Глава тринадцатая

Вначале Мерри Боунс был немного удивлен и даже раздражен неожиданным и яростным нападением вампиров, так как считал, что они все еще далеко. Но в борьбе с существами сверхъестественными подобные промахи неизбежны. Как правило, они обладают куда большей ловкостью и гибкостью, чем люди.

Удивление Веселого Скелета не помешало ему вонзить череп в живот рослого вампира, обжигавшего его своим дыханием; при этом он даже сквозь шапку волос ощутил такой неприятный холод, что дал себе слово прикасаться к этим тварям не иначе, чем ногой. Кроме того, красивая яшмовая грудь вампира при столкновении оказалась дряблой и подмерзшей, точно рыбий живот.

Удар был, тем не менее, хорош, и рослый вампир полетел в толпу, сбив по пути нескольких чудовищ. Вокруг Мерри Боунса стало просторней, и он смог оглядеться. Кричащая и движущаяся стена уже отделила его от спутников; он был брошен в одиночестве и окружен со всех сторон.

— Вот тебе и англичане! — пробормотал он себе под нос, ибо несчастье сделало его несправедливым по отношению к самой цивилизованной нации в мире. — Надеюсь, у них хватит ума понять, что ирландец всегда сумеет постоять за себя!

И он принялся сыпать направо и налево столь сильными и быстрыми ударами, что вампиры только искры в глазах считали. Некому было насладиться этим удивительным зрелищем: простой лакей успешно отбивался от сборища всех вампиров земли, дошедших до крайней степени ярости. Звучит невероятно, не стану отрицать, и все же это чистейшая правда. Сражаясь, Мерри Боунс даже напевал песенки родной страны, куплеты без начала и конца, и бросал вампирам шутки дурного пошиба, что извинительно ввиду его плохого воспитания.

Но, сказать по правде, их было слишком много! Они все прибывали и прибывали. Собаки бесновались, птицы яростно клевали его, а когда к ним присоединились пауки и богомерзкие летучие мыши, Мерри Боунс потерял всякое терпение. Суть не в том, что хозяева-вампиры столь многочисленны — к частью, это не так, иначе весь мир погиб бы от потери крови — но у каждого имеется двойник и, кроме того, аксессуары или придатки, которые также способны удваиваться. Многие вампиры, владеющие большими банками или принадлежащие к высшей аристократии, содержат громадную челядь, а у прочих представителей вампирской знати никогда не бывает меньше пятидесяти слуг. В Городе Вампиров, как явствует из этого, обитает большое закулисное население, обладающее умением складываться внутрь себя, подобно подзорной трубе или удочке. Согласитесь, что это утомительно. Мало что можно поделать с этим отвратным и кишащим разномастной жизнью сборищем.

Наступил момент, когда бедный Мерри Боунс впал в немалую растерянность. На каждой ноге у него висели по две собаки, на спине сидели три паука, под мышками по летучей мыши; тут и там присосались несколько десятков пиявок. Четыре больших стервятника целились клювами ему в глаза, а тем временем человекообразные зеленые вампиры энергично нападали на него со всех сторон, не стесняясь в выборе оружия. Тут растерялся бы и самый неустрашимый храбрец!

Внезапно Мерри Боунс хлопнул себя по лбу; на ум ему пришла одна мысль. В самом начале схватки он положил черпак на землю, чтобы руки оставались свободными; как вы помните, в черпаке лежал пепел сожженного сердца г-на Гоэци. Мерри Боунс вспомнил, как Полли горячо расхваливала достоинства этого средства. Решив узнать, как действует пепел вампира, он стряхнул с себя особо настырных врагов слуг и так героически замахал кулаками, что заставил противников отступить на несколько шагов.

Обретя свободу действий, Мерри Боунс поднял черпак и сунул его прямо в лицо ближайшего зеленого человека. Результат был самым удовлетворительным. Вампир тотчас же взорвался: полагаю, это правильное описание процесса, в ходе которого объект распадается на части, не говоря уже о значительном ущербе для окружающих. Упомянутый результат явился для Мерри Боунса одним из самых приятных сюрпризов, какие он только испытывал в жизни. Он незамедлительно изрек все известные в Западной Ирландии ругательства и воткнул ручку черпака в свою шевелюру, где она прочно застряла, как гвоздь в дубовой доске. Затем он исполнил несколько па национального танца «Лиллибулеро»[34] и жестом показал, что желает вступить в переговоры.

— Эй вы, змеи, — сказал он, — вы понимаете по-ирландски? Если вы оставите меня в покое, я уж, так и быть, не стану истреблять вас всех до единого, но если вы продолжите мне надоедать…

Его прервал пронзительный хор, состоявший из мужских голосов, женских выкриков, собачьего лая, птичьего свиста, шипения рептилий и гуканья сов, и все это говорило:

— Ты наш пленник. Врата закрыты, решетка опущена, мост поднят. Если мы не сможем победить тебя силой, тебя убьет голод, и мы отдадим твою кровь нашим свиньям.

Бедный Мерри Боунс и впрямь чувствовал позывы аппетита, а мысль о голодной смерти пробудила в нем законный гнев.

— Еще посмотрим, сто с половиной дьяволов! — воскликнул он, закатывая рукава.

И, взяв свой волшебный черпак, он решительно шагнул к воротам.

Никто не мешал ему пройти. Толпа стояла в отдалении, покатываясь от глумливого хохота.

Приблизившись к воротам, несчастный Мерри Боунс действительно нашел их запертыми и забаррикадированными. Он принялся трясти створки, но легче было бы сдвинуть с места башни Вестминстерского аббатства. Разочарованный неудачей, он на минуту замер в нерешительности. Вампиры продолжали смеяться при виде его растерянности.

— Смеется тот, кто смеется последним! — с досадой вскричал Мерри Боунс, до крови расчесывая себе уши (говорят, напомню, что это навевает полезные мысли).

Толпа кричала издали:

— Мерзкий бродяга, ты умрешь от голода! От голода! От голода!

— «Голода, голода!» — передразнил Мерри. Решив подкрепить свои слова простонародным жестом, он сделал неловкое движение и перевернул черпак.

Пепел сердца покойного г-на Гоэци рассыпался по земле.

Торжествующий вой вампиров отметил этот несчастный случай, последствия которого могли стать катастрофическими. Жуткая орда вновь яростно бросилась вперед. Мерри Боунс сперва был несколько озадачен, но затем трижды похлопал себя по лбу и, по-ирландски хитро подмигнув, произнес:

— Вот это дельная мысль! Увидим, кто будет смеяться!

Пепел рассыпался у подножия окованных железом ворот. Упав на колени, Мерри Боунс собрал с земли немного пепла в свой черпак, а остальное сгреб в кучку. Затем он обернулся — и вовремя. На него мчалась вся стая: четвероногие, двуногие, птицы, змеи. Он выбрал в толпе красивую развратную блондинку, распространявшую вокруг себя запах духов, и схватил ее за узел волос у шеи. Проделал он это так быстро, что никто не успел его остановить; с пылающих губ пленницы не успело сорваться даже проклятия.

Не обращая внимания на укусы, уколы и удары крыльев и дубинок, Мерри Боунс принялся нагибать ее к земле мускулистой рукой, пока ее рот не коснулся кучки пепла. Вы уже хорошо понимаете, какой мощью обладает этот препарат, если один его запах заставил вампира взорваться. Как только огненные губы куртизанки соприкоснулись с пеплом, произошел даже не взрыв, а извержение, подобное извержению Везувия или Этны. Окованная железом дверь была сорвана с петель и отброшена на невероятное расстояние, решетка разлетелась на тысячу обломков, стена распалась в мелкий щебень. Подъемный мост, что любопытно, остался цел и благодаря лопнувшим цепям упал на свое обычное место над рвом, словно намеренно открывая путь бедному Мерри Боунсу.

Следует ли мне рассказывать, какие повреждения были нанесены толпе вампиров? Едва ли — вы сами можете это представить. Вам достаточно знать, что Мерри Боунс получил лишь несколько малозначительных ссадин и синяков и потерял в огне две трети своей шевелюры. А поскольку на следующий день Веселый Скелет все равно собирался постричься, он решил, что это даже к лучшему.

— Ха! сосунки! — сказал он, поглядывая на толпу вампиров. — Шутка удалась! Будьте здоровы.

И пересек мост, держась за бока от смеха.

Несмотря на этот блестящий успех, беды несчастного Мерри Боунса еще не закончились. За мостом он окунулся в ночь, гигантскую, беспросветную, непроницаемую ночь.