десерт. Он забирает счет, отказываясь даже позволить мне на него

взглянуть. Если он платит за еду, значит, это считается свиданием.

Мы доходим до его работы пешком. Пока идем, наши пальцы слегка

прикасаются друг к другу. Не знаю, это случайно или он делает это

специально. Мои мысли и сердце запутались, и все то, что происходит

между нами, ощущается так же, как и моя первая влюбленность.

Одновременно страшно и кружится голова.

Мы идем через переулок, и добравшись до его здания,

останавливаемся у задней двери. Макс толкает меня спиной к стене и

целует, его губы на вкус, как клубника. Это сладкий, нежный поцелуй, который заставляет меня чувствовать себя уязвимой и чувствительной. Это

означает, что я влюбилась в него?

Когда мы отстраняемся, он дарит мне еще одну свою потрясающую

улыбку.

— Не пропадай, — говорит он, до того, как исчезнуть внутри. Я знаю, что у меня на лице нелепая ухмылка, но мне все равно. Рядом никого нет, кто бы мог увидеть это.

Глава 4

Как только я захожу в дом, не могу перестать думать о нем.

Поблагодарила ли я его за обед? Уверена, что да, но на всякий случай, я

должна написать ему. Знаю, что это просто повод, чтобы поговорить с ним, но когда вы хотите что-то настолько сильно, вы с легкостью уговорите себя

сделать это, например, сорваться с диеты или купить пару туфель, которую, как вы знаете, не можете себе позволить. Он становится тем, кого я хочу, хотя и знаю, что не должна. У меня ужаснейшая сила воли. На самом деле, у меня ее нет, особенно, когда это касается Макса.

Просматривая свои контакты, чтобы найти его номер, я натыкаюсь на

имя Кии и лишь вид ее имени причиняет боль моему сердцу. Мы каждый

день звонили или писали друг другу смс, чтобы просто сказать «привет».

Теперь я ни от кого не буду получать сообщения. Никогда не осознавала, сколько времени я провела с Кией, пока она не умерла. Жизнь без нее

кажется, более одинокой.

Я кладу телефон, боясь сорваться, если буду продолжать смотреть на

ее имя в своих контактах. Ее номер теперь недоступен. Я даже некуда

больше позвонить, чтобы просто послушать ее приветствие на голосовой

почте. Нет смысла и дальше держать ее номер на телефоне, но я не могу

заставить себя удалить его, потому что это ощущается так, словно я

попытаюсь избавиться от нее. Я даже сохранила все наши сообщения, чтобы вспоминать наше время, проведенное вместе, шутки, всю

дурковатость нашей незабываемой дружбы.

В конце концов, я решаю не писать Максу. Внезапно, я чувствую себя

виноватой. За все время, проведенное с Максом, я не думала о том, как

сильно скучаю по ней. Я знаю, что именно этого она и хотела бы для меня.

Она не из тех людей, которые ожидают, что кто-то будет утопать в горе. Кия

не раз говорила мне, что хочет, чтобы я была счастлива. Она была такой

бескорыстной, вот почему я должна быть такой же для нее, и, не

отвлекаясь, закончить ее список желаний. Очевидно, для нее это было

важно, если она спланировала все так, чтобы я получила конверты после ее

смерти.

Я хватаю «Гордость и предубеждение» и читаю ее до конца дня. Я

настолько окунулась в роман, что остальной мир исчез. Мне остается всего

несколько глав, но мои глаза горят до такой степени, что мне приходится

отвлечься от чтения на некоторое время. Мой разум начинает блуждать, и я

представляю себя Элизабет Беннет, а Кию — ее сестрой Джейн. В этой

моей фантазии мы обе находим настоящую любовь и обретаем счастье.

Макс, определенно, горячий Дарси. Но я думаю, если бы Киа была жива, Макс был бы ее Дарси. Даже несмотря на то, что это была ее идея

переспать с ним, я все еще чувствую, что делаю что-то ужасное за ее

спиной. Я имею в виду, она была той, кто хотел его, и этого хватило, чтобы

он оказался в ее списке желаний.

Мне нужно выкинуть это из головы. Все это чувство вины никому не

принесет пользы, а я буду чувствовать себя только хуже.

Со вздохом закрываю книгу и кладу ее на свою грудь. Хотя «Гордость

и предубеждение» была в списке желаний Кии, но, кажется, словно книга

была подстроена под мой вкус. Она была не таким уж большим

романтиком. На самом деле, я почти уверена, что на этом моменте в книге, Кия закатила бы глаза. Для меня, «Гордость и предубеждение» — это

именно то, что нужно.

Уже десять. Салон Макса должен быть закрыт, если я правильно

помню время работы. Отбросив в сторону чувство вины, я пишу ему, говоря о том, как сильно люблю книгу, и что, к сожалению, из-за работы, не

смогу много читать.

Мы переписываемся всю ночь. Говорим о наших любимых фильмах и

работе, о нашей жизни в целом. Я узнаю, что он всегда хотел быть

художником, и его героями детства были да Винчи и Дали. Ему нравится

классическая музыка и дэт-метал, также он выучил язык жестов, чтобы

общаться с одним из своих постоянных клиентов, который является глухим.

Он совсем не такой, как я ожидала. На самом деле, Макс вроде как

замечательный. Никаких следов от того мудака, с которым я столкнулась, когда впервые вошла в салон. Словно это был совершенно другой человек.

Я начинаю засыпать, и мои глаза напрягаются, чтобы прочитать

размытый экран. Когда я смотрю на часы, уже три часа ночи, я должна буду

вставать на работу через четыре часа.

Мы прощаемся, и я мгновенно засыпаю, даже не переодеваясь. Когда

мой будильник срабатывает в семь утра, я едва могу открыть глаза. Как бы

ужасно я себя не чувствовала, это стоило того, чтобы узнать о Максе

больше, и быть зомби до конца дня. Хорошо, что я косметолог, а не

медсестра или кто-то другой по профессии, которая включает в себя

жизненные или смертельные ситуации, хотя, полагаю, что некоторые из

женщин, чьими волосами и макияжем я занимаюсь, не согласятся.

После душа я одеваюсь и иду на работу. Должно быть, без макиажа я

выгляжу ужасно. Я решаю накраситься, пока жду своего первого клиента.

Это своего рода условие, быть накрашенной, так как это, буквально, моя

работа.

Я сижу на своем месте, нанося праймер, когда Мелоди, которая сидит

рядом со мной на своем месте, постукивает своими длинными ногтями, чтобы привлечь мое внимание. Когда я смотрю на нее, ее лицо

расплывается в широкой улыбке.

— Что? — спрашиваю я.

Мы не лучшие подруги, но стали ближе с тех пор, как Киа умерла.

Все на работе очень поддерживали меня.

— Ты светишься, — говорит она.

Глядя в зеркало, я этого не замечаю. Все, что я вижу, это мешки под

глазами и покрывшуюся красными пятнами кожу.

— Это шутка, да? Я выгляжу дерьмово, — говорю я.

— Ну, да, ты права, но под всем этим дерьмом ты светишься.

Я закатываю глаза и наношу консилер, чтобы скрыть мешки под

глазами. Выглядит намного лучше.

— У тебя был секс? — спрашивает Мелоди.

Клянусь, что у всех девушек здесь шестое чувство, когда дело

касается этого.

Мой разум сразу же возвращается к Максу, его твердому телу, горящим глазам, срывающей трусики улыбке. Я сдерживаю улыбку, что

грозит исказить мое пренебрежительное выражение лица, которое я

пытаюсь скрыть.

— О Боже, он точно у тебя был, — говорит она. — Ты должна мне все

рассказать.

Пока каждая из нас работает над нашими клиентами, я рассказываю

им историю о Кие, конвертах и Максе. Как сначала он мне даже не

нравился, потому что был самоуверенным придурком, и как потом все

изменилось.

Наши клиентки, которые обычно игнорируют наши сплетни, и

пустую болтовню, присоединяются к беседе, задавая вопросы и высказывая

свое мнение. Все говорят разные версии одного и того же: тебе с ним

повезло.

Конечно, я возражаю этому, так как даже хорошо его не знаю. Наши

«отношения» вполне можно назвать просто сексом, и я думаю об этом

больше, чем есть на самом деле. Но девочки ничего не слышат.

— Ладно, хватит, — говорю я. — Пришло время поговорить о ком-то

другом.

Я заканчиваю со своей клиенткой. Это образ подружки невесты с

красными губами и с ярко-накрашенными глазами. Несмотря на яркий

макияж, получилось потрясающе.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорю я ей и отправляю к

следующему столу, чтобы Тиана могла сделать ей прическу.