему возможность.

Одна из таких возможностей представилась очень скоро. Ее причиной была, как он и рассчитывал, расточительность регента, который вновь испытывал нехватку денег. Надо было уладить дела его незаконного сына шевалье Орлеанского, госпожа де Парабер приобрела себе имение, Жуфлотта требовала денег на поддержание своего воистину королевского великолепия. Безотказный регент обратился за помощью к господину Ла. Господин Ла был готов помочь. Его Высочество мог получить пятьдесят миллионов, когда ему будет угодно. В обмен мистер Лоу попросил передать его компании контроль над монетным двором и денежной эмиссией.

Его Высочество не стал сомневаться. Он передал ему этот контроль сроком на девять лет, веря в этого кудесника, способного добывать миллионы из воздуха. Только брат мистера Лоу испугался, неужели тот готов потратить такие деньги за предоставление этого контроля:

— Джон, ведь Миссисипская компания не выдержит, если у нее из оборота изъять такую сумму.

Как и раньше, мистер Лоу с улыбкой развеял сомнения брата:

— Я никогда и не собирался этого делать. Публика обеспечит нас деньгами, как и до этого.

И действительно, разгоряченная публика охотно дала деньги, когда мистер Лоу выпустил для этой цели следующий пакет акций Индийской компании, названные им «внучатыми», номинальной стоимостью пятьсот ливров, но продаваемые за тысячу.

Он был уверен в успехе этого шага, так как видел, как легко разошлась предыдущая серия акций. На этот раз условием приобретения новых акций было наличие у покупателя четырех «материнских» и одной «дочерней». А срок подписки был всего двадцать дней. Еще одной приманкой служили дивиденды в размере двенадцати процентов. Эта серия акций разошлась моментально.

Получение контроля над монетным двором было предварительным шагом на пути разрушения Антисистемы д'Аржансона и поглощения ее. Это, однако, могло и подождать, пока широкая публика занималась перевариванием того, что ей уже скормил мистер Лоу.

Тем временем он также без лишнего шума получил монополию на производство соли и табака, а также добился выпуска указа, запрещающего перевод денег из разных частей страны в иной форме, кроме банкнот.

Этот указ был очень выгоден, поскольку исключал возможность получения необеспеченного кредита, а также делал безопасным перевозку средств. Чтобы подчеркнуть это, в преамбуле указа специально оговаривалась возможность использования передаточной записи, еще одного финансового изобретения мистера Лоу, которая позволяла предъявлять банкноты к оплате только лицу, в них указанному.

Эта и другие меры, которые использовал за три года своей деятельности мистер Лоу, привели к тому, что практически вся звонкая монета, около семисот или восьмисот миллионов ливров, попала в подвалы Королевского Банка, а денежное обращение в стране осуществлялось посредством банкнот.

В конце года улица Кенкампуа превратилась в огромный улей. От восхода и до заката каждая меняльная контора функционировала как маленький уголок огромного финансового дворца, созданного мистером Лоу. Количество продавцов и покупателей все возрастало, и Королевский Банк не справлялся с обслуживанием всех желающих.

Торговля, ставшая наконец-то подлинно свободной, потребовала рабочих рук, и многие голодные безработные получили работу, а стоимость их труда за эти годы удвоилась.

На заре процветания, которая только занималась после окончания всех лишений, народ говорил о господине Ла как о своем спасителе и изливал на его имя благословения.

Лист бумаги, который мистер Лоу продолжал испещрять расчетами, был весь черен от цифр. Только на полях виднелись три крошечных изображения женского лица, в которых узнавались черты графини Орн.

Его отвлекли сообщением о визите графа Стэра.

Его сиятельство вошел в дом мистера Лоу, одетый в камзол ярко-голубого цвета, чулки его были закатаны над коленями. Такой наряд поневоле приковывал к себе внимание, но граф чувствовал себя в нем вполне уверенно. Походка его была неспешной, в руках раскачивалась тросточка. Он небрежно скинул треуголку и приказал доложить о себе мистеру Лоу.

— Я протестую, сэр, — заговорил он, входя в кабинет. — Если вы и дальше будете развиваться такими темпами, то скоро нам, простым смертным, будет к вам не попасть.

— Ваше сиятельство смеется надо мной. Скажите, чем бы я мог служить вам?

— Благодарю. Но не осмеливаюсь. У вас в доме богато, как у какого-нибудь принца.

— Скорее уж тогда, как у кардинала. Этим домом раньше владел Мазарини.

— Ну что ж, кардинал тоже вроде принца. И уж во всяком случае, это человек, который знает, как жить и как обставлять дома. Такой великолепной лестницы нет даже в кенсингтонском дворце, а ваши гобелены достойны висеть в королевских покоях. Впрочем, для вас миллион значит меньше, чем для меня гинея. Позвольте выразить вам свою зависть.

— Пожалуйста. Ведь это форма комплимента. А вы пришли ко мне в поисках миллиона?

Этот вопрос, заданный спокойным тоном, заставил графа изменить его манеру добродушного подшучивания.

— А вы можете сказать, где он лежит?

— Пожалуйста, если такова цель вашего визита. Сюда многие выдающиеся люди приходят с этой целью: auri sacra fames[60]. Но я был бы несправедлив к вашему сиятельству, если бы не позволил предположить менее корыстную цель вашего визита. Почему вы не садитесь?

— Вы правы, — сказал граф. Он зацепил тросточку за пуговицу на своем камзоле, вытащил табакерку, постучал по ее крышке пальцем, предложил ее мистеру Лоу и, наконец, уселся, скрестив ноги. — Скажите, нет ли среди ваших многочисленных знакомых в финансовом мире испанца по имени Пабло Альварес?

— Пабло Альварес? — скрыв удивление, мистер Лоу не ответил сразу. — Я знаю его. Да. Он, кажется, сейчас в Лондоне?

Стэр покачал головой.

— Нет, вы ошиблись. Он там жил, но сбежал. Он обанкротился и обвиняется в махинациях, связанных с Компанией южных морей. Его ищут, чтобы задержать.

— Для чего?

— Чтобы повесить, я думаю. Известно, что он переехал из Голландии во Францию. Скорее всего, он захочет отсюда попасть в Испанию. Но натянутые отношения между Францией и Испанией не позволяют переходить границу без паспорта. А паспорта у него нет. Я был у регента и просил его при обнаружении этого человека задержать его и передать нам. Но Его Высочество заупрямился. Он не дал мне никаких обещаний, — он вздохнул. — Боюсь, что, несмотря на все мои старания, я так и не смог добиться его благорасположения. Вот почему я у вас.

— У меня! Вы смеетесь. Что же я могу сделать, если регент не желает вам помочь?

— Вы можете заставить его передумать. Вы же знаете, как заставить его изменить решение. Все говорят: если хочешь чего-нибудь от Его Высочества, то обращайся к господину Ла. Так ведь и должно быть, — улыбнулся Стэр, — кто платит, тот и заказывает музыку.